Музей Зои Космодемьянской. Фото: mk-zoya.ru

2020-й – не только год пандемии, но и год 75-летия победы в Великой Отечественной войне. Из-за коронавируса главное событие года получилось особым. Парад 9 мая перенесли и провели 24 июня, 30 июня на Рижском шоссе президенты России и Белоруссии открыли новый памятник павшим в Ржевской битве; под Москвой, 14 июня в Кубинке освятили собор Вооруженных сил, а в 40 км западнее, в деревне Петрищево, открыли новый музей Зои Космодемьянской.

Композитор, патриарх и диверсантка

В последние 20 лет вокруг жизни и подвига Зои Космодемьянской возникло много вопросов, ответить на которые может только обстоятельное монографическое исследование. Комсомолка Зоя была повешена фашистами в Петрищево, в которой она с фашистами и боролась, – и стала одним из главных символов советского сопротивления нацизму. В советское время в деревне был создан музей.

По случаю 75-летия Победы власти Московской области перестроили музей, превратив его в современную площадку для проведения образовательных и культурных мероприятий. Журналисты The Village описали музей, заострив внимание читателя на ассортименте музейного кафе, а также на фэшн-съемках, авторы которых используют новое здание в качестве фона. Материал московских журналистов вызвал резкую реакцию у пользователей фейсбука, которые обиделись за Зою. «Очень спорная и трагическая фигура», – написал один из комментаторов.

Журналисты связали объект советской памяти – Зою Космодемьянскую – с явно не советскими практиками фэшн и инстаграма. Героиню поместили в один ряд с другими достопримечательностями западного Подмосковья. В медиарейтинге государственных музеев Московской области музей Зои конкурирует с Новоиерусалимским монастырем патриарха Никона и усадьбой Петра Ильича Чайковского. Таким образом, из главного и значимого для всех символа Зоя превращается в еще один повод для привлечения публики, становится равной среди равных.

Но интересно здесь другое.

Храм, статуя и музей

Пересмотр образа Зои и появление в ее музее инстаграма, лектория и кафе – часть большого тренда на нормализацию памяти о Второй мировой войне. Дело даже не в Зое, а в растущем и меняющемся разнообразии памяти о главной победе XX века. Поколение тех, кто помнил войну, но не хотел о ней рассказывать, по большей части уже ушло. Поколение их детей хочет и может гордиться родителями. Для внуков война и ее герои – повод для личного интереса. От правнуков пока все это далеко, им важнее новые медиа и наличие в музеях кафе.

В ситуации дефицита ресурсов государство хочет понравиться всем. В отличие от советского правительства российское не особо хочет контролировать растущее количество информации о войне, скорее, старается управлять восприятием этих данных. Для этого принимаются грозные законы в защиту памяти о Великой Отечественной.

Но единственной верной, официальной истории войны не существует, а интернет слишком широк, чтобы можно было контролировать каждое высказывание. Государство вроде бы старается следить за памятью, но делает это с трезвым осознанием того, что привести все к единому знаменателю невозможно. Даже единый учебник истории существует в трех лицах.

Растущее многообразие памяти приводит к дроблению старого нарратива о Великой Отечественной. И если в советское время форматы ритуалов и памятников строго регламентировались государством, то сейчас с этим стало сложнее. Разные государственные акторы предлагают разные (зачастую конкурирующие) версии памяти. В год 75-летия Победы у нас появились уже не три памятника единого, утвержденного стиля, а три разных объекта для разных целевых аудиторий. Есть монумент на Рижском шоссе, на месте гибели тысяч и тысяч воинов с именами конкретных павших, монумент в советское время немыслимый. Есть храм в Подмосковье, в котором война представлена как история взаимодействия народа и Бога. Есть музей Зои Космодемьянской, который вполне логично позиционирует себя как место для модных активностей. У музея есть инстаграм.

Кафе и селфи на фоне мученицы

Все новые памятники фокусируют внимание не только на факте победы, но и на цене, которую пришлось заплатить за победу. Более незаметные изменения являются частью все того же потока. В городе Калуге над Окой стоит памятник «Журавли», посвященный воинам, погибшим в локальных конфликтах. В 2013 г. на памятник нанесли имена людей, погибших в Венгрии, Югославии, Таджикистане. Чуть сбоку от всех остальных выбито имя военнослужащего, погибшего во время операции в Анголе. Cам факт того, что имя погибшего в Анголе советского гражданина стало возможным нанести на памятник и не получить обвинения в разглашении государственной тайны или измене родине, является свидетельством больших перемен.

Несмотря на все усилия реконструкторов, Советский Союз с его монополией государства на память постепенно уходит в прошлое. Мы привыкли к тому, что диалог в России невозможен, – но история с памятниками, построенными в годовщину Победы, показывает: это не так.

У постмодерна, помимо очевидных и явных недостатков, есть преимущества. Одно из них заключается в том, что эффективность учреждений культуры измеряется медиарейтингом. Желание увеличить упоминаемость заставляет менеджеров учитывать интересы аудитории уже на стадии проекта. Поэтому рядом с музеями советских мучеников появляются уютные кафе, точки для селфи и площадки для инстаграма. Этот вынужденный диалог менеджеров и посетителей музеев приводит к постепенному изменению памяти о войне. Многообразие новых форм памяти и общий фокус на цене победы дает надежду на постепенное преодоление других коллективных травм XX века, например сталинских репрессий и крушения СССР.

Если для этого нужен инстаграм – пусть будет!

Автор специально благодарит Артемия Дановского и жителя Калуги, пожелавшего остаться неизвестным

Инстаграм имени Зои Космодемьянской - VTimes