«Чтобы Россия больше никогда в такую засаду не попала». Хроники госкапитализма
На неделе активно обсуждалось состояние, в котором окажется российская экономика в результате наложенных на нее санкций. Санкций, уточним, в широком их толковании, включающем массовый исход международного бизнеса. В администрации президента США Джо Байдена это состояние, похоже, уже сейчас не вызывает сомнений. «Мы полностью сокрушили его [президента Путина] экономику», — триумфально заявила на днях пресс-секретарь Белого дома Джен Псаки. Чуть больше времени готов дать экономист Владислав Иноземцев, отметивший в интервью «Новой газете», опубликованном на неделе, что «если сохранятся те тренды, которые мы видим сейчас, экономика российская умрет к зиме».
Джо Байден и Владимир Путин / kremlin.ru
Цветистые обороты — если только речь не о Армагеддоне, предвещаемом популярными каналами в YouTube, который Роскомнадзор может заблокировать «скорее всего, до конца следующей недели» — не слишком полезны для понимания серьезности ситуации. Что значит «сокрушили»? И как это понимать — «умрет»?
Сохранение текущего режима санкций — даже без учета тех, которые еще могут быть приняты — действительно ставит перед нами сложные вопросы о запасе прочности. Например, до какой степени жесточайшая внешнеполитическая, финансовая, логистическая и технологическая изоляция России — страны, известной терпением и приспосабливаемостью населения, закаленного в бесконечных кризисах — угрожает основам ее экономики? И являются ли последствия санкций, в экзистенциальном опять же смысле, чем-то заведомо непреодолимым? Чем-то таким, что в принципе несовместимо с институтом рынка (даже в гибридной российской его вариации), поскольку не вызывает никаких других ассоциаций, кроме товарного дефицита, государственного ценообразования и мобилизационной занятости?
Попробуем грубо перевести эмоции в бездушные цифры. Подавляющее большинство независимых экспертов разделяют мнение о том, что 2022-й год (дальше заглядывать не будем) станет одним из тяжелейших для постсоветской России.
22% — такого уровня инфляцию по итогам года ожидают аналитики, опрошенные Банком России (результаты опубликованы 10 марта).
10% — настолько, по оценкам гендиректора аналитического агентства Infoline Ивана Федякова, поговорившего с The Bell, упадут реальные доходы населения, что, как считает эксперт, станет «одним из худших показателей за четверть века».
13% и 30% — до таких значений, считают в JPMorgan, сократится в 2022-м российский экспорт и импорт соответственно.
5,7% — таков консенсус-прогноз сокращения российского ВВП по итогам текущего года от Focus Economics.
Можно ли считать последний прогноз относительно глубины падения экономики РФ консервативным? Несомненно. Рейтинговое агентство Moody's ожидает обвал на уровне 7%, а упомянутый выше макроэкономический опрос ЦБ показал 9,2% (вместо предполагавшегося роста 2,4%). Звучат при этом и более мрачные оценки — 11% и даже апокалиптические 15–20%. «Сегодняшние санкции в краткосрочной перспективе, безусловно, окажут гораздо большее влияние, чем финансовый кризис 1998–99 годов, — полагает известный сербско-американский экономист Бранко Миланович. — Таким образом, можно очень грубо оценить ожидаемое снижение в 2022–23 годах на уровне высоких однозначных цифр или низких двузначных цифр: оно не будет ни таким резким, как в 1992 году, ни таким (относительно) мягким, как в 1998 году».
Для сравнения: в кризисный 1998 год, повторения которого Владимир Путин однажды публично пообещал не допустить, российская экономика сократилась на 5,3%. Двадцать с лишним лет рассказывать стране об ужасах нищих 1990-х, а затем вернуть ее туда одним махом — такого, разумеется, не мог предвидеть ни один проницательный прогнозист. В свежих Хрониках госкапитализма:
Госуправление. «Идет ожесточенная борьба за наши чувства и умы»
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]