Почему российская и украинская армии — антагонисты даже на уровне смыслов: разбираем на примере «патронов» бригад ВСУ
У российского вторжения в Украину много измерений. Одно из них — названия частей в воюющих армиях. Бригадам вроде Новозыбковской Краснознаменной, орденов Суворова и Александра Невского или Звенигородско-Берлинской орденов Кутузова и Суворова 2-й степени (а также разного рода частным формированиям, народным милициям и добровольческим легионам) противостоят подразделения имени короля Даниила, князя Константина Острожского или Рыцарей Зимнего похода.
Возникает парадокс. Есть одно государство, что позиционирует свою историю как исключительно богатую и героическую — недаром (по собственным словам) ее вечно хотят отнять или переписать. Эта держава противостоит другой нации, которой сама она отказывает в самостоятельном прошлом. Но если судить по названиям бригад, как раз украинская армия преемственна ко многим векам истории (от Галицкого княжества до УНР), а российская де-факто остается советской, построенной вокруг культа Второй мировой войны. Вдобавок, окружённой множеством отрядов с не всегда понятной лояльностью.
В ВСУ новые названия для воинских частей появились при недавних масштабных реформах. Российские турбопатриоты предсказуемо оценивали начинание: эту бригаду «укронацисты» назвали в честь неудачника, ту — в честь предателя, а вот там вообще использовали нашего русского человека, никакого отношения к «так называемой Украине» не имевшего.
Особо острую реакцию вызвали покровители для бригад ВСУ из времен Гражданской войны, когда в Украине боролись за независимость. Речь идет о Зимнем походе армии УНР и его участниках: полке Черных Запорожцев, повстанцах Холодного Яра и атамане Константине Пестушко.
Одна из многих, но самая ненавистная
Гражданская война 1917–1922 годов для большинства россиян обычно сводится к противостоянию белых и красных. В действительности воевавших сторон было намного больше, даже если вынести за скобки разнообразных повстанческих вожаков. За широкое самоуправление или полный суверенитет тогда боролись многие: от грузин и башкир до жителей Сибири и Кубани. Пытались добиться независимости и в Украине.
Митинг лояльных УНР военных. Киев, ноябрь 1917 года
Фото: Wikipedia / неизвестный автор
У турбопатриотов до сих пор bon ton вставлять в публикации про существовавшую в 1917–1921 Украинскую народную республику маркеры вроде «марионеточная» или «опереточная». Будто в Гражданскую войну красные и белые не проходили через те же проблемы: разрухи, безвластья, вынужденных уступок иностранцам, низкой дисциплины в войсках, воплощавшихся, в том числе, в еврейских погромах.
Все участники той грандиозной смуты больше напоминали группировки из Fallout или «Метро-2033», чем полноценные государства в современном понимании — с неоспоримой легитимностью, работающей правовой системой и четкими границами.
УНР претендовала на обширную территорию, даже выходившую за современные границы государства. Правда, к лету 1919 года Директория после серии военных неудач частично контролировала только центр Украины всего с двумя крупными городами — Винницей и Житомиром. С запада республику теснила Польша, с востока — Советская Россия, с юго-востока — белые ВСЮР (Вооруженные силы Юга России). По значительной части страны пролегал пояс анархии. Там хозяйничали повстанческие вожаки вроде Нестора Махно. При этом многие из его коллег-соперников поддерживали украинскую независимость и признавали УНР.
Директории становилось необходимым договориться хотя бы о временном мире с кем-то из противников. Борцы за украинскую независимость единогласно отметали большевиков, а дальше вставал выбор: Польша Юзефа Пилсудского или ВСЮР Антона Деникина? Сам Петлюра ставил на Варшаву, но этому противились его соратники с Запада Украины, бывших австрийских земель. Галичане считали польский национализм страшнее белогвардейской тяги восстановить единую и неделимую Россию.
До 22 января 1919 года Запад Украины являлся отдельной республикой (ЗУНР). В УНР она вошла на правах автономии, сохранив полунезависимую Галицкую армию.
В июле — августе 1919 года красные потерпели серию неудач в Украине и на российском Юге. По пятам РККА на север параллельно друг другу шли формирования УНР и ВСЮР. 30–31 августа украинцы и белогвардейцы почти одновременно вступили в Киев. Казалось бы, идеальная возможность прийти к компромиссу ради борьбы против общего врага. Но тогда все сразу пошло наперекосяк, и отличный casus belli дали сами петлюровцы.
Офицеры ВСЮР на параде в Киеве, второй слева — Николай Бредов. Сентябрь 1919 года
Фото: Wikipedia / журнал «Белая Россия»
Назначенный комендантом полковник Владимир Сальский приказал сорвать вывешенный на видном месте российский триколор. Между белыми и бойцами УНР начались стычки, за счет лучшей дисциплины и вооружения первые брали верх. Командовавший галичанами генерал Антон Кравс пытался разрешить ситуацию через переговоры с деникинским генералом Николаем Бредовым. Дипломатии не получилось: Кравса продержали несколько часов в приемной, разоружили и прочли лекцию, что Киев — исконно русский город и всяким изменникам с бандитами отсюда лучше убираться.
Служивший в 1918 году Украинской державе Бредов на этом не остановился и на следующий день передал своеобразный привет в будущее сенатору Андрею Турчаку:
«Отныне и навсегда Киев возвращается в состав единой и неделимой России».
— из приказа генерала Бредова от 1 сентября 1919 года
«Навсегда» по-белогвардейски оказалось недолгим. 16 декабря 1919 года перешедшая в наступление РККА выбила белых из Киева. С точки зрения Директории ничего принципиально не изменилось, просто вместо одних захватчиков в столицу пришли другие. Сама же Украинская республика, казалось, стояла на грани самоликвидации. И здесь как раз настало время тех исторических персонажей, чьи имена отражены в названиях бригад ВСУ.
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]