Новый русский мир. Изменится ли Россия после событий в Афганистане?
Александр Петриков специально для «Кашина»
Что «антитеррористическое подразделение движения «Талибан» (запрещенного в России) оцепило район взрыва в аэропорту Кабула» — это, кажется, все-таки шутка, но шутить особенно и не о чем; ИГИЛ (также запрещенный в России) вроде бы взял на себя ответственность за взрыв, а даже если бы и не брал, талибов все равно никто не подозревает, и вряд ли есть на свете что-то более эффективное с точки зрения корректировки имиджа террористов, чем террористическая атака на их территории — теперь они жертвы, и их дежурное, обязательное для всех официальных спикеров во всех странах осуждение теракта, как бы непривычно оно сейчас ни звучало, может выглядеть даже первым шагом к будущим каким-нибудь совсем диким комбинациям вроде совместного рейда талибов и западных десантников по тылам каких-нибудь других, да того же ИГИЛа, бесспорных террористов. А если учесть, что все происходящее сейчас — не более чем нечеткая картинка на передаваемых из ниоткуда видеозаписях, хроники какой-то далекой даже не страны — планеты, то теряется и само буквальное значение слова «терроризм», основанное на страхе. Когда исламист на грузовике с соответствующими криками врезается в гуляющую по европейской улице толпу, или когда парижскому учителю отрезают голову, или когда у нас случается очередной «хлопок», причины которого замыливаются в полицейских пресс-релизах — тут все понятно, объективно страшно, жертвой можешь оказаться ты сам, а в аэропорту Кабула не можешь, и единственный страх, который возможен — что будет война, которая как-то доползет до наших мест, а это с эмоциональной точки зрения совсем не то.
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]