«Планы? Вернуться в Россию». Рассказ врача из Москвы, которая не сдала деньги на сиделку военному и уехала из‑за травли в соцсетях

«Ее можно натянуть по статье за дискредитацию!», «Оскотинившаяся воблядь!», «Ну, пизда тебе» — все эти сообщения получила 26-летняя москвичка Екатерина Микрюкова, которая еще в начале прошлой недели работала в клинике и наводила уют в подъезде военного общежития, а спустя несколько дней уже поспешно уезжала из страны. Травля Екатерины началась после того, как она отказалась скидываться на сиделку раненому военному в госпитале. Несмотря на то, что из-за резонанса необходимую сумму инвалиду собрали в тот же день, оскорбленные соседи (и еще сотни разгневанных россиян) Екатерину так и не простили. Она рассказала «Медиазоне», как все случилось.

Я жила в Ховрино на улице Левобережной. Это территория, которая была выкуплена Министерством обороны под военные квартиры, там дают ипотеки военным. И у нас единственный дом, который считается военным общежитием, это служебные квартиры. Я и жила, собственно, в этом доме, где служебное жилье. И состояла в чате нашего дома, а не так давно добавилась в межкорпусной чат — он так и назывался, «Межкорпусная Левобережка», в нем больше тысячи участников. Там постоянно собирают деньги на протезы, помощь каким-то раненым военным. Но [вступила в чат] больше для обмена вещами, что-то узнавать. А по другим поводам я туда особо и не заходила.

Я врач общей практики, с красным дипломом закончила РНИМУ им. Н. И. Пирогова. Но у меня молодой человек — военный, поэтому я с ним и жила, собственно, в этой квартире. Год назад туда переехала, он — еще раньше, но мы не женаты.

Как все получилось: я зашла [в чат] случайно, увидела и зацепилась за это сообщение про сиделку для раненого военного. Там еще приписка была после: «Лучше [сиделку] с третьим размером груди, чтобы глаз бойца радовался». Ну, и я за это зацепилась. Написала, что это он «мог бы остаться здоровым». Меня не тегали, нет, это мое желание было [вступить в переписку]. Ну, мне сразу и написали: «Прежде чем рот открывать, должна в голове появиться хоть одна умная мысль». По-моему, это написала [соседка] Светлана. Я ей ответила с сарказмом, это был сарказм, просто специфический. Они мне с издевкой — и я им с издевкой. Потом Светлана написала: «Блокирую ЭТО», а я только успела написать им: «Ебанутые». И меня заблокировали.

Ну и началось. Начали писать в телеграме: «Ты — тварь», «Гнида», «Подстилка хохляцкая». Сначала это [скриншоты переписок] появилось в «Свидетелях Байрактара», потом кто-то написал монолог, и его зарепостил то ли [Андрей] Медведев, то ли кто-то… Я не знаю, кто эти люди. Ну, и атаки эти спамовские в СМС, звонки автоматические…

Я со многими вступала в переписку. А что они? Да ничего. Я им аргументы какие-то привожу, а они так же мне отвечают: «Чтоб ты сдохла». Я многих заблокировала. Во вторник, наверное, я получила сообщений 500. Потом уже 300–400. И оскорбления, и угрозы. «Я тебя научу жизни — найду и научу». Начали еще моим сестрам писать — у меня это все было «ВКонтакте» открыто, даже папе моему написали.

«Гемотест», где я работала администратором, вызвал моего начальника. Начали же сыпаться жалобы: «Как так, у вас работает такая сотрудница». И они пытались понять, как это все разгрести. Мне начальник не сказал наверняка, где он был. Я так понимаю, не совсем в службе безопасности «Гемотеста», а где-то еще. Ну вот, он сказал: «По соображениям безопасности надо, чтобы ты нигде не фигурировала». Ну, и я его прекрасно понимаю, он отличный начальник. Я говорю: «Конечно, я вас понимаю, зачем нам клинику гасить». И меня уволили. Я подписала заявление по собственному желанию.

Плюс на этом фоне мой молодой человек со мной расстался. Поэтому я буквально за день переехала к себе в квартиру обратно и на следующий день улетела. Он изначально мне всегда говорил: «Не пиши ни в какие чаты». А я его не послушала. Он сказал: «Мне это надоело, ты только о себе думаешь, а если я сейчас работу потеряю? А если меня лишат премии — все коту под хвост». Я тут, типа, «корячусь». Потому что у него отношение к службе соответствующее, он понимает, где находится. Но он это выбрал и несет свою службу.

Но там были и другие причины, по которым мы расходились. Но он считает, что я не должна была ничего писать. Но и с тем, что меня так затравили, он тоже не согласен, но при этом не стал выяснять, кто эту волну хейта пустил. Ну, и на этой волне сильно обиделся, разозлился.

Когда я в этот дом переехала год назад, я сразу полочки в подъезде установила, чтобы сделать буккроссинг и обмен вещами, поставила сухоцветы, повесила картины. Много ругалась с управляющей компанией, потому что там ничего толком нормально не делается — все это связано с финансированием от Минобороны.

Однажды я отфоткала все косяки в нашем доме и отправила 50 заявок на портал «Наш город» — он очень хорошо работает, но большинство ответов было о том, что это земли Минобороны и они ничего сделать не могут, не их компетенция. Но кое-что они все-таки устранили.

Сейчас там хотя бы есть нормальный дворник, а так, из-за того что зарплаты низкие, никто не идет. Мы очень долго выбивали, чтобы нам устраняли какие-то неисправности: если лампочки перегорели, домофон не работает, лифт сломался. Дополнительный контейнер для мусора мы год выбивали, учитывая, что у нас постоянно делают ремонт и выбрасывают строительный мусор.

Почти всех это устраивает. Например, когда я въехала, кнопки лифта были заклеены скотчем, чтобы, когда красили и шпаклевали, не загрязнилось. Но никто скотч потом так и не снял. Я у себя на этаже все отмывала, коврики постелила. Но это все быстро пачкается от строительного мусора, и потом я уже забила. Незадолго до этого скандала я организовала сбор денег на забор — 25 тысяч рублей. Бывший парень его закончил устанавливать во дворе, когда я уже уехала.

Сейчас я особо ничего не боюсь, поскольку после смерти мамы мне мало что страшно. Меня больше волнует, если ответственность за мои поступки будет нести семья. Их не должны трогать.

Екатерина рассказала «Медиазоне», что три с половиной года назад ее мать Надия Микрюкова — заслуженный мастер спорта и многократная чемпионка Европы и мира по спортивному ориентированию на велосипедах — покончила с собой. За три года до смерти Надия сменила паспортные данные, став Надией-Светланой Смоляниновой. По словам Екатерины, ментальные проблемы у ее мамы начались во многом из-за невостребованности после завершения спортивной карьеры. У самой Екатерины, по ее словам, тоже диагностирована депрессия.

Я люблю Россию, я патриотка. Но любовь к родине и политический режим, мне кажется, уже давно разделяются. Я коренная москвичка в пятом поколении, я обожаю Москву, это лучший город Земли. Но также я понимаю, почему Москва такая классная, и, как москвичка, я бы отказалась от огромного финансирования, если бы у меня была возможность выбора. Я отправила бы эти деньги на регионы, потому что в Москве и так уже все хорошо.

Я, на самом деле, далека от политики — для меня это необъятная вещь, а геополитика тем более. Я даже туда не лезу — никогда не узнаешь правду, поэтому тут работают только моральные какие-то принципы. О том, что война — это плохо, нападать на другую страну без необходимости, прямой угрозы, тоже плохо. Или вершить судьбы других стран. Война имеет место быть только в целях защиты. Понятно, что конфликт с Украиной назревал уже давно, но это не значит, что нужно было его решать такими методами. Но войны всегда были и будут, это специфика людей.

Сейчас я в Турции, живу с друзьями-веганами, у которых такое же отношение к войне, как и у меня. Они снимают тут квартиру. Какие у меня планы? Вернуться в Россию. Как скоро? Сложно сказать.

Мой дедушка родной — украинец, из села Поповка. Слава богу, что он не дожил до того, что сейчас происходит.

Редактор: Мария Климова