«Это премия моих погибших коллег. А что пишут в соцсетях — мне по фигу»

«Медуза» поговорила с главредом «Новой газеты» Дмитрием Муратовым, которому только что дали Нобелевскую премию мира

Главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов и филиппинская журналистка Мария Ресса получили Нобелевскую премию мира за 2021 год. Как сообщил оргкомитет премии, журналистов наградили «за усилия по сохранению свободы выражения мнений, являющейся обязательным условием для демократии и мира». Спецкор «Медузы» Светлана Рейтер поговорила с Дмитрием Муратовым.

— Дима, скажи, для тебя эта премия — неожиданность?

— Абсолютная. Я ругался с Леной Милашиной, когда у меня было несколько звонков из Норвегии. Понимаешь, доругаться с Милашиной мне было важнее, чем ответить на международные звонки. А это как раз, оказывается, звонили, чтобы сообщить [о премии]. Я пропустил этот «волнительный момент», когда тебе сообщают о том, что ты лауреат, до того, как объявляют всем остальным. В итоге об этом мне объявила глава нашей пресс-службы Надя Прусенкова.

— Что сказала?

— «Через тридцать секунд ты что-то узнаешь». А я ответил: «У меня нет времени, я с Милашиной ругаюсь».

— Ты знал о том, что тебя номинировали?

— Ничего я не знал. Конечно, нет. Мы вчера открывали музей Ани Политковской, называется «Комната хранения памяти № 307». Мы вчера на грядке сажали тюльпаны. Мы вчера подарили книги людям, которые пришли в редакцию в гости в связи с [15-й] годовщиной гибели Ани Политковской. А потом мы бухали.

— Сегодня тоже будете?

— Нет, сегодня не получится.

— Ты много раз уже сказал, что это не твоя премия.

— Не моя. Послушай меня, я ненадлежащий бенефициар, есть реальные. Просто дело в том, что Нобелевская премия мира не вручается посмертно, она вручается живущим людям. Видимо, ее решили вручить живущему мне, на самом деле имея в виду Юру Щекочихина, Игоря Домникова, Аню Политковскую, Настю Бабурову и Стаса Маркелова, Наташу Эстемирову (погибшие журналисты, которые сотрудничали с «Новой газетой», — прим. «Медузы»).

По мне, так это еще и наши погибшие великие основатели редакции Нугзар Микеладзе и Зоя Ерошок. Собственно говоря, это их премия. Не буду скрывать — эта премия еще принадлежит редакции, и по коридорам ходят 130 лауреатов Нобелевской премии.

— Которым ты теперь поднимешь зарплату.

— Да хер там. Ты хочешь, чтобы мы получили иностранную Нобелевскую премию для того, чтобы сравняться с «Медузой» и стать «иностранным агентом»? Я правильно тебя сейчас понял?

— А ты собираешься от премии на этом основании отказаться?

— Нет, конечно. Мы же не Пастернак.

— А ты не опасаешься, что действительно может получиться такая идиотская коллизия — за Нобелевскую премию мира ты станешь «иностранным агентом»?

— Пусть признают. «ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ СОЗДАНО ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ, ЛАУРЕАТОМ НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИИ МИРА», да? Так будет? Да и хер бы с ним.

Я одно точно могу сказать — эту премию будет распределять редакционная коллегия «Новой газеты», а не я. Абсолютно точно часть этих денег пойдет в фонд «Круг добра». Мы очень старались, чтобы этот фонд был создан. И мы очень хотим, чтобы эти потрясающие, великие дети, у которых диагностирована спинально-мышечная атрофия и другие орфанные заболевания, получили от нас часть денег — для того, чтобы их жизнь стала легче. И я уверен, что редколлегия это решение одобрит.

— Ты сказал, что с помощью этой премии собираешься поддержать российскую журналистику. Каким образом ты будешь это делать?

— Мы пока еще не знаем. Это общее мнение редакции, которое мы обсудим в начале следующей недели, хорошо?

— Тебя раздражает, что в соцсетях уже начали писать, что эта премия в твоем лице «получена администрацией президента, мэрией, Песковым»?

— Я чего-то таких номинантов не видел. А что пишут, мне похер, я не читаю. Это премия моих погибших коллег — отдавших жизнь за людей, боровшихся против диктатуры, выступавших за свободу слова. А чего там пишут и где, мне абсолютно по фигу.

— Какие у тебя были ощущения, когда ты о премии узнал?

— Да никаких особых. Кстати, когда мы вчера открывали музей, я сказал, что букмекеры, на мой взгляд, правы, когда говорят о том, что премию получит Алексей Анатольевич Навальный. Если бы я был в составе Нобелевского комитета, то я знаю, кому бы я отдал свой голос.

— Кому?

— Я тебе сказал.

— Навальному?

— Я считаю, что Алексей Анатольевич Навальный за свое мужество заслужил, да. Но у него все впереди.

Беседовала Светлана Рейтер