Акция в Санкт-Петербурге. Фото: Иван Петров

События 31 января развеяли опасения одних и надежды других — на то, что жестким подавлением протестов неделю назад удалось сбить протестную волну. Подавление в этот раз было повсеместно куда как более жестоким и устрашающим, с введением, по сути, военного положения в центрах обеих столиц. А протесты, что неделю назад, что сейчас, были общенациональными, и это очень важная их отличительная черта.

Как и призывал Алексей Навальный, люди выходили не за него, вернее, не только за него — они выходили за себя, за свое достоинство, за свою страну, за перемены. Вторая сторона никуда не выходила из своих бункеров и дворцов разной степени роскошности, вместо этого она послала на улицы жандармов, хорошо подготовленных и экипированных. Мы увидели две России: свободных людей и господ с обслуживающими их силовиками-жандармами.

Январские протесты и все, что вокруг них, стали моментом истины, продемонстрировавшим даже не столько гнилость, сколько бутафорский характер многих элементов российского политического режима. Не случайно мы не увидели ни самостоятельных публичных политических заявлений, ни тем более действий — ни со стороны тех, кто гордо называет себя политиками, депутатами и сенаторами, ни со стороны тех, кого числят по разряду правоохранителей. В этом смысле, несмотря на перекраивание платья в ходе конституционной реформы, король, или в нашем случае царь, оказывается голым.

И благодаря Навальному это видят сегодня все.

Навальный не просто нанес удар Владимиру Путину в самое чувствительное место, но и сломал ему всю тщательно выстраивавшуюся с января прошлого года игру. Кремль вынужденно ушел в оборону и никак не может (да и сможет ли?) переломить ситуацию. Трансформация 2.0 с начала года уже идет совсем не под кремлевскую диктовку. И это очень важная особенность последних двух недель. Начиная с приезда Навального власть утратила контроль за повесткой: она не ведет свою игру, она обороняется и пока — что с протестами, что с дворцом — не очень успешно.

Возврата к прежнему статус-кво уже быть не может, а новое, конфронтационное, крайне неустойчиво, да и вряд ли кого-нибудь устраивает. Старый путинский режим проиграл, а вот каким будет новый — большой вопрос. Как когда-то после Болотной, здесь возникает развилка: с Путиным или без. Вариант с Путиным становится для системы все более обременительным, если только возможным. И если это вариант дальнейшего сползания в сторону полицейского государства в чистом виде, то Путин из главного и некогда крайне прибыльного его актива становится активом все более токсичным, как внутри страны, так и вовне. Это другие две России в сегодняшнем противостоянии: Россия Путина и Россия без Путина, Россия прошлого и Россия будущего.

Сейчас принципиально, какое продолжение — плохое для себя или очень плохое — власть выберет 2 февраля, когда суд будет решать, дать ли Навальному реальный срок в три с половиной года. Боязнь продемонстрировать слабость загоняет Кремль с силовиками в ловушку, и, похоже, выход из этой ловушки без больших потерь для них сейчас не просматривается.

Две России и голый царь