Саудовская Аравия обязалась с февраля дополнительно сократить добычу на 1 млн баррелей в сутки, чем, казалось бы, преподнесла новогодний подарок нефтяному рынку. Хотя в минувшем IV квартале спрос на нефть в Китае превысил докризисный уровень (14,98 млн баррелей в сутки против 14,83 млн в IV квартале 2019 г., по оценке Управления энергетической информации США — EIA), а добыча в странах ОПЕК (29,75 млн баррелей в сутки), несмотря на августовское смягчение квот, была даже ниже, чем в наиболее трудном для мировой экономики II квартале (30,59 млн), на рынке все равно ощущается избыток предложения.

Вне зоны доступа

И виной тому — наращивание добычи в странах, которые не участвуют в соглашении об ограничении добычи стран ОПЕК и не-ОПЕК. Наиболее свежий пример — Ливия, где большую часть прошедшего года добыча не превышала 200 000 баррелей в сутки, а осенью, благодаря Женевским соглашениям о прекращении огня и разблокировке ключевых портов (в частности, Эс-Сидра и Рас-Лануфа), начала стремительный рост: 155 000 в сентябре, 453 000 в октябре и 1,1 млн баррелей в сутки в ноябре, по вторичным данным ОПЕК.

Чуть более ожидаемым, но не менее значимым для рынка стал рост предложения в Норвегии, где в октябре 2019 г. было введено в строй месторождение Йохан Свердруп, одно из крупнейших в Северном море. Как результат, в 2020 г. экспортная перевалка нефти в норвежских морских портах увеличилась на 17% и достигла 1,33 млн баррелей в сутки, по данным Refinitiv.

В последние месяцы тревожности рынку добавило и завершение сезона ураганов в США: если в октябре, когда частично приостановили работу буровые в Мексиканском заливе, добыча в США опустилась до 10,4 млн баррелей в сутки (против 10,9 млн в августе, по данным EIA), то в декабре она достигла 11 млн. Почти в те же сроки добыча начала восстанавливаться и в Канаде, четвертом по величине производителе нефти и жидких углеводородов (после США, Саудовской Аравии и России), снизившись к III кварталу более чем на 730 000 баррелей в сутки в сравнении с предкризисным уровнем (4,92 млн против 5,65 млн в I квартале); в IV квартале добыча почти полностью восстановилась, увеличившись на 700 000 и достигнув 5,62 млн баррелей в сутки (оценка EIA). Этому немало поспособствовало решение ключевой для отрасли провинции Альберта отказаться от ежемесячных лимитов на добычу, установленных еще до пандемии.

Неизбежный профицит

Если регуляторы в Альберте стремились за счет ограничения добычи предотвратить региональный дефицит трубопроводных мощностей, то участники соглашения стран ОПЕК и не-ОПЕК пытаются купировать уже упомянутый избыток глобального предложения. Однако в ближайшие годы он будет становиться все более неподвластным, пусть даже пандемия умерила инвестиционные аппетиты части производителей.

Бразильская Petrobras осенью была вынуждена сократить пятилетний инвестиционный план на 27% (теперь он стоит $55 млрд), что, впрочем, не должно помешать ей нарастить добычу на 20% к 2025 г. (цель — 2,7 млн баррелей в сутки). Драйвером станет глубоководная добыча, уже начавшая демонстрировать прирост, и пример тому — месторождение Бузиос в 230 км от побережья Рио-де-Жанейро, где, по сообщениям S&P Global Platts, добыча началась в апреле 2018 г., а в минувшем октябре достигла 564 000 баррелей в сутки. На роль точки роста в Западном полушарии претендует и шельф Гайаны (крохотного южноамериканского государства), а точнее, блок Stabroek: там в декабре 2019 г. добычу начала ExxonMobil, а к 2025 г. намерена добывать 750 000 баррелей в сутки.

Что не менее важно, возможности для наращивания добычи есть и у стран ОПЕК. Не только у Саудовской Аравии и Кувейта, возобновивших в 2020 г. добычу в приграничной нейтральной зоне (с потенциалом в 500 000 баррелей в суки), но также и у Ирака, собирающегося к 2027 г. увеличить добывающие мощности до 7 млн при текущей фактической добыче в 3,8 млн баррелей в сутки — об этом в октябре заявил министр нефти Ихсан Исмаил, и у Анголы, где итальянская Eni чуть менее года назад увеличила на 40% (до 1 млрд баррелей нефти) оценку запасов шельфового месторождения Агого. Не стоит забывать и про Иран, который из-за санкций был вынужден кратно сократить экспорт — с 2,3 млн в июне 2018 г. до 200 000 баррелей в сутки в минувшем декабре, по данным Refinitiv; возвращение этих поставок на рынок сделает его балансировку еще более трудной.

Шлюпка с Титаника

В этой связи судьба апрельского соглашения нефтедобывающих стран выглядит в еще большей степени предрешенной, нежели накануне предыдущего раунда соглашений, мартовский развал которых сопровождался обвалом цен и попыткой Саудовской Аравии резко нарастить добычу — c 9,7 млн в феврале, как следует из вторичных данных ОПЕК, до 9,9 млн в марте и 11,6 млн баррелей в сутки в апреле. В сравнении с этими показателями анонсированное саудитами сокращение добычи до 8,125 млн выглядит не просто беспрецедентным, но и противоречащим здравому смыслу, особенно с учетом снижения доли ОПЕК в глобальном предложении нефти и жидких углеводородов (с 37,8% в 2016 г., когда было заключено первое соглашение стран ОПЕК и не-ОПЕК, до 32,4% в 2020 г,. по оценке EIA).

А потому в интересах России — максимально приблизить нефтедобычу к докризисным рубежам (11 млн баррелей в сутки против 10 млн в минувшем ноябре, по данным ЦДУ ТЭК), но избежать острых конфликтов с ОПЕК, альянс с которой в апреле выглядел скорее как тактическая уступка, нежели как обязательство бесконечно долго сдерживать добычу на нерыночном уровне.

Небольшим шагом на этом пути стал январский саммит, где российская сторона добилась права нарастить добычу с февраля на 65 000 баррелей в сутки. Однако, если этот частичный успех не будет подкреплен дальнейшим смягчением квот, неизбежный пересмотр соглашений окажется не менее болезненным, чем в марте.

Почему России стоит поторопиться с наращиванием нефтедобычи