«Остаться в лагере или выйти из него — решает каждый сам. Я свой выбор сделала. Теперь ваша очередь»

Последнее слово Марии Алехиной в суде по «санитарному делу»

10 сентября участнице Pussy Riot Марии Алехиной вынесли приговор по «санитарному делу». Суд назначил ей год ограничения свободы. Прокуратура просила два. Перед приговором Алехина выступила в суде с последним словом. Вот что она сказала.

«Санитарное дело» — мое второе уголовное дело в жизни. Прошло почти 10 лет. Уголовка за политику перестала быть шок-контентом, а стала частью утренних новостей. Тогда был скандал — три девочки в клетке за песню против Путина, теперь эти три девочки — это каждый житель России.

Тогда суды были открыты — теперь нас приговаривают за закрытыми дверями: государство отгородилось стеной, чтобы продолжать этот спектакль, который стыдно показывать зрителям. Зачем нужно закрывать суды? Затем, что просто репрессий мало, мало сажать, надо сажать так, чтобы никто об этом не говорил. Самые жуткие вещи — это вещи, которые происходят в тишине.

Мой первый приговор — это посыл «не смейте трогать государственную идеологию», мой второй приговор — это «не смейте вообще обсуждать, что мы делаем».

Неуверенность тех, кто выдвигает эти обвинения, построена на том, что они выдвигаются не от имени народа. Люди не настолько глупые, как это может показаться с высоты должностей и погон. Люди понимают, кто гоним, а кто гонитель. Кто стоит за идеалы, а кто просто отрабатывает выслугу. Поэтому людей нужно просто лишить возможности видеть.

Стены строит тот, кто боится, запрещает это обсуждать тот, кто боится вдвойне. Нас всех приучают бояться. «Видишь клетку? Будешь плохо себя вести — окажешься в ней». Но клетка, сделанная из страха, хуже, чем клетка, сделанная из стекла и железа, я знаю это, потому что была в последней.

Я не боюсь, я знаю, что невиновна. Но я не знаю, что является бо́льшим ограничением свободы — электронный браслет или указ Путина о назначении на пост судьи. Вы будете вести столько политических дел, сколько вам скажут, вы будете писать бумаги, называя их решениями, зная, что ничего в них не решали, — и все это, чтобы сохранить кресло, в котором сидите. Вы сказали, что рабство отменили больше века назад, но кто же тогда вы? Вы следуете лагерной формуле «умри ты сегодня, а я завтра». Лучше я поступлю несправедливо сейчас, но останусь при должности, пускай другой пострадает. Лучше другой, чем я.

Вы говорите нам: «От нас ничего не зависит», — хотя от вас, как и от нас, зависит все.

В моем первом деле были дискуссии, является ли политическое высказывание преступлением или нет. Сейчас нет дискуссий. Все знают — посадить могут каждого. Никто только не знает, как это остановить. На самом деле просто. Надо забыть фразу «от меня ничего не зависит» и взять на себя ответственность. В принципе, это и есть свобода, если, конечно, она тут кому-то нужна.

Остаться в лагере и жить по лагерным принципам или выйти из него — решает каждый сам. Я свой выбор сделала. Теперь ваша очередь.