Так называемая «раскрутка» становится в последнее время достаточно популярным среди силовиков способом фабрикации уголовных дел по терроризму. Одна из форм «раскрутки» – когда заключённых в лагерях обвиняют в том, что они создали террористическую организацию и участвовали в её деятельности прямо на территории «исправительного учреждения». Примерно так на территории лагеря в посёлке Тюбе появилась террористическая организация «Джамаат». Схема простая: берут одного-двух «неблагонадёжных» и заставляют дать показания на всех, кто посещал в колонии мечеть.

Данный способ позволяет без особого труда сфабриковать дело сразу на несколько десятков человек. Это гораздо проще, чем возиться с благотворительными фондами. Единственная проблема теперь – в следственных изоляторах не хватает мест, они переполнены.

Ислам Ахмедов – мой сокамерник, больше 30-ти «подельников» которого продолжают прибывать в ростовский централ. Он четыре года с надеждой на новую жизнь ждал освобождения из колонии, не зная, что через две недели после выхода на свободу ему опять предстоит вернуться в тюрьму.

Далее - история Ислама, записанная мной с его слов после ознакомления с материалами нескольких подобных уголовных дел.

***

Я отслужил в армии и учился на юридическом факультете ДГУ на платной основе. Параллельно работал на стройке разнорабочим. Денег на учёбу не хватало, поэтому закончить университет не смог.

В 22 года я женился, у меня родились мальчик и девочка. Продолжал работать на стройке. После долгих безуспешных поисков второй работы я связался с нехорошей компанией и принял участие в краже.

Через некоторое время я принял решение сознаться в содеянном и дал признательные показания. Но меня пытками заставили подписать ещё одну статью, под которую мои действия никак не подпадали – грабёж.

Я провёл три дня в кабинете оперативника по имени Альберт (в райотделе Каспийска), в котором меня периодически били в положении «ласточка» и угрожали, что подкинут наркотики брату, если откажусь взять на себя 161 статью (грабёж). В итоге я был вынужден подписать заранее составленный оперативниками текст.

Меня осудили на четыре года: два года я получил за совершенную кражу и ещё два года – за грабеж, которого не было.

В 2017 году я заехал в ИК 7 посёлка Тюбе и сразу сказал себе, что спокойно отсижу свой срок и больше никогда не совершу преступления. Пошëл работать на промзону, работал по дереву и параллельно стал учиться на обувщика. Закончив учёбу, я не хотел терять время и пошёл учиться на электрика.

В итоге я проработал на промзоне два с половиной года и получил два диплома. Находясь в колонии, старался не пропускать ни одно спортивно-массовое мероприятие, получил два поощрения за первое место и несколько грамот за вторые места по различным спортивным дисциплинам.

На протяжении четырёх лет моя мать таскала мне передачи. Каждый раз, когда я смотрел на эти огромные пакеты, у меня внутри всё переворачивалось. Она тратила на меня своё время и деньги, обделяя себя во многих вещах. Мне, здоровому молодому человеку, было стыдно жить эти четыре года на её иждивении.

Я оставил все свои вредные привычки и очень хотел стать другим человеком. Главным моим стимулом были двое маленьких детей, ждавших меня на свободе, для которых я хотел стать хорошим отцом.

За четыре года у меня было только одно нарушение режима содержания – за форму одежды. Руководство колонии часто хвалило меня и ставило в пример другим заключённым. Я считаю, что действительно встал на путь исправления.

В 2012 году я освободился из колонии и оказался в кругу близких. Четыре года я ждал встречи со своими детьми и первый раз услышал, как сын назвал меня папой. У меня была огромная мотивация жить и трудиться ради своей семьи.

На воле я пробыл 12 дней. В мой дом ворвались люди в форме и в масках, которые скрутили и арестовали меня. По версии обвинения я стал террористом и принял участие в террористической организации, находясь в исправительной колонии в Тюбе под пристальным наблюдением её сотрудников. Как оказалось впоследствии, подобное обвинение было предъявлено тем, кто стабильно посещал коллективную молитву в мечети. Все обвинение строится на показаниях засекреченного свидетеля.

Около месяца я просидел в СИЗО в Махачкале, потом меня зачем-то этапировали в Ростов. Пока идёт следствие, мы будем сидеть здесь.

Хочу упомянуть один момент, который возможно послужит назиданием для тех, кто сейчас занимается беспределом в правоохранительных органах, чувствуя свою безнаказанность.

В один день меня вывели к адвокату в СИЗО в Махачкале. Было лето, в адвокатских стояла ужасная духота. Чтобы подышать свежим воздухом, арестанты высовывали головы из кормушек. Пока шёл к своей адвокатской, я увидел одну такую голову, которая показалась мне очень знакомой. Приглядевшись, я узнал в ней того самого оперативника Альберта, который избивал меня три дня и угрожал, что подкинет наркотики моему брату. Он сразу узнал меня – они всех помнят – и виновато улыбался, но мне не было его жалко.

Его посадили за превышение должностных полномочий, но этот человек занимался гораздо более худшими делами: когда он находил какого-нибудь молодого наркомана, он вербовал его и под угрозой тюрьмы заставлял работать на себя в сбывая через него наркотики. Его многие знают в Каспийске. Он лично крышевал многих барыг и точки, в которых продавали лирику. Я очень много делал дуа, чтобы Аллах наказал его. Это стало для меня словно знамением. Меня так переполняли эмоции, что я еле сдержался, чтобы не дать ему по голове. Я очень надеюсь, что все подобные люди будут наказаны, а невиновные, на которых они состряпали уголовные дела, выйдут на свободу.

[Конец рассказа Ислама]

***

P.S. Тюбинская группа – самая маленькая из «раскрученных». Есть ещё яшкульская (Калмыкия) и каменская (Кабардино-Балкария). Яшкульских около 150 человек. Каменских ещё больше. Попробую поговорить и с ними.

Вообще, надо понимать, что в лагерях и тюрьмах люди общаются и держатся друг с другом по интересам. Каждый человек ищет свою зону комфорта. Такой порядок поддерживается администрациями этих учреждений и существовал десятилетиями. Сейчас эти связывающие заключённых факторы стали использоваться для улучшения показателей по раскрытию организованной преступности. Наиболее уязвимыми в этом отношении становятся соблюдающие мусульмане, которых «раскручивают» в делах по терроризму, и так называемая «чёрная масса», которых подводят под ОПС.

В некоторых лагерях вопрос «раскрутки» стоит особенно остро. Заключённые опасаются даже лишний раз с кем-то разговаривать. Подобным образом дело обстоит, например, в Кургане и Майкопе, куда сейчас отправляют много наших.

12 дней на свободе