Иван и Юрий Ждановы Фото: Иван Жданов / facebook.com

27 марта суд назначил Юрию Жданову — отцу Ивана Жданова, директора Фонда борьбы с коррупцией, — меру пресечения в виде содержания под стражей. Юрий Жданов подозревается в превышении должностных полномочий без отягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 286 УК, до четырех лет лишения свободы).

Странно, но типично

Многое уже сказано, насколько нетипичным, негуманным и, возможно, незаконным является это дело. Заметим, что в 2019 г. только 12% обвиняемых по этой статье суды назначили наказание в виде реального лишения свободы. С учетом этого отправлять 66-летнего больного человека в следственный изолятор — странное решение. Однако именно этот случай показывает важную системную проблему в работе российских правоохранительных органов, когда речь идет о должностных и экономических преступлениях.

Чтобы понять, почему история с Юрием Ждановым скорее типичная, чем уникальная, придется погрузиться в основы уголовного права (удивительным образом совпадающие, как кажется, с обычным здравым смыслом). Что является преступлением? Уголовный кодекс (ст. 14) обозначает два непременных признака преступления: общественная опасность и виновность. То есть действия, не представляющие общественной опасности и/или совершенные невиновно, не являются преступлениями, даже если формально выглядят как описанные в кодексе преступления. Об общественной опасности можно долго дискутировать, а вот вина — формальная правовая категория.

Кто виноват

Вина — это умышленное действие или неосторожность. Неосторожные преступления — такие, в которых, предельно упрощая, человек мог или должен был предвидеть опасность своих действий, но не сделал этого. Например, пренебрег правилами техники безопасности на стройке, и погибли люди. Преступления, о которых мы говорим, — должностные и экономические — неосторожными быть не могут, если иное прямо не записано в кодексе (как правило, не записано). Их, за редким исключением, можно совершить только умышленно.

Вопрос в том, как устанавливается умысел в уголовном праве. Формально, нужно доказывать, что человек имел намерение достичь каких-то последствий (убить, завладеть имуществом и т.п.). На практике для большей части общеуголовных составов этого не делается. Вывод об умысле и, соответственно, вине делается по самому характеру действий. Бил ножом в область сердца — хотел убить; спрятал под одеждой бутылку дорого алкоголя и вышел из магазина, не заплатив, — хотел украсть.

Сложнее дело обстоит с экономическими и должностными преступлениями. Главная развилка в том, что одни и те же действия могут быть совершены как для каких-то целей, так и по неосторожности, невнимательности или просто из-за недостатка информации. Директор компании, принимающий ошибочное инвестиционное решение, может просто добросовестно заблуждаться, но может и стремиться обанкротить компанию, которую возглавляет, чтобы, скажем, скупить задешево ее активы. Чиновник, выдающий квартиру человеку, который не имеет на это права (именно в участии в такой процедуре обвиняют Юрия Жданова), может сознательно нарушать закон, а может добросовестно заблуждаться.

Вот здесь и становится видна ключевая проблема российской модели доказывания по должностным и экономическим преступлениям. Практика отечественного следствия, поддерживаемая судами, состоит в том, что умысел просто приписывается следователем, исходя из действий и последствий. Директор нанял водителя, но не пользовался его услугами, — имел умысел на растрату. Чиновник необоснованно выдал субсидию — имел умысел на «совершение <…> действий, явно выходящих за пределы полномочий». Альтернативные версии — добросовестное заблуждение или предпринимательский риск — не принимаются во внимание и оцениваются судом как попытка уйти от ответственности.

Преступное заблуждение?

Конечно, есть исключения, когда и в мировой практике оцениваются действия или последствия и делается вывод, что к ним могли привести только преступные действия. У человека находят 500 расфасованных по мелким пакетам порций наркотика. В большинстве юрисдикций его будут судить за торговлю наркотиками. У чиновника, который всю жизнь провел на госслужбе, обнаруживают суммы, которые превышают его заработки за всю жизнь. Обычно предполагается, что эти деньги могли быть получены только коррупционным путем.

Однако такие однозначные ситуации редки. В деле Юрия Жданова, как и в большинстве аналогичных случаев в России, таких однозначных доказательств преступных действий, судя по сообщениям СМИ, нет. Вот здесь следователь и начинает просто приписывать умысел на совершение преступления человеку, который мог добросовестно заблуждаться или вовсе сознательно рисковать (что в предпринимательской деятельности скорее норма, чем патология).

В уголовной процедуре здорового человека, в случае, когда требуется доказать умысел Юрия Жданова, нужно показать, что он знал: квартира предоставляется безосновательно. Например, привести свидетельства, что он знакомился с документами, это подтверждающими, или найти свидетелей, которые покажут, что они ему об этом говорили, или, в конце концов, показать, что нужные документы были для него легкодоступны и он мог их получить, но пренебрег этой своей обязанностью (если она у него была).

Дело не в политике

Насколько можно судить на этом этапе, ничего такого сделано не будет. Будут просто ритуальные фразы из обвинительного заключения «продолжая реализовывать преступный умысел, направленный на…». Никаких же доказательств умысла мы так и не увидим. Просто следователь так посчитал. А зачем что-то доказывать, если, как очевидно из поведения судей, суд считает следователя обладателем телепатических способностей, знающим и то, что происходит в голове обвиняемого, и то, что происходило там несколько лет назад?

Нужно иметь в виду, что такой механизм применяется не только к тем отдельным людям, дела которых можно назвать «политическими», но и еще к нескольким десяткам тысяч наших сограждан ежегодно. Тем, кому не повезло оказаться в неправильное время в неправильном месте и стать удобной возможностью для «раскрытия тяжкого экономического/должностного преступления», — хотя, по большому счету, вина доброй половины этих людей состоит исключительно в том, что они просто повели себя не вполне аккуратно или приняли слишком смелое решение.

Штатные телепаты на службе