История стыда. Почему память об августе 1968-го сегодня актуальнее, чем об августе 1991-го
События последнего полугодия заметно и болезненно деформировали календарь, перетасовали его странички, перемешали даты и перевернули с ног на голову устойчивые, казалось бы, календарные нарративы.
Коллективная и персональная историческая память пошла тревожной рябью. С ее поверхности куда-то попрятались очевидные еще совсем недавно напоминания о судьбоносных событиях, а из более глубинных слоев поднялись, то есть внезапно актуализировались другие.
Если говорить проще, то в эти дни календаря принято вспоминать о событиях августа 1991 года. Я и сам вспоминал и говорил, и писал что-то об этих днях. И, главное, о том, что как бы там ни было, эти дни навсегда останутся для меня днями самоценной радости и неистребимой надежды.
Это, в общем, так и есть. И я, несмотря ни на что, не намерен предавать эти свои драгоценные ощущения тех дней, каким бы сокрушительным испытаниям они ни подвергались в последние времена. Да, да, ощущение именно «последних времен» становится, увы, все отчетливее и все нагляднее.
В общем, сегодня я чувствую, что по поводу августовских дней 91-го года мне сказать уже совсем нечего. По крайней мере пока. И не о них я вспоминаю в эти нынешние дни.
Нет, не 91-й год вспоминается мне сегодня, а другой — 68-й.
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]