В своем выступлении перед обеими палатами Конгресса 29 апреля президент США Джо Байден предупредил, что XXI в. определит исход титанической борьбы между демократией и автократией, в которой, уверены автократы, они победят. Байден полон решимости доказать, что они ошибаются: «Никогда в жизни не стоило делать ставку против Америки, и сейчас тоже не стоит». Америка, пообещал он, возвращает себе роль мирового лидера, и она объединит демократические страны в стремлении ответить на этот вызов.

Налаживание связей с демократическими союзниками в Европе и Восточной Азии, основной приоритет внешней политики США, — первый шаг в этом направлении. Администрация Байдена планирует в этом году собрать саммит демократий, чтобы дать понять: США вернулись в качестве лидера демократического сообщества, — и чтобы решить, как продвигать демократию после ее отступления в течение долгих лет по всему миру, в том числе в самих Соединенных Штатах.

Дональд Трамп во внешней политике не заботился о ценностях и скорее предпочитал заключать сделки. Устремления же Байдена свидетельствуют о возвращении к политической традиции. Со времен основания почти 250 лет назад Соединенные Штаты способствовали распространению демократии — либо собственным примером («сияющий град на холме»), либо с помощью миссионерской деятельности в странах по всему миру. Со времен Первой мировой войны и администрации Вудро Вильсона США сформулировали идею глобального противостояния как экзистенциальной борьбы между свободой и тиранией — между светом и тьмой — и видели свою миссию в том, чтобы возглавлять силы свободы. И по крайней мере на уровне риторики призыв Байдена почти наверняка получит широкую поддержку как во внешнеполитическом истеблишменте, так и в стране в целом.

Однако перевести возвышенную риторику в конкретную политику — дело непростое. Особенно в мире, где меняется баланс сил, новые технологии трансформируют наше общение, работу и борьбу, а национализм, популизм и фундаментализм разжигают страсти и требуют верноподданического служения. Сформировать альянс демократий, достаточно сильный, чтобы изменить траекторию мирового развития, и при этом не слишком большой, чтобы не скомпрометировать саму идею демократии и не превратить идейное противостояние в откровенную борьбу за власть — невероятно трудная задача. Ее решение требует аккуратного совмещения амбициозности и проницательности.

Здесь администрации Байдена нужно будет решить три основные проблемы.

Во-первых, найти правильный баланс между идеологическими устремлениями и геополитическими потребностями. За примером того, насколько это непросто, далеко ходить не нужно — достаточно вспомнить холодную войну. В попытке сдержать Советский Союз США, лидер «свободного мира», зачастую поддерживали мерзкие авторитарные режимы (особенно, как это тогда называлось, в странах третьего мира) в их борьбе с марксистскими повстанческими движениями. США становились союзниками авторитарных государств в стратегически важных регионах, таких как Саудовская Аравия и Иран при шахе на Ближнем Востоке. Они даже пошли на такую крайность, как установление тесных отношений с коммунистическим Китаем — лишь бы подорвать советскую власть.

Необходимость поступиться принципами объяснялась тем, что сдерживание СССР нужно было для прогресса демократии в отвоеванном у него мире. С этим аргументом сложно было спорить. Однако такой подход позволял обвинить США в лицемерии и цинизме, чем охотно пользовалась советская пропаганда.

Сегодня решить эту задачу не менее сложно. Администрация Байдена определяет автократический Китай как своего главного стратегического противника. Закроет ли Вашингтон глаза на авторитарные склонности Нарендры Моди в попытке сделать Индию партнером в борьбе против Китая? Пригласит ли он к сотрудничеству Реджепа Тайипа Эрдогана или Виктора Орбана, несмотря на организованное ими наступление на демократию, потому что Турция и Венгрия являются важными союзниками для сдерживания России в Европе? А если нет, то что это будет означать для НАТО, которая представляется альянсом демократий, или для ЕС, который с гордостью называет себя ведущей силой в мире, следующей основным демократическим нормам?

Вне зависимости от того, будут ли геополитические интересы ставиться выше демократических ценностей или наоборот, администрации Байдена придется объяснять свои действия.

Не менее противоречивой представляется позиция упрощенного выбора между свободой и тиранией, которую формулирует Байден. Сознательно или нет, но такая позиция порождает взгляд на мир, разделенный на демократический блок, во главе которого стоят США, и авторитарный, возглавляемый Китаем. Но биполярный подход плохо стыкуется с реальностью, в которой мир становится все более взаимосвязанным и многополярным. Ведущие демократии, такие как Франция, Германия, Великобритания и Япония, вряд ли захотят последовать призыву выбрать ту или иную сторону, особенно когда их экономическое благополучие зависит от поддержания хороших связей с Китаем. То, что ЕС согласился заключить полномасштабный договор об инвестициях с Китаем накануне инаугурации Байдена, показывает, что эти страны будут сопротивляться давлению, которое на них может оказать президент США. Вялые протесты демократических стран против подавления Китаем свобод в Гонконге и нарушений прав человека в Синьцзян-Уйгурском автономном районе подчеркивают всю сложность ситуации.

Следовательно, достижение достаточно большой группой стран договоренности о содействии развитию демократии в современном мире потребует тщательной балансировки их политических, экономических и геополитических интересов. А это означает, что любое соглашение практически наверняка не достигнет цели по активной защите провозглашаемых Байденом принципов, к которой, судя по его риторике, он стремится.

Третья проблема связана с положением дел в самой Америке. Многие ее союзники и партнеры задаются вопросом, смогут ли Соединенные Штаты возглавить мировой альянс демократий после четырех лет антидемократического развития и продолжающегося внутриполитического противостояния. Достаточно обоснованные страхи, что человек, подобный Трампу, если и не сам Трамп, может стать президентом в 2024 г., вызывают опасения относительно жизнеспособности предложения Байдена в долгосрочной перспективе. Это не значит, что главные союзники Америки откажутся участвовать в организуемом им саммите или что они не выразят готовность укреплять демократию в своих странах и способствовать ее прогрессу за рубежом. Но это дает основания предполагать, что список совместных планов и обязательств окажется не таким большим, а общие усилия по их реализации — не такими активными.

Администрация Байдена любит заявлять, что «Америка вернулась». Но она должна продемонстрировать, что американские демократия и предсказуемость вернулись на долгий срок, — и только тогда другие страны могут захотеть рисковать, реализуя совместные начинания и проекты вместе с Вашингтоном.

Альянс демократий — не утопия. Но на его создание уйдет время, а успех совсем не гарантирован. Поэтому разумным первым шагом могла бы стать встреча небольшой группы ведущих демократических государств для обсуждения стоящих перед ними вызовов и определения контуров возможных совместных действий. Это будет похоже на то, что основные демократические развитые страны сделали в 1970-х гг., создав «большую семерку» для обсуждения глобальных экономических вопросов.

В этом году «семерка» приглашает Австралию, Индию, ЮАР и Южную Корею принять участие в некоторых дискуссиях. Как предположили многие наблюдатели, эти 11 стран могут стать первыми участниками группы, в которой будут обсуждаться предлагаемые Байденом вопросы поддержки демократии. Впоследствии они могут превратиться в ядро альянса демократий, к которому в зависимости от обстоятельств будут понемногу добавляться другие страны.

Одновременно Соединенные Штаты должны будут восстановить демократию у себя дома, чтобы превратить этот альянс в эффективного игрока на мировой арене. Задача, конечно, не из легких, но вряд ли невыполнимая.

Перевел Михаил Оверченко

Смогут ли США создать альянс демократий