«Мы хотим сделать большую выставку и назвать ее «Считайте сами». Чтобы было понятно, откуда погрешность в несколько миллионов погибших и репрессированных»
Средний возраст сотрудников Музея истории ГУЛАГа – 30 лет. Они не застали перестроечный взрыв публикаций о сталинских репрессиях. Но, по наблюдению директора музея Романа Романова, сегодня именно у миллениалов и последующих поколений сформировался спокойный и естественный запрос разобраться в этом периоде истории СССР. В интервью «Отделу культуры» Роман рассказывает о новом сборнике графических новелл «ВЫ-ЖИВШИЕ. Большой террор», которую музей представил на недавней книжной ярмарке Non/Fiction, а также объясняет, почему в России так сложно собрать точные данные о жертвах сталинского террора.
– Попытки переработать травмирующий опыт в виде комиксов явление нередкое, достаточно вспомнить знаменитый «Маус» Арта Шпигельмана, рассказывающий про Освенцим. «ВЫ-ЖИВШИЕ. Большой террор» – вторая часть вашего издательского проекта, рассказывающего в формате графических новелл о истории жертв сталинских репрессий. Как в Музее истории ГУЛАГа появилась эта идея?
– В экспозиции музея, которая называется «ГУЛАГ в судьбах людей и истории страны», есть шестнадцать историй людей, рассказанные при помощи документов, воспоминаний родных, личных вещей. Идея экспозиции была показать жизнь репрессированных как часть общей судьбы страны, и почти сразу появилась мысль сделать это и в виде графических новелл. Но все получилось только в 2019 году, когда к проекту подключилось креативное агентство BBDO: собрали 250 тыс. рублей на краудфандинговой платформе Planeta.ru, нашли профессиональных художников и издали первый сборник «ВЫ-ЖИВШИЕ», куда вошли истории четверых людей, чье детство и юность были искалечены репрессиями. Например, судьба Юлии Пашаевой, у которой расстреляли родителей, а ее отправили в детдом.
В этом году в издательстве «Самокат» вышла вторая часть комиксов, куда вошли еще шесть историй из нашей экспозиции, а графику сделали студенты Школы дизайна Высшей школы экономики. Для них это стало учебным проектом. И оставшиеся шесть историй мы тоже планируем издать.
- Какие еще издательские планы у музея?
- У нас большая издательская программа. Например, сейчас идет работа над пятитомником сочинений физика и ученика Ландау – Георгия Демидова, человека, который почти двадцать лет отсидел в лагере на Колыме, потом был в ссылке, дружил с Варламом Шаламовым, посвятившим ему два рассказа.
Демидов оставил чрезвычайно интересные воспоминания, которые могут претендовать на большую литературу. Как он писал их и хранил – это целый детектив. Пять экземпляров отпечатанного на машинке текста Демидов спрятал у знакомых в разных городах СССР, отказываясь передать труд за границу, чтобы его опубликовали там. В 1980 году сотрудники КГБ одновременно изъяли все папки. От шока, вызванного утратой дела жизни, он уже не оправился. Рукопись была возвращена дочери Демидова (что-то из тбилисского тайника, что-то из киевского) в 1988 году, через год после его смерти.
Общество «Возвращение» частично издало рукопись два десятилетия спустя. Наше издание будет максимально полным, дополненным перепиской, документами из магаданского архива, фотографиями.
- Многие российские писатели – Улицкая, Водолазкин, Яхина, Кибиров – обращаются к истории ХХ века, с документальной точностью восстанавливая трагические судьбы, будто стараются закрыть белые пятна советского периода. Похожие процессы есть и в драматическом театре, и в музыке…
- Мне кажется, это естественный процесс. В 1990-е был поток информации, но многое было замешано на идеологии и политической необходимости. Выплеснулось огромное количество нарратива, скопившегося в ящиках письменных столов, к этому процессу подключились СМИ, театр, кино. Но весь этот эмоциональный информационный перестроечный взрыв прошел мимо людей, родившихся после развала СССР.
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]