«Есть же аналоги у русского языка»

Продолжим горячую тему о заимствованиях и пуризме, поскольку страсти по заимствованиям, как будто нет других проблем, не утихают, поселившись в Совете Федераций.

Его председатель Валентина Матвиенко на пленарном заседании поручила комитету по науке, образованию и культуре организовать проверку и рассмотреть возможные пути законодательного решения этого вопроса. Назвав русский язык красивым, замечательным и уникальным, сама Матвиенко воспользовалась им не сказать, что с блеском. См. фразу в заголовке, в которой и падеж перепутан (надо «в русском языке»; впрочем, в устной речи оговорки — дело совершенно нормальное), и главное, о ужас — употреблено заимствование «аналог».

Кстати, а каков русский аналог слову «аналог»? Поищем — найдем. Помните, в прошлый раз мы обсуждали движение пользователей английского языка, избавляющихся от романизмов и называющих, например, элементы, то есть elements, словом firststuff, для которого я предложила перевод «первовещи». «Аналог» — «подобие». Так? Так, да не так. Несколько иной узус, то есть практика употребления. Примеры из СМИ:

Аналог: — Вы ориентировались на какой-нибудь западный аналог? — Я, честно говоря, не знаю заведений подобного формата ни в Москве, ни на Западе (Вячеслав Борисов. Это мама. Нина Хаген взорвет бункер // «Известия», 2002.10.13).

Подобие: Хотя ФСИН уверяет, что исправительные центры не превратятся в подобие ГУЛАГа, у некоторых парламентариев остаются сомнения и на этот счет (Осужденные готовятся строить БАМ // Парламентская газета, 2021.05).

Во второй фразе слово «подобие» можно было бы заменить на «аналог», и мы видим, что журналист выбрал русский вариант. В первой сказать «Вы ориентировались на какое-нибудь западное подобие?», очевидно, сейчас невозможно. Беглый анализ показывает, что слово «подобие» не склонно употребляться без определения, без называния оригинала этого самого подобия: «подобие борьбы», «подобие партсобрания», «подобие стола» и т. д., но не просто подобие само по себе. А вот при слове «аналог» такое определение вполне может опускаться. Можно найти и другие нюансы. Например, стилистические. Слово «аналог» употребляется в разговорно-деловой, разговорно-бюрократической разновидностях разговорной речи и не может употребляться в возвышенном стиле. «Человек — аналог Бога» нельзя. «Человек — подобие Бога» еще как можно. Слово «подобие» в изобилии встречается в поэтическом подкорпусе Нацкорпуса русского языка, а вот слова «аналог» там не встретишь.

С Шереметьевского аэродрома
Доносилось подобие грома.
Рядом пели деревья земли:
«Мы ее берегли от удачи,
От успеха, богатства и славы,
Мы, земные деревья и травы,
От всего мы ее берегли»

(Давид Самойлов. Смерть поэта:
«Я не знал в этот вечер в деревне…» (1966)).

Наверняка есть и другие тонкие различия.

Но означает ли это, что слову «подобие» никогда не обрести стилистических и грамматических свойств слова «аналог» и что в следующей итерации борьбы с очередными заимствованиями никто не скажет: «Есть же подобия в русском языке»?

Нет! Хорошая новость и для Валентины Матвиенко, и для всех, озабоченных «порчей русского языка»: сплошь и рядом русские аналоги постепенно и незаметно вбирают в себя то недостающее, что послужило причиной заимствования, обычно — семантический кусочек. Например, сегодня, говоря о чьем-то осознанно построенном внешнем виде, включая одежду, прическу, поведение, мы уже с меньшей вероятностью употребим еще недавно модное слово «лук» (из англ. look) и чуть раньше модное слово «имидж» (из англ. image). Сегодня более современно звучит «образ». Древнее слово, истории которого мы касались в статье «Заразительные слова», за многовековую историю развивало разные значения, конкретные и абстрактные, и вот сейчас обрело еще одно. Кстати, было оно и синонимом слова «подобие» («по образу и подобию»), отсюда исходно уменьшительное «образец».

Такие же процессы происходили в русском языке множество раз. Почти триста лет назад поэт Александр Сумароков так же сетовал на «восприятие чужих слов, а особливо без необходимости», которое «есть не обогащение, но порча языка», и восклицал: «Какая нужда говорить вместо… насмехаться, мокероваться?» Слово «мокероваться» или «мокироваться», из французского глагола se moquer, которым возмущались просвещенные люди в середине XVIII века, быстро и безвозвратно ушло с субкультурой петиметров, в чьем жаргоне бытовало, и мы сейчас понятия не имеем о его существовании. В отличие от слова «насмехаться».

Так что шансы есть, но вот воспользуется ли ими слово «подобие», как поведет себя большая коммуникационная система, включающая и сам язык, и десятки миллионов его носителей, невозможно.

Ну и вишенкой: само слово «подобие» является заимствованием, но очень старым и из родственного языка — старославянского, упрощенно говоря, из церковно-славянского. Но вот исконный и общеславянский аналог «подоба» возродить, боюсь, уж точно невозможно.

Ирина Фуфаева