Санкции 2.0: что у Запада осталось в запасе против России

Завершить год хотя бы промежуточным разрешением беспрецедентного по напряженности обострения России с США не удалось. Стороны закачивают его в состоянии подвешенных переговоров с сомнительными перспективами успеха. С российской стороны — заведомо невыполнимый для НАТО ультиматум. С американской — арсенал все более жестких санкций на случай военной операции на Украине. На этой неделе он впервые за семь лет конфликта пополнился мерой, которая напрямую и сразу ударит по всем россиянам — угрозой запрета на импорт. Предсказать, как будет развиваться военно-дипломатическое противостояние, невозможно — но можно попробовать оценить, как далеко готовы США зайти в расширении санкций.

Что происходит

На фоне стягивания танков, артиллерии и систем ПВО на юго-западной границе Россия 17 декабря выдвинула свои условия разрешения «кризиса вокруг Украины». Они оформлены в виде проектов соглашений с США и странами НАТО. Кратко их можно изложить так:

НАТО должно дать юридически обязывающие гарантии прекращения своего расширения дальше на восток.
Отказаться от приема в альянс стран, ранее входивших в СССР (в проекте договора с НАТО называются Украина и «другие государства Восточной Европы, Закавказья и Центральной Азии»), и не вести никакой военной деятельности на территории этих стран.
Со своей стороны Москва готова взять на себя обязательства по ограничению вооружений и учений у границ стран-участниц блока — в обмен на аналогичный отказ НАТО от активности у границ России.

Госдеп США назвал часть предложений России неприемлемыми, при этом в Вашингтоне сказали, что готовы к переговорам. По словам главы МИД России Сергея Лаврова, переговоры могут состояться уже в самом начале января (обсуждаемая дата — 12 января), что подтвердила и американская сторона, отметив, что их место пока не определено. При этом представитель Белого дома Джен Псаки снова предупредила, что с предложениями по НАТО США предположительно не согласятся, хотя остальные и обсудят. Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг заявил, что НАТО никогда не давало обещаний не расширяться, подчеркнув, что любая европейская страна может стать членом альянса.

На большой пресс-конференции 23 декабря Владимир Путин много и эмоционально говорил о США и Украине. По его словам, НАТО нагло обмануло Россию, когда в 1990-х годах пообещали отказаться от дальнейшего расширения. «“Ни одного дюйма на восток”, — сказали нам в 1990-е годы. Ну и чего? На-ду-ли. Просто нагло обманули», — сказал он. Россия, сказал Путин, никому не угрожает, а США «со своими ракетами уже находятся на пороге нашего дома». Выстраивать отношения с Украиной сейчас практически невозможно, в том числе — потому что ее президент Владимир Зеленский попал под влияние «нациков», считает Путин. Он заявил, что у него есть впечатление, что руководство Украины готовит третью военную операцию в Донбассе.

Новые санкционные угрозы

Главным оружием США в ходе обострения в ноябре-декабре стали предупреждения о санкциях, которым подвергнется Россия в случае вторжения на Украину — в основном анонимные, поскольку согласование официальной презентации пакета санкций с Европой, зависимой от российского газа, идут непросто.

Поначалу речь шла о применении мер, которыми США грозят России с 2014 года, но до сих пор не выглядевших реальной перспективой. Это санкции против российского госдолга (почти наверняка речь идет о запрете участия во вторичном рынке ОФЗ для иностранцев) и отключении России от SWIFT. Кроме того, США рассматривают введение очередных санкций против «ближнего круга Путина», а также запрет на заимствования на международном рынке для энергетических компаний и новые санкции против российских банков — например, отказ в корреспондентских счетах в США. О первом пакете мер, которые рассматривают США, писали CNN и Bloomberg в материалах, опубликованных в начале декабря, в преддверии переговоров Владимира Путина с Джо Байденом.

Но на этой неделе источники Reuters рассказали о новых санкционных планах, которые выбиваются из привычной модели. Речь об экспортных ограничениях, которые могут остановить ввоз в Россию смартфонов (не только американских: в моделях всех крупных компаний используются полупроводники с американскими компонентами), автомобильных и авиационных компонентов и другой высокотехнологичной продукции.

В отличие от привычных угроз, это станет ударом непосредственно по российским потребителям. По данным GS Group, американская Apple по итогам первого полугодия 2021 года занимала 44% российского рынка смартфонов в стоимостном выражении и 13% в физическом.

Если запрет на экспорт в Россию смартфонов и комплектующих будет введен, это станет серьезным поворотом в практике применения санкций, сказал The Bell программный директор Российского совета по международным делам (РСМД) Иван Тимофеев. В последние 20–25 лет США, ЕС и ООН ориентируются на использование таргетированных санкций — не всеобъемлющих эмбарго, а точечных ограничений, которые бьют по отдельным лицам, элите. Здесь же произойдет вымывание продуктов и программной среды с российского рынка, которые являются частью повседневной жизни граждан, говорит он.

Тимофеев подчеркивает что речь идет не только о том, что из доступа россиян пропадут айфоны. В американской практике есть опыт запрета на продажу товаров с американскими компонентами или с компонентами, произведенными по американской технологии/лицензии/патенту, — и тогда уже зарубежные страны могут оказаться в таком положении, что им запрещено поставлять оборудование в Россию под угрозой административного или даже уголовного преследования со стороны США или потери американского рынка.

«Санкции непосредственно ударят по обществу, усилив раздражение и напряжение. Исчезновение привычных гаджетов или ПО будет чувствительным для повседневной жизни. Куда выльется возможное раздражение, сказать сложно», — говорит он.

При этом полного исчезновения смартфонов с рынка не произойдет: в этом случае в России, как в Иране, будут продаваться в основном телефоны китайских производителей второго эшелона, а также пышным цветом расцветет серый рынок, уверен главный аналитик РАЭК Карен Казарян. Он отметил, что в случае войны с Украиной российскую экономику ждут куда большие проблемы.

Что у США остается в запасе

В случае прямого военного столкновения России и Украины нельзя исключать и последнего санкционного предела — санкций, касающихся импорта западными странами российских энергоресурсов, продолжает Тимофеев. «Если речь о войне, то, скорее всего, ЕС замораживает “Северный поток” и начнется постепенный отказ от импорта российской нефти. Это будет очень болезненно», — добавил он.

Старший директор группы по природным ресурсам и сырьевым товарам Fitch Дмитрий Маринченко считает, что полный запрет на экспорт нефти наподобие иранского в случае России невозможен. Россия обеспечивает более 10% мировой нефтедобычи — это очень много и заменить ее нечем, объясняет он. «Даже если Саудовская Аравия и другие страны ОПЕК, у которых есть свободные мощности, будут производить на пике своих возможностей, они смогут увеличить добычу максимум на 3–4 млн баррелей в сутки. Россия производит более 10 млн баррелей в сутки и экспортирует, если считать экспорт нефтепродуктов, около 75% от этого объема», — объяснил он The Bell.

Зависимость Европы от российского газа еще сильнее, доля «Газпрома» на газовом рынке Европы — более 30%, продолжает Маринченко. Взрывной рост цен на газ в Европе, вероятно, отчасти связан с тем, что «Газпром» по каким-то причинам снизил продажи газа по коротким спотовым контрактам. Но он остается крупнейшим поставщиком, заменить его опять-таки некем — поэтому санкции против российского газового сектора также сложно себе представить, говорит экономист. «Запад мог бы снизить зависимость от России за счет развития альтернативной энергетики, но это долгий и не вполне предсказуемый процесс», — заключает он.

Политика — дело нелинейное, опыт прошлого, например, санкций 2014 года, к которым Россия смогла приспособиться, не обязательно будет воспроизведен точно так же в будущем, замечает Тимофеев. «Если Россию ждет война, мы можем получить совершенно новую реальность, в которой страна окажется в еще большей международной изоляции», — сказал он. Цена военного конфликта может оказаться гораздо выше, чем какие-либо политические приобретения от него, заключает эксперт.