Русский бунт глазами Европы. Что писали европейские дипломаты о восстании Пугачева
Восстание Пугачева не было предметом интереса и забот исключительно российской власти. Грандиозный бунт на окраинах империи, возглавляемый неизвестным претендентом на российский престол, вызвал живейший интерес в Европе. Как со стороны государств, находящихся в союзе с Россией, так и тех, которые были настроены к Петербургу совсем недружелюбно. Разумеется, дипломаты, находившиеся при петербургском дворе, не просто старательно собрали сведения, но и интерпретировали происходящие события для своих правительств. А потому эти образцы дипломатической мысли дают нам возможность чужими глазами глянуть на русский бунт и увидеть, какими нитями Россия была связана с Европой и международной политикой.
Война и трон
К 1773 году Россия уже пять лет вела войну с Турцией. Несмотря на успех, сопутствовавший российским войскам, и многочисленные победы, война затягивалась и требовала больших расходов. Продолжавшиеся больше года предварительные мирные переговоры к весне 1773-го завершились безрезультатно. Продвижение России к Балканам и поражения, наносимые ею Турции, были важным международным событием, затрагивающим интересы всех главных европейских держав.
Стефано Торелли. «Аллегория победы Екатерины II над турками и татарами», 1772.
Пруссия в период войны находилась в союзе с Петербургом и, среди прочего, должна была взять на себя часть бремени военных расходов России.
Англия также занимала благоприятную для России позицию, не заключая с ней формального союза. На протяжении многих лет Россия и Англия вели предметные переговоры о союзе, однако Лондон так и не решился поступиться «блестящей изоляцией» и взять на себя обязательства помощи России в случае нападения Турции, Россия же без этих условий не собиралась оказывать Англии помощи при угрозе ее американским владениям. Как показали события начавшейся вскоре Американской революции, эта нерешительность была для Англии роковой. Впрочем, поддержка России была для Англии всего лишь одним из элементов в гораздо более серьезном ее противостоянии с Францией, где речь шла о контроле над европейской политикой и доминировании на морях.
Франция же, которая традиционно сохраняла союзные отношения с Турцией, а также оказывала поддержку Речи Посполитой, наблюдала за печальными для Турции результатами войны с ощутимой тревогой. Усиление России означало угрозу для ее союзников, а также для планов общеевропейской политики, которые она строила с опорой на этих союзников.
Когда в напряженный момент еще не окончившейся тяжелой войны до Петербурга начали доходить известия о разгорающемся на востоке России бунте, это привлекло острый интерес находящихся в российской столице дипломатов.
Дополнительное значение восстание приобретало из-за уязвимого положения русской императрицы. Екатерина II взошла на престол в результате переворота, убив собственного мужа — законного императора Петра III. Более того, она не стала прибегать к завуалированным формам контроля над властью — таким могло быть, в частности, объявление регентства над малолетним наследником Павлом, — а короновалась в качестве самодержавной правительницы. В 1772 году Павлу Петровичу — единственному законнорожденному сыну Екатерины и наследнику престола исполнилось 18 лет. И его право на корону было вполне обосновано. Так что восстание, которое велось от имени «императора Петра Федоровича», дополнительно подчеркивало фундаментальную уязвимость позиции Екатерины.
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]