«В панике искали машины по любой цене». Как переживает кризис авторынок России

В первые дни «военной спецоперации» российский авторынок пережил настоящий шок: западные автопроизводители один за другим объявляли о прекращении поставок в Россию и закрытии местных производств, а те, кто остался, подняли цены на десятки процентов. Несмотря на это, россияне в условиях обваливающегося курса рубля были готовы покупать машины, просто чтобы конвертировать накопления во что-то более твердое. Сейчас ажиотаж спал, но рынок ждет испытание дефицитом — новые автомобили у дилеров скоро закончатся, а возобновления поставок пока не предвидится. Насколько подорожали машины, есть ли смысл покупать их сейчас и на чем россияне будут ездить в ближайшие годы, The Bell узнал у генерального директора локации «Ясенево» ГК «Рольф» Алексея Голубятникова.

— Большинство западных автопроизводителей заявили об уходе из России на фоне «специальной военной операции»*. Как это повлияло на рынок новых машин в стране — он сейчас вообще существует?

— Во-первых, официальной информации об уходе с российского рынка западных автоконцернов у нас нет. Какие-то производители действительно остановили отгрузки, но ситуация меняется каждый день. Большинство автоконцернов сетуют на трудности с логистикой, разрывы в поставке запасных частей или комплектующих. Но все, так или иначе, пытаются решить эти вопросы.

— Логистика — действительно большая проблема для большинства сфер сейчас. Но сообщения о приостановке деятельности в России часто мотивированы не разрывом логистических цепочек, а политической позицией. Бренды просто не хотят работать с Россией из-за «спецоперации».

— Формулировок «уходим» в виде официального письма или иного документа от автопроизводителей не было. Были громкие устные заявления и интерпретации таких заявлений. Не исключаю, что политическое давление на автомобильных производителей действительно оказывается. Но гораздо большим ограничением для заводов является разрыв логистических цепочек. Если некоторые параллельно упоминают политические аспекты, то могу лишь сказать, что одно другого не отменяет.

— В четвертый пакет санкций ЕС вошли автомобили дороже €50 тысяч. То есть, их нельзя поставлять вне зависимости от желания поставщика работать с Россией. Какую часть российского рынка занимают такие машины? В эту ценовую категорию ведь и грузовой транспорт входит, который задействован в доставке товаров повседневного спроса?

— Здесь пока сложно что-либо сказать — сами автопроизводители пока не дали разъяснений, какие именно автомобили нельзя будет ввозить. Пока что не ввозят никакие по причинам, озвученным выше.

— Давайте вернемся к рынку новых машин. Сегодня в России еще можно купить новую иномарку?

— Да, можно. Но если мы говорим о европейских и американских брендах, то это запасы, которые были сделаны до 24 февраля. Никаких альтернативных поставок извне нет.

— На сколько, по вашим оценкам, хватит этих запасов?

— Это вопрос из разряда «а на сколько хватит молока в доме».

— Это я как раз могу спрогнозировать.

— Да, но ответ будет зависеть от множества факторов: будете вы варить кашу или есть хлопья, как часто, придут ли к вам гости. На автомобильном рынке сейчас есть два главных фактора, которые будут влиять на ситуацию: готовность дилеров продавать новые автомобили и готовность клиентов эти автомобили покупать.

Если говорить о запасах очень усредненно и с учетом текущей активности покупателей, то речь идет о нескольких месяцах. Как минимум двух, как максимум — сказать сложно. Впрочем, какие-то модели, спрос на которые очень высок, пропадут раньше.

— Какие?

— Это сильно зависит от бренда и специфики работы дилеров. Все участники рынка вели себя по-разному в первые дни «спецоперации». Как и в начале любого кризиса, произошел всплеск спроса. Кто-то из дилеров решил на этом всплеске распродать свои запасы, кто-то — придержать их. При желании сегодня на территории России можно купить практически любую модель, которая вас интересует. Вопрос в том, куда вы будете готовы за ней поехать и сколько будете готовы за нее заплатить.

— Центры «Рольф» фиксируют дефицит каких-то моделей сейчас?

— Смотря что называть дефицитом. Условно, раньше в месяц мы продавал 400 машин, а сейчас — 80. Но это происходит не потому что какие-то авто закончились, а потому что мы не заинтересованы продать все сразу. Если раньше мы могли продавать быстро и много, обеспечивая большой вал, то сейчас быстро и много не получится. Поэтому мы присматриваемся к спросу и принимаем решение по каждой конкретной модели в каждом конкретном центре и стараемся сделать так, чтобы она принесла нам максимально возможную финансовую выгоду.

— То есть вы придерживаете какие-то машины сознательно? Разве это не искусственное создание дефицита?

— Нет, мы регулируем спрос с помощью цен. Дилеры всегда продают автомобили исходя из своих потребностей в деньгах. Если финансовое положение стабильно, то продавать можно медленнее. Если не хватает денег на выплаты зарплат, налоги, кредит и так далее — продают больше или быстрее. Мы пока действуем по первому сценарию.

— А как дела с новыми машинами российского производства? «АвтоВАЗ» ведь тоже частично приостановил производство Lada и Renault.

— Ситуация примерно такая же, как с иномарками — новые машины пока есть, но запасов надолго не хватит, если ситуация не изменится. Из особенностей — массовые бренды, к которым относятся российские авто, часто покупали за счет автокредитов. Теперь этот инструмент практически недоступен россиянам из-за ставки ЦБ в 20% годовых. Таким образом, мы видим двойное сжатие рынка: в количестве машин на нем из-за приостановки производств, с одной стороны, и в снижении покупательской способности из-за недоступности автокредитов — с другой.

— Ставки по кредитам действительно улетели в стратосферу, но разве, несмотря на это, сейчас рынок не переживает ажиотажный спрос? Создается впечатление, что люди активно пытаются избавляться от рублей, в том числе, с помощью покупки машин, пока они есть в наличии.

— Ажиотажный спрос сохранялся в первые несколько дней. Тогда действительно покупали много, за любую цену, любую модель, лишь бы обменять деньги на товар. Сейчас ситуация успокоилась, люди заняли более выжидательную позицию — все надеются, что производители вернутся в Россию, и цены пойдут вниз.

— Расскажите, что происходило у вас в компании 24 февраля. Люди обрывали телефоны, стояли в очередях за машинами на улице?

— Нет-нет, ничего такого не было. Рынок по крайней мере Москвы крайне насыщен дилерскими центрами, машин тогда еще было достаточное количество, людям было куда пойти и что купить. Звонков, конечно, было больше, чем обычно — некоторые в панике искали машины, как я говорил, по любой цене.

— Уже в первые дни «спецоперации» рубль резко обвалился. Вы переписали цены вслед за изменением курса?

— Цены мы изменили в первый же день, но я не могу сказать, что мы привязывались к курсу. Он, если помните, в первые дни был экстремально волатильным: 90, 140, 110 рублей за доллар. К тому же, продавали мы тогда старые запасы, а не новые поставки. Цены мы устанавливали, исходя из точки равновесия, где спрос встречается с предложением, и объемов, которые хотели реализовать. Задачи опустошить весь склад за два дня у нас не было.

— Как сильно выросли цены на автомобили сегодня по сравнению с серединой февраля?

— По нашим оценкам, на 20-60% в зависимости от дилерского центра и модели машины и нового прайс-листа производителя. Это довольно ощутимо, но если у людей накопления были в валюте, то они в целом разницы не почувствовали: в рублях их сбережения увеличились на 40%, плюс-минус на столько же выросли и цены. Таких людей среди наших клиентов оказалось довольно много.

— Когда западные автопроизводители начали один за другим заявлять о приостановке поставок в Россию, что вы почувствовали? Запаниковали?

— «Рольфу» прошлым летом исполнилось 30 лет, он современник новой России. Мы вместе с ней проходили с ней через все кризисы 90-х и 2000-х. Поэтому сказать, что мы бегали как курица без головы, я не могу. Конечно, кризис — это стресс, но мы были готовы ко многим вещам, которые происходят сейчас с рынком. Еще в конце прошлого года мы разработали долгосрочную стратегию развития, главный фокус которой — автомобили с пробегом. И сейчас эта стратегия, учитывая ситуацию с новыми автомобилями, крайне актуальна.

— Да, ведь через несколько месяцев, когда новые автомобили закончатся, рынок подержанных авто станет, по сути, единственным доступным для россиян.

— Я бы не был столь категоричным — мы не можем прогнозировать ничего в долгосрочном горизонте. Может быть, западные концерны вернутся к нам раньше, чем дилеры распродадут нынешние запасы. К тому же, есть еще японские, корейские и китайские производители, которые не отказывались поставлять в Россию новые авто. Но вы правы в том, что для рынка машин с пробегом сейчас наступают очень интересные времена.

Если посмотреть статистику по продажам новых иномарок за последние несколько лет, то в год продается примерно 1,6-1,7 млн новых автомобилей в России. А по автомобилям с пробегом регистрируется 5 с лишним миллионов сделок в год. То есть рынок автомобилей с пробегом еще до текущих событий был в три раза больше по емкости. И сейчас есть несколько любопытных новых вводных, которые могут еще сильнее разогнать его рост.

Во-первых, мы пониманием, что предложений по новым авто в том объеме, в котором они востребованы, прямо сейчас нет. Поэтому спрос естественным образом перекочует в сферу авто с пробегом. Во-вторых, люди, которые до кризиса купили новые машины в кредит, будут менять их на более бюджетные подержанные: условно, пересаживаться с лимузина на авто представительского класса, чтобы высвободить 2-3 млн рублей денежной массы и закрыть ими свои кредитные обязательства, которые сейчас может быть трудно покрывать из-за падения реальных доходов. И это запустит карусель перепродаж подержанных авто.

— Но ведь подержанные авто через какое-то время выйдут из строя по естественным причинам. А новых машин не появится. Что будет тогда?

— С 2018 по 2021 год в России было продано более 6 млн новых иномарок. На ближайшие 5-6 лет этого парка хватит. А вот что дальше — вопрос, на который у меня нет ответа. Я не берусь прогнозировать, что будет завтра, не то что через 5-6 лет. Я не могу предсказать, что будет с рынком через неделю, не то что через 5-6 лет.

— Подержанные авто сейчас тоже подорожали?

— Да, этот рынок следует за рынком новых автомобилей, так что на нем мы видим те же 20-60% роста.

О бизнесе «Рольфа»

«Рольф» — крупнейший продавец автомобилей в России. Компанию в 1991 году основал Сергей Петров. В сеть входят 23 дилерских центра (локации; одну из них, «Ясенево», с 2017 года возглавляет Алексей Голубятников) в Москве и Санкт-Петербурге. Портфель компании включает более 20 брендов: Audi, BMW, Ford, Hyundai, KIA, Land Rover, Lexus, Mazda, Mercedes-Benz, Mitsubishi, Nissan, Porsche, Renault, SKODA, Toyota, Volkswagen и др.

Выручка за первое полугодие 2021 года составила 166, 9 млн рублей, чистая прибыль — 9,8 млн (рост по последнему показателю на 793% по сравнению с аналогичным периодом 2020-го). За этот период компания продала более 40 тысяч автомобилей.

Летом 2019 года в нескольких офисах «Рольфа» прошли обыски в рамках уголовного дела о выводе за рубеж 4 млрд рублей по подложным документам. Петров покинул Россию и в интервью связывал давление силовиков с недобросовестной конкуренцией.

Осенью 2019-го компания-акционер «Рольфа» Delance Limited сообщила о «продаже 100% бизнеса». В конце 2021 года стало известно, что покупателем стала дилерская сеть «Ключавто». Сумма сделки не раскрывается, эксперты оценивали ее в 80 млрд рублей. Закрытие сделки ожидалось в первом квартале 2022-го.

— Личный интерес: уже пора продавать свои машины с пробегом или стоит еще подождать? Или наоборот сейчас разумнее конвертировать сбережения, если они есть, в подержанный автомобиль в хорошем состоянии?

— Сразу оговорюсь: я не эксперт в инвестировании, так что советов, когда покупать и продавать, не даю. Но могу сказать, что пока ничего не указывает на то, что машины — и новые, и подержанные — в ближайшее время подешевеют. Мы с вами уже поняли, что новых авто в России станет сильно меньше. Значит, людям будет не на что «пересаживаться», и они увеличат срок владения машиной. Значит, и в сфере авто с пробегом предложение сильно сократится. А сокращение предложения всегда ведет к росту цены. Так что если купить новую или почти новую машину сейчас, можно будет как минимум обогнать инфляцию. Вопрос, продавать или нет, зависит от того, необходимы ли вам сейчас рубли.

— Как обстоят дела с обслуживанием автомобилей и комплектующими для них? Что делать, если сломается уже купленная иномарка, а российских или китайских деталей для нее нет?

— Сейчас логистические цепочки сломаны, и мы действительно испытываем дефицит комплектующих. Альтернативы по этим дефицитным деталям мы ищем и пока не находим. Но верим, что ситуация в ближайшее время устаканится. Что касается обслуживания, важно транслировать две вещи. Первая: не ездите к неофициалам. Там дороже процентов на 40-60%, потому что они перекупают комплектующие у официалов. И вторая: всеми правдами и неправдами старайтесь, пока длится кризис, избегать ДТП. Потому что ДТП — это кузовной ремонт, а кузовной ремонт — это огромное количество маленьких финтифлюшек, о которых вы даже не догадываетесь, но без которых не крепится бампер, например. Этих финтифлюшек мы пока лишены. Так что не смотрите в телефон во время движения, вовремя и по правилам перестраивайтесь. А еще советую увеличить лимит покрытия по КАСКО: той суммы, которая была изначально заложена в лимит страховки и рассчитана исходя из стоимости вашего автомобиля, на ремонт сейчас может просто не хватить.

— Что сейчас делают автовладельцы, чьи машины без замены европейских деталей просто не едут? Ждут возобновления логистических цепочек?

— С деталями, в отличие от автомобилей, ситуация чуть более пластичная. Автомобили отгружаются четко для тех рынков, для которых они предназначены. Условно, из Штутгарта, где машина произведена, она попадала на склад временного хранения, потом на паром и в Россию, реэкспорт здесь невозможен. А с запасными частями мы, вероятнее всего, будем видеть три сценария, реализуемых одновременно. Первый — с китайского рынка будут поступать качественные и не очень запчасти, которых в целом будет достаточно для обслуживания автомобилей. Второй — из Европы и с иных рынков будут поступать оригинальные запасные части более или менее массового назначения: детали подвески, кузовные части, элементы двигателя. Ввозить их будут через две-три страны, чтобы де-юре соблюсти пакет ограничительных законов на экспорт. А вот редкие компоненты поступать не будут: их мало всегда, а привоз в Россию сделает их золотыми. Так что третий сценарий — поиск таких незаменимых деталей среди б/у-вариантов.

— Есть еще один вариант, который предложил Минпромторг, — узаконить «серый» импорт запчастей. Как вы относитесь к этой инициативе? Поможет ли она отрасли?

— Очевидно, эта поддержка направлена на помощь «АвтоВазу», КАМАЗу, ГАЗу и другим отечественным производителям. Поэтому описанная в СМИ инициатива (официально об этом никто не заявлял) носит скорее социальный характер — защитить от безработицы производства с большой численностью сотрудников, нежели спасти отрасль. Иностранные бренды, имеющие производство в России, едва ли пойдут на компромисс в вопросе качества.

— Как вы относитесь к этой инициативе? Со стороны она выглядит как шаг навстречу легализации контрафакта.

— Слово «контрафакт» не звучало. Речь идет лишь о том, что нужных компонентов из недружественных стран получить мы не можем, а простой [производств] стоит дорого. Поэтому предложили новый стандарт компонентов, чтобы начать работать. Это попытка стандартизировать и сертифицировать новый стандарт, чтобы таким образом управлять новым качеством и избежать как раз контрафакта — неуправляемого импорта с неизвестным качеством.

— Как происходящее на авторынке повлияло на бизнес «Рольф»? Что происходит с вашей выручкой?

— Точных цифр я сказать не могу, мы еще не подсчитывали результаты месяца. Но объемы продаж по понятным причинам резко сократились, а вслед за ними и выручка.

— Но цены выросли на десятки процентов. Это не помогло сохранить выручку на прежнем уровне?

— Цены переписывали, в первую очередь, сами автоконцерны, мы как дилеры руководствовались спросом.

— Вы увеличивали дилерскую наценку?

— Где-то увеличивали, где-то нет. Но это все равно не смогло покрыть сокращение вала продаж. Продать 100 машин по одному рублю всегда интереснее, чем 30 машин по два рубля.

— Насколько критично это сокращение для авторынка в России?

— Насколько критично для вас не пить воду в течение дня? Наверное, не очень критично. А в течение трех дней? Уже критично. А две недели? Через две недели без воды вы умрете. Все зависит от того, как долго продлится приостановка поставок новых авто в Россию, а этого мы с вами предсказать не можем.

— Если, например, ситуация не изменится в ближайшие три месяца, ваш бизнес выживет?

— Наш — выживет. Я же не зря вам рассказывал про 30 лет. Мы помним и 1998-й, и 2008-й, и 2014-й. Про остальных игроков сказать не могу. Рынок явно сузится: какие-то компании с неустойчивой бизнес-моделью уйдут. Если организация всегда жила за счет только кредитных средств, сейчас ей придется тяжело. Компании на пороге банкротства на российском рынке есть, но сколько их, какие из них закроются через две недели, а какие — через месяц, вам никто не скажет. Это закрытая информация, которую холдинги хранят в секрете. Могу разве что сказать, что все игроки прилагают колоссальные усилия, чтобы избежать банкротства и сохранить команду. Потому что крупнейшие автомобильные холдинги очень много времени и денег вложили в обучение сотрудников, и это очень ценный актив, который важно сохранить.

— Кстати про 98-й . Миллиардер Олег Дерипаска не так давно сравнил текущий кризис с кризисом 1998 года и предположил, что последствия происходящего сейчас будут в три раза хуже. Вы согласны с этим прогнозом, если говорить об авторынке?

— Нет, не согласен. Финансовая грамотность населения России с 98-го года серьезно повысилась. 98-й для моих родителей и всех их друзей был настоящей катастрофой. Сейчас люди более устойчивы к происходящему — по крайней мере, я делаю такой вывод из общения со своим ближним кругом и с нашими клиентами. Люди покупают и продают, жизнь продолжается.

— Как, на ваш взгляд, будет выглядеть авторынок России, прошедший через испытание «спецоперацией»? Схлопнется совсем или изменится до неузнаваемости — например, заполнится китайскими машинами?

— В то, что рынок схлопнется, я не верю. Опять же, у людей есть деньги и они хотят их тратить. Проблема в том, что вариантов их потратить становится все меньше. Что касается Китая — да, у них довольно широкая линейка сейчас, они производят автомобили и массового сегмента, и премиум-класса. Но репутация этих брендов все-таки недостаточно крепка, чтобы россияне заменили китайскими брендами привычные модели.

Думаю, самым популярным решением будет приобретение иномарок с пробегом. Подавляющая часть подержанных машин продается на «Авито», «Авто.ру» и других p2p-платформах часто на непрозрачных условиях и без гарантии. А гарантии людям в кризис особенно важны. Так что покупка подержанного авто именно у дилера по понятной цене, с гарантийным покрытием — а мы надеемся, что история с запасными частями наладится — станет популярным вариантом. И рынок машин с пробегом станет для покупателя более защищенным. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

— А на полноценное возвращение европейских и американских автобрендов в Россию еще надеетесь?

— Мы находимся на постоянной связи с нашими зарубежными партнерами. Я не могу называть конкретные бренды, но могу сказать, что главы их представительств борются за то, чтобы и запасные части, и автомобили продолжали поступать на российский рынок. Я знаю этих людей много лет и верю в их искреннее желание продолжать сотрудничество с нами. Ведь кроме возможного политического давления — я о нем доподлинно не знаю, но допустим — есть бизнес и связи, которые налаживались десятилетиями и которые нельзя разрывать. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, вернется ли рынок к нормальному состоянию — очень надеюсь, что да. И надеется огромное количество людей на рынке, как в России, так и за ее пределами.

* Словосочетание «специальная военная операция» используется в тексте по требованию российских властей, под угрозой «закона о фейках», который грозит журналистам и обычным гражданам 15-летней уголовной ответственностью.