Прогресс и апокалипсис. Как мы разлюбили Андрея Сахарова и полюбили бомбу
В канун столетия Андрея Сахарова (21 мая) автор честно спросил себя: а как образ академика воспринимался тогда, в 1989 году, на первом съезде народных депутатов, глазами обычного советского подростка? Честно говоря, первое чувство – чужеродность. Специфическая манера речи (картавость плюс истеричность, местами даже визгливость интонации) делала Сахарова идеальной мишенью для иррациональной ненависти – со стороны тех, кто находился в плену стереотипов об «инородной сущности интеллигента». Но одновременно в речи Сахарова чувствовалась и какая-то странная уверенность: словно бы он говорит от лица какой-то общности – вероятно, советской научной интеллигенции, которая выросла в сталинских шарашках и секретных лабораториях. Этот парадокс сформулировала философ Нелли Мотрошилова: стране в 1940-е нужна была бомба, бомбу могли придумать только умные, умным нужна свобода – поэтому им позволили, в отличие от остальных, выписывать журналы из США и слушать джаз. (Как это удивительно – чтобы придумать бомбу, нужно разрешить джаз.) И вот теперь эта «скрытая», секретная часть советского проекта заговорила – и потребовала свобод уже для всех (и это лучший аргумент в пользу интеллигенции). «Антинародный!..» – да; но ходил ведь в те годы анекдот: «Говорят, скоро повысят цены на мясо… крупы… водку… Ну уж нет, академик Сахаров этого не допустит!»
Постсоветская схоластика
Этому раздражающему до сих пор многих человеку (а также, естественно, Михаилу Горбачеву) мы обязаны перестройкой (которая сегодня выглядит как реализация сахаровских тезисов), а также дальнейшими глобальными изменениями в России и мире. «Гласность» – слово из лексикона Сахарова. Вызывает некоторое даже удивление то, какое количество мероприятий, фильмов и выставок к столетию Сахарова в России запланировано. Тут просится одна аналогия. Подобно средневековым схоластам, которые сквозь религиозные догматы «протаскивали» Платона и Аристотеля, так же и Сахарова сегодня энтузиасты поднимают на щит в качестве единственного «разумного основания» демократической России 1980-х и 1990-х. Сахаров – наша последняя связь с гуманизмом, человечеством и вообще универсальностью в новые «темные века», когда подобных ему авторитетов нет.
Главным и самым известным текстом Сахарова до сих пор остается «Размышление о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». Брошюра была написана в 1967–1968 годах, в СССР опубликована лишь в закрытом (распространялся среди партийных чиновников) «Политическом дневнике», а затем разошлась в самиздате. Сахаров выступает здесь в роли футуриста – он дает прогнозы на ближайшие 30–40 лет (до 2000-х годов; в похожем жанре написана статья «Мир через полвека», 1974). Интересно сегодня посмотреть, что из его предсказаний сбылось, а что нет. В советском футуризме (мультипликационном или литературном) по умолчанию предполагалось, что через сто лет коммунизм будет везде, в том числе и на других планетах. Но Сахаров – не Кир Булычев, и прогнозы у него совсем другие.
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]