История происхождения коронавируса — настоящий детектив со шпионами, Дональдом Трампом и «женщиной — летучей мышью»

Рассказываем в шести главах с развязкой (которая на самом деле не развязка)

Теория о том, что коронавирус изобрели в китайской лаборатории, в последние недели из полумаргинальной и политизированной превратилась в широко обсуждаемую и почти легитимную. Заново исследовать ее требуют знаменитые вирусологи и эпидемиологи, президент США Джо Байден, а также Тедрос Аданом Гебреисус — глава ВОЗ (эксперты которой еще в феврале 2021 года заявили, что в лабораторную версию не верят). При этом с середины 2020-го не появилось никаких новых фактов, свидетельствующих в пользу искусственного происхождения ковида. Однако и надежных доказательств природного генезиса вируса тоже нет. Проблема в том, что Китай явно не намерен сотрудничать с миром в этом расследовании — и явно не хочет объяснять, как смертельный коронавирус впервые появился всего в нескольких километрах от института, где исследовали именно коронавирусы. Изучение этого вопроса превратилось в многослойный — политический, шпионский и научный — детектив; сыщики и подозреваемые — политики США и Китая, разведчики и контрразведчики, ученые, научные энтузиасты и чиновники от науки. «Медуза» проанализировала его главные сюжеты.

Глава первая

В которой появляются сторонники теории искусственного происхождения вируса. И сразу находят много странного

Когда и почему возникла теория? Какие вообще есть доказательства разных вариантов происхождения вируса?

Такие идеи возникли сразу. Вирус, каким он стал известен в январе 2020 года — то есть еще до распространения по всему миру, — выглядел подозрительно:

• Геном сильно отличался от родственных бета-коронавирусов, в том числе имел необычные для этой группы вирусов вставки. Часть из них кодировала особенности строения S-белка (шипа), который непосредственно связывается с клетками человека. Сразу было установлено, что часть из этих вставок функциональна, то есть помогает вирусу эффективно заражать своих жертв.

Не менее подозрительно выглядели и обстоятельства его появления:

• Геном вируса был опубликован китайскими учеными 10 января. Вскоре стали доступны геномы многих образцов, взятых в Ухани и других городах. Стало ясно, что все они явно происходили из одного недавно появившегося источника-«основателя» (геномы всех найденных образцов были очень похожи друг на друга). При этом вирус выглядел отлично приспособленным к распространению в человеческой популяции — так, будто он уже давно в ней существовал и долго к ней адаптировался.

То есть таких вирусов нет в природе?

В Ухани — в эпицентре эпидемии — находится Уханьский институт вирусологии китайской академии наук, который занимается изучением коронавирусов. Ученые из этого института сразу после опубликования генома SARS2 — 10 января 2020 года — отправили в научный журнал Nature статью. Из нее следовало, что в их коллекции был найден самый близкий родственник SARS2 — вирус RaTG13, выделенный в 2013 году из образцов гуано подковоносых летучих мышей. Они обитают в провинции Юньнань — почти в двух тысячах километров от Ухани.

Известно (благодаря работам того же института), что эпидемию атипичной пневмонии SARS в 2002 году породил коронавирус, также пришедший в человеческую популяцию от летучих мышей из Юньнани. От летучих мышей вирус перешел сначала к циветтам — хищным млекопитающим семейства виверровых; в циветтах вирус мутировал, а от них попал к людям (в Южном Китае циветт употребляют в пищу). Предполагалось, что аналогичным образом какой-то вирус летучих мышей, похожий на RaTG13, превратился в SARS2 — новый коронавирус, спровоцировавший пандемию.

Геномы SARS2 и RaTG13 совпадают более чем на 96% (для сравнения: геном другого близкого родственника — SARS1 — схож с SARS2 примерно на 80%). При этом наибольшие отличия между RaTG13 и SARS2 наблюдаются как раз в той части генома, которая соответствует области S-белка, помогающей ему эффективно заражать клетки людей. RaTG13 таких «приспособлений» не имеет.

Кроме того, подсчитано, что общий предок RaTG13 и SARS2 существовал десятилетия назад (от 30 до 70 лет). И — в природе — SARS2 никак не мог произойти непосредственно от RaTG13.

Поэтому необходимо было найти недостающее звено или звенья — животное, ставшее «промежуточным хозяином», и/или вирус летучих мышей, являющийся более близким, чем RaTG13, родственником нового коронавируса.

Кандидат в «промежуточные звенья» быстро нашелся. В 2017–2018 годах китайская таможня задержала на границе несколько партий контрабандных малайских панголинов, которые в Китае считаются деликатесом. Животные из контрабандных партий явно были больны; позднее вирусологи из Юньнани выделили из них вирус, отдаленно напоминающий SARS2. Вирус панголинов был намного более дальним родственником SARS2, нежели вирус летучих мышей RaTG13. Но у него была важная особенность: часть его генома, которая кодирует фрагмент «шипа», непосредственно взаимодействующий с клеткой «жертвы», была очень похожа на тот, что есть у нового коронавируса.

Речь идет о вставке, кодирующей рецептор-связывающий домен (RBD): он позволяет «шипу» вируса связываться с белком человека ACE2. Связывание с ACE2 — один из основных способов проникновения SARS2 в клетку человека. Можно было предположить, что вирус летучих мышей типа RaTG13 в какой-то момент эволюции с помощью рекомбинации получил нужную вставку от вируса, похожего на коронавирус малайского панголина. Так мог получиться один из ближайших — генетически и функционально — предков нового коронавируса, вызвавшего пандемию.

Зараженных панголинов искали на уханьском рынке морепродуктов, где продавали в том числе живых диких животных. Рынок в начале эпидемии считался местом, где могла произойти первая передача вируса от животных человеку: на рынке побывали многие первые заболевшие ковидом. Однако позднее было показано, что еще более ранние заразившиеся никак не были связаны с рынком, а заражения на рынке, скорее всего, произошли от человека, а не от диких животных. Так или иначе, панголинов, зараженных вирусом, идентичным или почти идентичным SARS2, не нашли ни в Ухани, ни в других регионах мира.

Поиски продолжаются, потому что такое объяснение происхождения коронавируса представляется логичным и простым. Можно легко представить, что рекомбинация «мышиного» и «панголиньего» вирусов произошла в природе: известно, что родственные SARS и SARS2 коронавирусы часто эволюционируют именно таким образом — обмениваются генетической информаций с родственными вирусами.

И что тогда в ковиде подозрительного?

У коронавирусов этой группы намного сложнее обстоит дело с негомологичной рекомбинацией — то есть с обменом генетической информацией с неродственными видами (вирусами других групп и даже многоклеточными животными); такие события встречаются крайне редко. Но у SARS2 как раз есть важнейшая особенность, которая отличает его от других вирусов его группы: многоосновный сайт для протеазы фурина в S-белке.

Именно эта вставка делает вирус таким эффективным при заражении клеток разных органов человека: благодаря тому, что фурин содержится в клетках многих тканей человека, вирус получает возможность заражать больше органов. Это ухудшает течение болезни и увеличивает заразность вируса для окружающих.

Подобная вставка есть у вирусов других групп — например, у вирусов птичьего гриппа, ВИЧ или у крайне опасного для людей «верблюжьего» вируса MERS, вызвавшего «человеческую» эпидемию в 2012 году на Ближнем Востоке, а затем в Южной Корее (причем эти сайты у вируса MERS и у SARS2 похожи). У других вирусов группы, к которой относится новый коронавирус, такого генетического приспособления нет — в том числе у вируса SARS1, RaTG13 и вируса, выделенного из малайского панголина.

Все эти особенности вируса привели некоторых исследователей к идее, согласно которой RaTG13 (или родственный ему вирус) мог быть основой для лабораторного конструирования SARS2. Подобную теорию (воздержавшись от прямого утверждения, что вирус был создан в Уханьском институте вирусологии) одним из первых изложил российский предприниматель и эксперт в области биотехнологий Юрий Дейгин в своем посте на habr.ru. Позднее Дейгин опубликовал свою версию происхождения вируса (с дополнениями и ответами на вопросы критиков) в научной статье под названием «Генетическая структура коронавируса не исключает его лабораторного происхождения» в журнале BioEssays.

Глава вторая

В которой появляются конструкторы коронавирусов: «женщина — летучая мышь» Ши Чжэнли и ее учитель Ральф Барик, а также люди с пневмонией неизвестного генеза

Кто мог сделать новый коронавирус? Отвечают сторонники искусственного происхождения

Юрий Дейгин одним из первых обратил внимание, что Уханьский институт вирусологии занимался в том числе созданием химерных коронавирусов и другими экспериментами по «усилению функций» вирусов (GOF).

В частности, один из пионеров в области «конструирования» и «усиления» коронавирусов — американец Ральф Барик из Университета Северной Каролины в Чапел-Хилл — руководил работой одной из ведущих сотрудниц Уханьского института Ши Чжэнли. Ее группа появилась после эпидемии SARS в 2002–2003 годах. Китайские власти были крайне озабочены происхождением этого более смертоносного, но менее заразного, чем SARS2, вируса, а также нахождением в дикой природе Китая других подобных коронавирусов. На изучение области тратились значительные деньги, к нему были привлечены лучшие иностранные ученые. Чжэнли получила широкую известность не только в Китае, но и на Западе: ее называли «женщиной — летучей мышью» за многолетние исследования вирусов летучих мышей.

Группа Чжэнли не только занималась поиском вирусов летучих мышей и других животных в дикой природе, но и проводила опыты по «усилению функций» найденных диких вариантов. Целью экспериментов среди прочего был поиск порога, после которого вирус становится опасным для человека и начинает передаваться от человека к человеку.

Китайские вирусологи пользовались в том числе методиками микробиолога Ральфа Барика по «бесшовному» конструированию вирусов-химер, позволяющему не оставлять следов при манипуляциях с геномом химеры. В 2014 году работы по «усилению» вирусов были остановлены в США — из опасений, что они небезопасны. В Ухани опыты продолжились (в том числе с участием Ральфа Барика).

В 2015 году группа Чжэнли создала химерный вирус на основе вируса летучих мышей, похожего на вирус SARS1. Основа для химеры нашлась в пещере в провинции Юньнань на юге Китая; этот дикий вирус уже был способен заражать (и заражал) людей, но вызывал у них болезнь с легкими симптомами. Чжэнли и Барик «усилили» его, вставив в него S-белок от SARS1 и создав опасный патоген. Другие группы тем временем занимались редактированием геномов вирусов — чтобы изучить их «перенацеливание» с одного вида хозяев на другой.

Именно в Уханьском институте хранились собранные в Китае образцы тканей и экскрементов животных. Из них выделены тысячи образцов вирусов. Большая часть геномов не слишком интересовала ученых, а потому не секвенировалась полностью (это дорого). В базе данных о вирусах хранились в основном записи последовательностей всего одного их гена (RdRp). Так было и с самым близким к SARS2 вирусом подковоносых летучих мышей RaTG13 — он был выделен и записан в базе в виде короткой генетической последовательности. В статье от января 2020 года утверждалось, что полный его геном секвенировали (то есть прочитали) только после начала нынешней эпидемии.

Вскоре выяснилось, что в действительности группа Ши Чжэнли секвенировала геном этого вируса раньше. Ученая начала подробно изучать вирус еще в 2016 году. Тогда в статье исследователи описали более сотни образцов, полученных ими из экскрементов и тканей летучих мышей, собранных в 2013 году в другой заброшенной шахте недалеко от города Пуэр — в той же провинции Юньнань. Один из вирусов назван в статье RaBtCoV/4991. В 2020 году ученые во всем мире, сравнив генетические последовательности, пришли к выводу, что RaBtCoV/4991 из статьи 2016 года и RaTG13 из январской статьи 2020 года — это один и тот же вирус, представленный под разными названиями. Но изучение вируса точно продолжалось после 2016 года: теперь Чжэнли утверждает, что он был полностью секвенирован в 2018-м.

И это не единственный случай, когда Ши Чжэнли не представила научному сообществу полные данные. В обеих статьях о RaTG13 ученая ничего не рассказала об обстоятельствах получения образцов. В 2012 году на той самой заброшенной шахте около Пуэра рабочие разбирали залежи гуано летучих мышей. Вскоре шестеро из них были госпитализированы с пневмонией неизвестного происхождения. Трое рабочих умерли. Один из лечивших их врачей, сделав анализы на грибки, бактерии и вирусы, пришел к выводу, что пневмония, скорее всего, вызвана неизвестным коронавирусом. Об этом он написал диссертацию, которая сохранилась в интернете.

На шахту и в больницу вызвали вирусологов из Ухани во главе с Чжэнли. В биоматериалах заболевших работников тесты обнаружили антитела к SARS1, который к тому времени уже 10 лет как исчез из человеческой популяции (позднее было высказано предположение, что тест на антитела к SARS1 дал перекрестную реакцию к другому похожему коронавирусу). Сотрудники Чжэнли взяли пробы тканей у умерших рабочих; результаты их исследования не были опубликованы.

А в гуано мышей из шахты исследователи группы Ши Чжэнли среди прочего в 2013 году нашли RaBtCoV/4991, позднее названный RaTG13. Неудивительно, что в 2020-м возникли подозрения, что вся эта история с шахтой как-то связана с вирусом, вызвавшим пандемию, — то ли помимо RaTG13 был найден и скрыт от мира SARS2, то ли RaTG13 послужил основой для создания химеры, ставшей SARS2.

Как это объясняет сама Ши Чжэнли?

Летом 2020 года журнал Science задал Ши Чжэнли вопросы о публикациях про RaTG13 и RaBtCoV/4991. Она ответила по электронной почте, рассказав, что:

• Разные названия одного и того же вируса использованы в разных статьях, потому что к тому времени ее институт поменял способы кодировки вирусов в своих базах.
• Геном вируса был секвенирован в 2018 году, после чего стал непригоден для дальнейшего исследования.
• Вирус из шахты не пытались размножить в лабораториях института в культуре человеческих клеток или каких-либо других культурах. То есть «живого» вируса у ученых не было, никакого «усиления» и опытов по созданию химер с ним не производилось.
• Она не участвовала ни в каких экспериментах по усилению функций каких-либо вирусов, кроме тех, результаты которых были опубликованы.
• Когда 31 декабря 2019 года ее вызвали из командировки и сообщили, что в Ухани началась эпидемия неизвестного вируса, она не спала несколько ночей, думая, не могла ли вспышка стать следствием утечки из ее лаборатории. Она успокоилась только тогда, когда сверила геномы нового коронавируса и всех вирусов, хранящихся в лаборатории, — и не нашла совпадений.
• К SARS2 вирус из шахты отношения не имеет: они слишком разные, их общий предок существовал десятки лет назад. Ученые на Западе давно доказали, что геном SARS2 показывает, что вирус не был создан искусственно.
• «Промежуточное звено» между RaTG13 и SARS2 искали, но пока не нашли. Рынок морепродуктов в Ухани не был источником эпидемии, равно как, скорее всего, и вообще окрестности города: на фермах и в дикой природе не обнаружено животных с вирусами, похожими на ковид. Нужно продолжать поиски.
• В лаборатории были проверены на наличие антител к SARS2 все сотрудники — и ни у одного из них следов вируса не нашли (позже китайские чиновники отказались предоставить результаты анализов сыворотки крови сотрудников института экспертам ВОЗ).
• Исследования в институте проводятся в строгом соответствии с международными и национальными требованиями. Условия в лабораториях с уровнями безопасности BSL-3 и BSL-4 очень строгие: персонал должен носить средства индивидуальной защиты, за всеми экспериментами осуществляется видеонаблюдение. Выпуск воздуха из лаборатории возможен только после высокоэффективной фильтрации, сточные воды и твердые отходы необходимо стерилизовать при высоких температурах и высоком давлении. Лаборатории ежегодно проверяются сторонней организацией, уполномоченной правительством.
• Правда, эксперименты до начала эпидемии с коронавирусами проводились в лабораториях с уровнем защиты не только BSL-3, но и BSL-2 (без столь строгих мер безопасности). Для таких вирусов самая защищенная лаборатория с уровнем безопасности BSL-4 до января 2020 года не использовалась.

Вопроса об обстоятельствах гибели в 2012 году работников медной шахты в Юньнани журнал Science не задал. Эту историю летом 2020-го китайских ученых попросило прокомментировать другое издание — британский The Times; по словам его журналистов, Уханьский институт вирусологии на эту просьбу не отреагировал.

В феврале 2021 года ВОЗ опубликовала исследование о происхождении вируса. Помимо прочего, в нем содержались ответы руководства Уханьского института вирусологии о шахте. Китайские ученые сказали, что погибшие рабочие заразились грибковой инфекцией.

Глава третья

В которой ученые показывают, что искусственное происхождение вируса маловероятно. И убеждают в этом (почти) всех

Подверглись ли тщательной проверке теории искусственного происхождения?

После того, как появились первые (крайне неудачные) попытки доказать, что вирус был создан в лаборатории, несколько групп ученых изучили, есть ли в геноме коронавируса следы искусственного вмешательства. Рассматривались разные варианты: от создания химер с помощью искусственной рекомбинации до искусственного отбора наиболее заразных и вредных вариантов при помощи многократного выращивания (пассажа) вируса в культурах человеческих клеток или в гуманизированных животных.

Результат такой работы был изложен в марте 2020 года в письме в журнал Nature группы вирусологов во главе с Кристианом Андерсеном из The Scripps Research Institute, Калифорния (это письмо позднее стало одной из самых часто цитируемых в научных трудах публикаций о коронавирусе). Авторы предъявили доказательства, что вирус почти наверняка не мог быть изготовлен в лаборатории по следующим причинам:

• В геноме вируса не прослеживается никаких стандартных «скелетов» для создания химер коронавирусов из числа тех, что описаны в литературе. Такие «основы» эффективно используются уже много лет; неясно, зачем кому-то потребовалось создавать новую основу из генома вируса с неизвестными свойствами (например, из RaTG13) — притом что не было никакой гарантии успеха.
• Все особенности домена связывания рецептора у SARS2 показывают, что он недостаточно хорошо оптимизирован для человеческого белка ACE2. Скорее, как показывают расчеты, можно сказать, что у ковида он оптимизирован для широкого круга хозяев, имеющих ACE2 с разной структурой (позднее было показано, что с разной эффективностью новый коронавирус может связываться с рецепторами норок, домашних и крупных диких кошек, хорьков и т. д.). Снова не ясно, зачем кому-то пришло в голову конструировать новый вирус из такого неэффективного для заражения человека куска.
• При этом для эволюции в дикой природе нет таких ограничений: ей не нужны гарантии успеха; она не ищет стандартных путей. Точечные мутации и рекомбинации происходят случайно, создается множество чуть отличающихся копий вируса; часть из них закрепляется в случае успеха данного варианта вируса при взаимодействии с новым хозяином (направленный, или дарвиновский, отбор); часть до поры до времени не играет никакой роли и не приносит вреда, а потому просто копируется при размножении (нейтральный отбор). То есть в природе ничто не противится естественному появлению такой химеры из разных не самых эффективных для заражения человека составляющих.
• Следов искусственного отбора в геноме SARS2 Андерсен и соавторы также не обнаружили — напротив, нашли аргументы в пользу того, что такого отбора не было. Как отметили авторы (напомним, письмо появилось в марте 2020 года), неизвестно, как у SARS2 появился сайт для протеазы фурина — это, а также его роль в патогенезе болезни, нуждается в дальнейшем изучении (такое изучение провели многие другие ученые в последующие месяцы). Но в любом случае появление этого сайта в данном месте S-белка имело еще одно последствие: в белке появились удобные места для «посадки» O-связанных гликанов — особых сахаров, которые часто служат вирусам защитой от иммунитета жертвы, в нашем случае — человека. Это свидетельствует, что новый коронавирус не мог быть выращен в культуре человеческих клеток или в подобных животных: для появления такой специфической защиты вирусу требуется взаимодействие с иммунной системой именно человека.

Последующие исследования показали, что сайт для фурина также мог появиться в природе. Нашелся родственный SARS2 вирус, у которого в геноме есть вставка на том же месте, что и многоосновный сайт у самого SARS2 (хотя и не слишком похожая; сторонники лабораторного происхождения считают, что это вообще не вставка). Кроме того, был подробно описан механизм, как такой сайт может появиться без прямой вставки готового материала из другого вируса.

Появились и дополнительные доказательства: изучение скорости и типа мутаций SARS2 и RaTG13 показало, что оба вируса эволюционировали от общего предка к нынешнему состоянию по большей части естественным путем, без давления искусственного отбора в лаборатории.

Выводы из письма Андерсена и последующих работ можно сделать такие:

• Нет никаких указаний на то, что вирус создан с помощью одной из техник искусственной рекомбинации. Неясно, зачем человеку-конструктору понадобилось использовать для создания химеры не описанные ранее не слишком эффективные куски. При этом вирус вполне мог появиться в результате эволюции в природе. Принцип «бритвы Оккама» диктует, что следует предпочесть простое (природное) объяснение появления вируса сложному (лабораторному). Это значит, что нужно искать в природе промежуточные звенья между известными коронавирусами и SARS2.
• В геноме нового коронавируса нет указаний на то, что он подвергался направленной эволюции в лаборатории. Напротив, есть четкое указание на то, что вирус эволюционировал под давлением иммунитета человека — причем до вспышки в конце 2019 года в Ухани. Это значит, что нужно искать людей, которые подверглись заражению новым коронавирусом (или похожим на него вирусом) до осени 2019 года.

Как отнеслось к доказательствам Андерсена и других авторов большинство ученых?

Большая часть научного сообщества полностью согласилась с Андерсеном. Как говорил в интервью «Медузе» знаменитый вирусолог и специалист по эволюции геномов Евгений Кунин, «исследования последовательности генома ясно показывают, что никто искусственно эти вирусы не создавал. Любые подобные утверждения — это, конечно, патологический бред»:

Мы можем встроить [SARS2] совершенно аккуратно в генетическое дерево других коронавирусов, они эволюционировали совершенно нормально, в их геноме накапливается много синонимических замен, которые не меняют аминокислоты, и происходит это с совершенно нормальной скоростью. Ничего особенного в них нет, никто их искусственно не создавал. Любое утверждение об обратном свидетельствует либо об откровенной недобросовестности, что, конечно же, просто ужасно в данной ситуации, либо о безграмотности и патологическом интересе к конспирологии.

Есть две возможные вещи, связанные с вирусологическими лабораториями. Одна — что это кто-то нарочно создал такой искусственный вирус. Мы можем это исключить, это просто бред, такого не было. О том, что эти вирусы никто искусственно не создавал, говорят сами их геномы. Замечу, кстати, что для того, чтобы это увидеть, не нужно никакой особой квалификации, это очевидно.

Однако, сказал Кунин, «люди рассматривают и другую возможность, а именно — что в какой-то лаборатории исследователи изучали вирусы летучих мышей, кто-то из них случайно заразился, потом заразил кого-то другого и так возникла вспышка заболевания».

«Вот в этом вопросе наука, в общем-то, бессильна. Исключить такую возможность сложно — это вопрос для следователей, а не для вирусологов», — сказал ученый.

После публикации письма Андерсена обсуждение теории искусственного происхождения вируса в академической среде оказалось маргинализовано. Так, журнал Nature повесил на статьи, которые используются в таких дискуссиях, дисклеймер: «Нам известно, что эта статья используется в качестве основы для теорий о том, что новый коронавирус был создан [в лаборатории]. Нет никаких доказательств того, что это правда; ученые считают, что наиболее вероятным источником коронавируса является [перенос] от животного».

Глава четвертая

В которой приходят Трамп с разведчиками и делают вопрос о происхождении вируса политическим

Теорию «побега» вируса из китайской лаборатории весной и летом 2020 года взял на вооружение президент США Дональд Трамп. Это, с одной стороны, было сделано так, что она стала выглядеть еще более маргинальной (в глазах всех, кроме «ядерных» сторонников Трампа); с другой стороны, обсуждение происхождения коронавируса получило новое измерение — шпионское.

В апреле 2020 года Трамп сослался на доклады разведывательных служб США, согласно которым вирус то ли был произведен в лабораториях Уханьского института вирусологии, то ли хранился там в готовом виде и «сбежал». Сами разведчики возразили, что никакими доказательствами искусственного происхождения вируса они не обладают. Отрицал такую теорию и главный советник властей США по борьбе с коронавирусом Энтони Фаучи.

Трамп, однако, продолжал использовать аргумент о «секретных данных разведки» во внутриполитической борьбе и противостоянии с Китаем до самого своего ухода из Белого дома в январе 2021 года. Президент упорно называл болезнь не иначе как Kung Flu или «китайский вирус». Была создана группа экспертов и разведчиков во главе с госсекретарем США Майком Помпео, которая разрабатывала теорию «побега».

Демократы, боровшиеся с Трампом на выборах, использовали дискуссию о происхождении вируса как очередное доказательство некомпетентности Трампа и его соратников, а также их склонности к конспирологии.

Китай воспринял заявления Трампа и Помпео как недружественный акт. Пекин в духе информационной войны ответил Вашингтону собственной теорией — согласно ей, вирус был сделан в военных лабораториях США, а потом занесен в Ухань в ноябре 2019 года американскими военными, участвовавшими в проходивших там Всемирных военных играх.

Атака Трампа на Пекин привела к тому, что на нее стали ссылаться как на оправдание для китайских властей для того, чтобы не сотрудничать с американским или международным расследованием истоков эпидемии.

После ухода Трампа из Белого дома группа Помпео оказалась распущена. Как позже выяснилось, она так и не смогла найти твердых доказательств создания вируса в лабораториях Китая — это признала новая администрация в Вашингтоне, которая теперь хочет начать расследование заново.

Глава пятая

В которой теория возвращается и перестает быть маргинальной, хотя в ней не появилось ничего нового

Как все вновь заговорили о том, что вирус «сбежал» из лаборатории?

Новый виток обсуждения происхождения вируса начался после публикации доклада, который должен был поставить точку в обсуждении этого вопроса. В феврале 2021 года группа экспертов ВОЗ выпустила документ по итогам многомесячного исследования обстоятельств начала эпидемии. Эксперты в том числе работали в Ухани, где были ненадолго допущены в Институт вирусологии.

Вопросу искусственного происхождения вируса в докладе посвящено полторы страницы; эксперты просто сообщили, что считают это событие «исключительно маловероятным». Еще несколько страниц можно найти в приложении, где содержатся ответы китайской стороны (чиновников и ученых разных институтов) на вопросы экспертов. Они представляют собой сокращенный вариант июльских ответов Ши Чжэнли журналу Science Magazine; вероятно, они и стали основой для выводов экспертов о «маловероятности» искусственного происхождения. Кроме того, китайская сторона сообщает, что сама постановка вопроса не что иное, как политически мотивированная конспирология. Вируса COVID ни в одной лаборатории Китая до начала эпидемии не было, пишут они, работы по его созданию не велись.

Аргументация экспертов ВОЗ не устроила никого. Даже глава ВОЗ Тедрос Аданом Гебреисус сказал, что исследование вопроса было «недостаточным». После этого теория «побега вируса» (не вполне ясно, искусственно созданного или естественного, хранившегося в запасниках Уханьского института) начала триумфальное возвращение в политический и научный мейнстрим.

• 14 мая 2021 года 17 известных ученых — вирусологов и эпидемиологов — в открытом письме в журнале Science потребовали нового, углубленного исследования. Письмо подписал также учитель Ши Чжэнли, пионер конструирования коронавирусов Ральф Барик. «Не списывает со счетов» идею о «побеге» вируса из лаборатории и Энтони Фаучи, который долго воевал против аналогичных воззрений Трампа. В письме сказано:

Необходимо добиться большей ясности по поводу происхождения этой пандемии. Мы должны серьезно относиться к гипотезам как о естественном, так и о лабораторном [происхождении], пока у нас не будет достаточно данных [чтобы отвергнуть одну из теорий]. Расследование должно быть прозрачным, объективным, основанным на данных, с независимым надзором, чтобы свести к минимуму влияние конфликта интересов. Как учреждениям общественного здравоохранения, так и исследовательским лабораториям необходимо сделать записи общедоступными. Исследователи должны задокументировать достоверность и происхождение данных, на основе которых проводился анализ и сделаны выводы, чтобы результаты анализа могли быть воспроизведены независимыми экспертами.

• 26 мая Джо Байден сообщил, что получил последний отчет разведывательных агентств страны о происхождении вируса, после чего приказал разведке «удвоить усилия» по расследованию и дал ей 90 дней на «установление истины» в вопросе о происхождении вируса. При этом Байден уточнил, что у разведчиков пока нет уверенности, что вирус «сбежал» из китайской лаборатории, но нет уверенности и в обратном.
• 27 мая Facebook сообщил, что больше не будет считать теорию лабораторного происхождения вируса конспирологической и банить обсуждающие ее посты.

При этом некоторые ученые — подписанты письма от 14 мая оговариваются, что по-прежнему считают вариант со «скачком» вируса от животного более предпочтительной идеей, нежели теории «побега» и, тем более, «рукотворного» вируса. Однако они хотят, чтобы эти теории стали предметом адекватной научной дискуссии, а Китай начал делиться данными.

Раньше дискуссии мешала политизированность темы, заявила The New York Times иммунолог из Йельского университета Акико Ивасаки, подписавшая письмо ученых: «Поначалу давление мешало открытому разговору, потому что подобные высказывания сразу связывали с заговорами и сторонниками Трампа. Было очень мало рациональных дискуссий». Но пока научная дискуссия о происхождении вируса все равно не складывается.

Говорить о побеге «готового» природного вируса из лаборатории с научной точки зрения тяжело — это действительно скорее вопрос к следователям и разведчикам. А обсуждение «рукотворности» нового коронавируса не складывается из-за слишком различных позиций ее участников.

С одной стороны выступают давние противники идеи «рукотворности» — например, Кристиан Андерсен, автор знаменитого письма в Nature. Они явно относятся к оппонентам с пренебрежением и считают их конспирологами. С другой — группа исследователей, в которой выделяются Юрий Дейгин и бывшие научные журналисты The New York Times Николас Уэйд (ранее писал для Nature и Science, уволился из NYT в 2012 году после критики учеными «за проявления расизма» в его книге «Проблемное наследство: гены, раса и история человечества») и Дональд Макнейл-мл. (ушел из The New York Times в 2021 году из-за своих публичных высказываний о расовых проблемах в США во время поездки в Перу).

Сторонники теории в основном заняты обсуждением — и попытками опровержения — тезисов из прошлогоднего письма в журнале Nature Кристиана Андерсена и его коллег, а также последующих публикаций. Для объяснения искусственного происхождения им приходится вводить новые сущности — предполагать, что китайские вирусологи во главе с Ши Чжэнли научились методам, недоступным другим ученым, работающим с коронавирусами, и по какой-то причине не стали хвастаться своими достижениями и публиковать статьи именно об этих методах. Так, предполагается, что для того, чтобы втайне от мирового сообщества создать особые опасные коронавирусы, ученые из Китая сделали следующее:

• Создали новые основы для производства химерных коронавирусов, изучили их свойства, убедились в их эффективности и не опубликовали научные статьи именно об этих основах (хотя публиковали о других).
• Научились вставлять в геном вируса последовательности, кодирующие места прикрепления сахаров (О-связанных гликанов), которые способны защищать вирус от человеческого иммунитета. Или использовали для выращивания вирусов гуманизированных мышей с иммунитетом, имитирующим человеческий.
• Скрещивали (специально или нет) в клеточных культурах близкие к SARS2 вирусы с вирусом MERS, у которого есть сайт для фурина, похожий на тот, что есть у SARS2.

Все эти предположения противники теории искусственного происхождения, как правило, просто игнорируют — но реагируют, когда сомнения в природном происхождении высказывают известные ученые. Так, журналист Николас Уэйд в поддержку своей теории привел цитату нобелевского лауреата по биологии 1975 года, вирусолога Дэвида Балтимора. Балтимор, как пишет Уэйд, сказал: «Когда я впервые увидел сайт для расщепления фурином в вирусной последовательности [SARS2], я сказал своей жене, что это [оставленная злоумышленниками] улика, доказывающая [искусственное] происхождение вируса. Эти особенности бросают серьезный вызов идее естественного происхождения вируса».

Эта цитата знаменитого вирусолога, в отличие от всех работ сторонников искусственного происхождения вируса, вызвала бурную реакцию ученых — противников теории. Так, Кристиан Андерсен в твиттере долго объяснял, почему этот сайт для фурина не является «уликой». При этом в треде Андерсен ни разу не упомянул Николаса Уэйда, у которого он взял цитату.

Сторонники природного происхождения считают, что нашли новые доказательства

Еще один из авторов письма в Nature — Роберт Гэрри из Университета Тулане (Новый Орлеан) — решил прямо ответить сторонникам теории искусственного происхождения вируса.

В мае 2021 года он выпустил работу, основанную на изучении геномов вирусов, собранных у заболевших в 2019-м (эти данные с указанием мест, где бывали заразившиеся, опубликованы экспертами ВОЗ). Согласно работе, больше половины всех ранних случаев заражения связаны с несколькими рынками в Ухани, продававшими живых животных. На рынках нашли следы вируса на поверхностях; там побывали многие зараженные. Однако ни одного зараженного животного там не нашли — и в итоге из-за этого от идеи о том, что рынки стали эпицентром эпидемии, отказались. Гэрри предлагает вернуться к этой теории. По его мнению, зараженных животных могли убрать с рынков до прихода ученых и медиков, которые собирали на них пробы.

Гэрри обратил внимание, что у заразившихся посетителей одного из рынков найдены вирусы с геномами линии А, а у посетителей другого — вирусы линии B. Это, по мнению Гэрри, может свидетельствовать, что вирус появился в Ухани не с одним инфицированным животным, а с несколькими (например с разными панголинами), которые несли в себе разные варианты вируса. «В сценариях природного происхождения диверсификация SARS-CoV-2 на линии A и B могла произойти до распространения его в Ухани — либо на ферме по разведению животных, либо в дикой природе, либо во время транспортировки животных на рынки. Возможно, люди, занимающиеся торговлей дикими животными, также были инфицированы и потом заразили торговцев», — пишет Гэрри.

Теория лабораторного происхождения, напротив, никак не может объяснить появление на разных рынках двух разных вариантов вируса в самом начале эпидемии: сложно представить, что два разных сотрудника лаборатории заразились на работе двумя разными вариантами вируса — а заразившись, пошли на разные рынки в противоположных концах города.

Глава шестая

В которой должна была последовать развязка. Но, скорее всего, не последует

Вряд ли в ближайшее время будут найдены научные доказательства в пользу той или иной теории происхождения вируса. Так, «промежуточный хозяин» нового коронавируса или вирус в популяции летучих мышей, который мог бы стать его предком, не найдены за год с начала эпидемии (сторонники «рукотворного вируса» напоминают, что в случае с вирусом SARS1 «промежуточный хозяин» — гималайская циветта — был найден за девять месяцев).

Еще сложнее обнаружить какие-либо доказательства в пользу самой теории лабораторного происхождения: нужно разыскать не опубликованные до сих пор методы создания вирусов-химер и доказать, что они использовались для создания конкретного вируса в Ухани. «Мягкий» вариант лабораторной теории, согласно которому из института в Ухани «сбежал» природный вирус, требует доказательства, что этот вирус там хранился (и снова — втайне от всего мира).

Во всех случаях ситуацию осложняет тот факт, что поиски нужно вести в Китае, а Пекин не горит желанием помогать расследованию. Китай уже отказался принимать вторую миссию экспертов ВОЗ, которым поручено провести новое расследование. Мало того, теперь в Китае принята версия, что искать источник эпидемии нужно вне страны: коронавирус якобы проник в нее на упаковках с импортными замороженными продуктами. Представитель МИД Китая Чжао Лицзянь огласил условия для совместного расследования: «Если американская сторона действительно хочет полностью прозрачного расследования, она должна пригласить экспертов ВОЗ для начала расследования в США».

Остается надежда на то, что разведчики из США и других стран докажут или опровергнут одну из теорий своими методами. Однако тут всерьез рассчитывать на успех тоже не приходится, считают источники The New York Times в разведывательных структурах. Так, за год работы разведке удалось установить лишь один существенный факт (по крайней мере, только он сообщен публично; информация поступила от разведки «одной из союзных стран»): в ноябре 2019-го четверо сотрудников Уханьского института вирусологии якобы обратились к врачам из-за какого-то респираторного заболевания.

Теперь разведка, как сообщают источники, собирается задействовать «огромные вычислительные мощности», чтобы исследовать гигантские объемы сообщений в соцсетях, электронную почту и прочие «сетевые следы» в Китае. Но пока «электронный шпионаж», равно как и работа агентуры, судя по всему, не дали никаких плодов. Вероятно, китайское руководство приказало ученым ограничить доступ к информации еще в первые дни после начала эпидемии.

Так, один из китаеязычных эмигрантских каналов (оппозиционных Пекину) в феврале 2020 года сообщил, что руководство института якобы еще 2 января разослало сообщения всем сотрудникам с требованием центральных властей строго ограничить распространение любой информации, связанной с эпидемией.

Но это вовсе не обязательно было связано с «побегом» вируса: Госдепартамент США, например, считает, что секретность — это неотъемлемая часть существования государственной науки в Китае, а Уханьский институт вирусологии вообще «был связан с китайскими военными и занимался секретными исследованиями для них».

Автор: Дмитрий Кузнец

Редакторы: Александр Ершов и Дмитрий Карцев