Найдите отличия. Почему идеи «скопинского маньяка» кажутся такими знакомыми
Речь даже не о «банальности зла», а о банальности философии, которую мы как общество только-только учимся считывать как «зло»
Виктор Мохов и Ксения Собчак. Фото: Ксения Собчак / youtube.com
Обсуждения фильма Ксении Собчак о «скопинском маньяке» Викторе Мохове, в которых рунет провел последние два дня, затрагивали в основном этическую сторону самого интервью: можно или нельзя предоставлять платформу серийному насильнику, и если можно — то на каких условиях и в каком контексте. Многие (судя по количеству лайков к ряду постов, можно смело сказать — большинство) в итоге посчитали сам фильм, как и некоторые обстоятельства его создания (50 тысяч рублей и мебель, выданные Мохову авторами, по его собственным словам), не слишком этичными, совсем нечувствительными к жертвам и по большей части вредоносными. Один из лучших и самых популярных постов на тему — у писателя Наташи Киселевой, в нем она подробно объяснила, почему считает это интервью умножением, а не исследованием зла.
Однако при всех этических и технических недостатках фильма из него все же можно вынести одну важную мысль, даже несмотря на то, что сама Собчак не уцепилась ни за одну из возможностей ее заметить и развить, хотя маньяк раз за разом такие возможности предоставлял.
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]