Агенты иного и странного: проверенные технологии расчеловечивания
Ускорившееся в последнее время записывание самых интересных и задорных СМИ в иностранные агенты выглядит и нелепо, и страшно. Нелепо — потому что никакой доказательной базы этим обвинениям нет. Страшно — потому что по принятым в России законам никаких доказательств на самом деле и не нужно, а судя по данным в начале этой недели разъяснениям «Совета по правам человека», иноагентом можно объявить любого и в любое время — было бы желание соответствующих органов.
В эти дни многое пишется о том, как возникла эта практика, кто уже от нее пострадал, и производятся гадания, кто будет следующим. Не будем повторяться и зададимся, казалось бы, простым вопросом: а почему именно этот термин выбран для клеймения неугодных СМИ? В конце концов, СМИ могли бы объявляться нежелательными, недостоверными, антироссийскими — да мало ли что можно еще придумать? Почему выбрано слово «агент», а не какое-то другое — лицо, субъект и т.д?
Первое, что приходит в голову, когда слышишь «иностранный агент» — это, конечно же, иностранный шпион. То есть заброшенный из-за границы профессионал по сбору секретной информации и организации диверсий. Кроме того, существует устойчивое и популярное в некоторых кругах словосочетание «агент влияния», то есть человек, который внедрен и влияет на ситуацию в интересах своих зарубежных кукловодов.
Не сложно убедиться, что слово «агент» в русском языке вообще не имеет никаких приятных коннотаций. Относительно нейтрально звучит только слово «агентство», но слово «агент» все-таки больше тяготеет к слову «агентура», у которого тоже нет никаких хороших значений.
Слово «иностранный» в сегодняшнем русском языке воспринимается несколько архаично и современному уху в нем явно слышится слово «странный», хотя в исконном смысле речь идет, конечно же, о принадлежности к «иной стране». Да и само слово «иное», если задуматься, звучит в некоторых случае пугающе, по-лавкрафтовски («Цвет иных миров»!), и в этом смысле разбираемое словосочетание «иностранный агент» как бы включает в себя и «странного агента», и «агента (чего-то) странного и иного».
Странные иные
Рискну предположить, что именно последняя аллюзия и является важнейшей. Считать каких-то журналистов реальными агентами зарубежной разведки могут совсем уж дремучие люди, и у них вся эта шумиха вызывает скорее недоумение: раз эти граждане изобличены и заклеймены как вражеские шпионы, то почему же их сразу не сажают в тюрьму? До каких пор иностранные агентуры будут спокойно работать под вывесками СМИ?
Но вот считать журналистов и активистов, объявляемых иноагентами, какими-то мутными представителями чего-то непонятного, иного и странного готовы гораздо более широкие круги путинского электората. Ну да, ну не шпионы они, конечно же, но все-таки все они какие-то странные: что у них за работа такая — писать статьи и снимать видео? Я, может, тоже могу писать что-то куда-то и снимать видосики, но почему-то мне не платят. А кто им за это платит?
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]