Антон Климов: «Я просто понял, что страна зашла в исторический и политический тупик»

Депутат Вырицкого городского поселения Ленинградской области Антон Климов уехал из России, когда на него начали писать доносы за антивоенную позицию. Сейчас политик живёт в Германии, где корреспонденту «Довода» удалось с ним пообщаться.

Антон Климов продолжает быть депутатом даже после эмиграции. В интервью «Доводу» он рассказал об отъезде из России, связях с партией КПРФ, коллективном обращении мундепов с требованием объявить импичмент Путину, а также о съезде депутатов в Польше и возможности лишения мандата за антивоенную позицию.

– Чем ты занимался в России?

– Я являлся и по сей день являюсь депутатом Вырицкого городского поселения Ленинградской области. В муниципальном совете я не получаю зарплату. Параллельно работал сначала в строительной отрасли, а потом на немуниципальной должности в администрации. Оппозиционером я являюсь где-то года с 2011. С того времени я участвую в наблюдении на выборах и пытаюсь объяснить избирателям, что наше государство движется немножко не в нужном направлении.

В 2014 году я участвовал в выборах в местный совет, но пройти не удалось. Потом смог набраться опыта, больше собрать команду, больше людей пошли на выборы. В итоге совет у нас обновился на 95%, 14 из 15 старых единороссов не прошли. С 2019 года у меня началась новая стезя – это антикоррупционные расследования. Наше поселение очень страдало от мошеннических действий чиновников.

Я шёл как самовыдвиженец, но по спискам от КПРФ, а также от «Умного голосования» Алексея Навального. Потом я вступил в партию, чтобы взаимодействовать с другими оппозиционными силами в регионе, а также иметь возможность через депутатов Госдумы и Законодательного Собрания отправлять запросы и получать информацию из высоких кабинетов.

– Почему ты решил эмигрировать?

– 24 февраля я просто понял, что страна зашла в непонятый исторический и политический тупик. В 21 веке начать войну посреди Европы – это просто уму не поддаётся. Я, конечно, начал разговаривать с избирателями, с людьми, которые меня поддерживали. И в определённый момент я обнаружил стену непонимания. Я начал активно выступать против войны, но быстро понял, что широкой поддержки среди населения данная деятельность не найдёт.

Благодаря тому закону, который был издан 5 марта, против человека, который выступает против войны, высказывает гуманистические идеи, могут возбудить уголовное дело, вплоть до лишения свободы на пятнадцать лет.

Так как я был депутатом, у меня были определённые противники во власти, в отношении которых я делал расследования, добивался их привлечения к суду за коррупцию. Я сразу понял, что они воспользуются моментом и напишут на меня донос в органы. К слову, уже после отъезда я узнал, что они действительно написали.

Именно тогда я принял решение об отъезде из страны. За рубежом я могу открыто высказывать свою позицию и взаимодействовать с другими оппозиционерами.

– КПРФ поддержала войну.

– Я написал заявление о выходе из партии, потому как понял, что позиция как районной, так и областной ячеек совпадает с решением центрального комитета партии. Меня это удивило, очень много молодых ребят в руководство подействовали как в старые советские времена: «Партия сказала: «Надо», комсомол ответил: «Есть»». А я решил, что я против.

Смысл моего членства в КПРФ – это, конечно же, не чтить Карла Маркса. Просто я видел, что в этой структуре есть оппозиционно настроенные люди, с которыми можно взаимодействовать.

– Ты публично выступил против войны и уехал из России. Как так получилось, что ты остаёшься депутатом?

– Во-первых, конечно же, играет роль неоднородность нашего совета – пять человек у нас вступили вместо со мной в КПРФ, пять человек – самовыдвиженцы, и ещё пять человек – единороссы. Они всё время вступали в разнообразные фракции, как-то взаимодействовали по разным вопросам, причём вне зависимости от партийной принадлежности. И постоянно структура менялась.

При этом я остался на связи – в регламенте совета указано, что депутат может участвовать в заседаниях по видеосвязи. Соответственно не было оснований лишать меня мандата за неявку, так как я выходил и работал онлайн.

Люди, которые писали на меня доносы, конечно, постоянно поднимали этот вопрос, но поддержки в совете это не нашло. Юридических механизмов лишить меня статуса депутата у них нет.

– Ты подписал коллективное обращение муниципальных депутатов об объявлении импичмента Путину. Зачем?

– По выборам в муниципалитетах у нас всегда проходило много оппозиционеров: там меньше ресурсов нужно, чтобы в честной борьбе выиграть. Поэтому у одного из муниципальных советов возникла идея создать такую петицию. Я рассматривал это как возможность высказать свою позицию, что я против власти в стране и против решений, которые они принимают. Их курс идёт на разрушение государства, поэтому как любой гражданин я имею право высказаться о смене руководителя.

В нашей стране, где после начала войны закрыли не только оппозиционные, но даже и нейтральные СМИ, остались независимые депутаты, которые не боятся высказывать своё мнение. Я считаю, это очень достойно.

– Ты был на съезде российских депутатов Ильи Пономарева в Польше. Поделись впечатлениями.

– Я рассматриваю это мероприятие в первую очередь как попытку сформировать какое-то представление о том, как может быть устроена Россия. Кроме того, это попытка наладить общение между людьми, которые уехали из России и выступают против войны. Были, конечно, определённые казусы, но я не хочу говорить о чем-то плохом. Как площадка для взаимодействия различных оппозиционных движений – это вполне хорошее решение.

Суть такая, что собрались люди совершенно разных, диаметрально противоположных взглядов, но они пытались найти какие-то общие точки соприкосновения. Все они выступают против войны, против узурпации власти, за свободу, за либерализацию России.

– И за насильственное свержение власти в России…

– Это, кстати, очень сложный вопрос, который тогда вызывал дискуссию. Были очень разные мнения высказаны. Одни предлагали включить это положение в декларацию, а другие говорили, что мы не должны принимать решения о таких вещах. Это не правовой способ решения вопроса, в то время как целью конгресса было вырабатывать именно правовые пути взаимодействия с международным сообществом, которые помогли бы представлять граждан, выступающих против войны в Украине.

– Был ли на съезде хоть какой-то конструктив кроме разнообразных деклараций и бумажной волокиты?

– Во-первых, мы друг друга в основном не знали и смогли познакомиться, наладить полезные связи. Мы смогли осознать, что, несмотря на то, что мы в России работали в разных местах – кто-то в Государственной Думе, кто-то в Законодательном Собрании, кто-то в муниципальных советах – наше видение России как свободного и демократического государства совпадает. Это дало нам дополнительные силы.

– Почему ты выбрал именно Германию для эмиграции?

– Сначала я жил в Кыргызстане, затем в Черногории. Только потом получил гуманитарную визу в Германию. Это лучший вариант для меня, в том числе в рамках возможности перенимать демократический опыт.