51% неуверенности

Мадуро победил на выборах в Венесуэле, оппозиция с этим не согласна и вывела людей на улицы

В Венесуэле прошли президентские выборы в особых условиях. Фаворитом был действующий президент, чавист и коммунист Николас Мадуро. Он правит страной с 2013 года, сменив на этой должности умершего Уго Чавеса. Его оппонентом был безликий бюрократ из прошлого — посол и дипломат из 90-х Эдмундо Гонсалес Уррутиа. Он представлял оппозицию режиму Мадуро, а за его спиной стоял настоящий оппонент действующего президента — не допущенная до выборов Мария Мачадо.

Кампания 2024 года стала одной из самых сложных для Мадуро и даже после объявления официальных результатов избирательной комиссии не закончилась. Оппозиция не признала 51% голосов за Мадуро, ссылаясь на результаты на отдельных участках, которые есть на руках у Марии Мачадо. Страну захлестнули протесты, 16 человек погибли во время столкновений с правительственными силами. Около 2000 человек задержано, а Мадуро обещает, что в этот раз пощады ждать не стоит. Этим он отсылает к другим скандальным выборам — 2018 года. Тогда в стране было двоевластие: спикер Национальной ассамблеи Хуан Гуайдо провозгласил себя временно исполняющим обязанности президента. Сегодня против него заведено несколько уголовных дел, он живет в США и преподает во Флориде.

Фальсификации, поменявшие результат

Международное сообщество разделилось и по-разному смотрит на итоги выборов. Россия поздравила Мадуро с победой, а вот Аргентина, Перу, Эквадор, Уругвай, Коста-Рика и Панама признали победителем оппозиционера Уррутиа. США тоже отказали Мадуро в победе и вместе с семью странами ЕС требуют разместить все протоколы голосования в открытом доступе.

Тут возникает логичный вопрос: а как другие страны знают, кто победил? И на это отвечает Марина Мачадо, лидер оппозиции.

Оппозиция еще до выборов сосредоточилась на том, чтобы четко фиксировать процесс голосования, наблюдать за участками и собирать любые печатные доказательства того, как идут выборы. Первым инструментом стали exit-polls — опросы проголосовавших на выходе из мест для голосования. Независимые социологические службы отдали 65% Уррутиа и от 14 до 31% Мадуро.

Но этого недостаточно, чтобы доказать, что выборы были сфальсифицированы. Ведь независимые службы в риторике авторитарных государств всегда превращаются в наймитов и агентов империалистического Запада, который хочет уничтожить уникальный венесуэльский эксперимент.

На это есть более точный и даже жесткий ответ — реальные результаты голосования с участков.

Оппозиция предоставила нескольким СМИ и организациям печатные листы подсчетов итогов голосования с избирательных участков. Эти материалы лежат в открытом доступе, и любой может с ними ознакомиться. The Washington Post проанализировала более 23 000 протоколов. Эта выборка позволяет говорить примерно о подсчете результатов 80% машин для голосования. Да, в Венесуэле голосуют через них. Наблюдатели сканировали итоговые протоколы, фотографировали и после передавали в единый оппозиционный штаб. Тысячи наблюдателей были задействованы в этой работе.

Подконтрольный Мадуро избирком отдал Уррутиа только 43%, тогда оппозиция спустя неделю опубликовала собственные результаты. На специальном сайте можно посмотреть итоги с разбивкой по отдельным территориям Венесуэлы. Итоговый результат: 67% — Уррутиа, 30% — Мадуро. За первого проголосовало больше 7 миллионов человек, за второго — 3 миллиона. Все данные находятся в открытом доступе, и их может проанализировать любая организация или СМИ.

Так и поступили в The Washington Post. Результаты практически не отличаются от того, что заявляет оппозиция. Во всех штатах страны победил Уррутиа. Сотрудники TWP анализировали только те протоколы, у которых есть верифицируемый QR-код: среди предоставленных оппозицией протоколов 97% подходило под этот критерий. Чтобы верифицировать и эти данные, журналисты запросили у оппозиции печатные акты (actas) с избирательных участков. На них стоят уникальный код, дата, время, когда они были напечатаны, подписи членов комиссии и цифровой водяной знак, а также подписи наблюдателей.

Журналисты честно пишут, что реальных возможностей проверить достоверность печатных актов не так много. Сотрудники TWP не могут приехать в Венесуэлу в специальные «схроны», где протоколы прячут. Но указанная на них информация позволяет подтвердить реальность актов — она совпадает с QR-кодами протоколов из электронных машин. Эти данные верны.

К схожему результату пришли в Associated Press, где проанализировали протоколы избирательных участков. По мнению журналистов, Мадуро проиграл. С результатами протоколов можно ознакомиться на прооппозиционном портале AltaVista, где выложены QR-коды на сотнях страниц.

Оппозиция была поставлена в сложные условия. Главного оппозиционного кандидата Марию Мачадо не допустили до выборов. Она победитель оппозиционных праймериз, на которых стала символом протеста против режима Мадуро и набрала больше 90% голосов. Сроки онлайн-регистрации для ее первой попытки заменить себя на выборах тоже не увенчались успехом, система дала сбой, и ее коллега Корина Йорис просто не успела зарегистрироваться в качестве кандидата. Тогда оппозиции пришлось найти самого неприметного, тихого политика прошлых лет — Эдмундо Гонсалеса Уррутиа.

The Carter Center пишет,

что прошедшие выборы не соответствуют международным стандартам организации избирательного процесса. Под запрет попали СМИ, партии, общественные деятели и политики. Их преследовали за взгляды и убеждения.

Процесс регистрации избирателя носил скорее тайный, чем открытый характер. Информации о выборах практически не было, мест для регистрации — крайне мало. Административный ресурс Мадуро стал основой его кампании: агитация во время исполнения полномочий президента, использование государственного транспорта для ралли, обещания продлить и создать новые социальные программы.

Несмотря на все это, венесуэльцы устали от социалистического эксперимента. Устали от диктатора Мадуро. Устали от чавизма и его экономической модели. За 30 лет правления социалистов Венесуэла стала одной из беднейшей стран мира, хотя до этого добывала огромное количество нефти. Социалистическое правительство сделало цены на товары директивными и утверждало их, причем часто ниже себестоимости. Рыночные механизмы быстро уничтожались. Например, вводилась уголовная ответственность для руководителей компаний, которые ставили рыночную, а не фиксированную правительством цену на товары. Бизнес национализировался, доходы государства шли на поддержку бедных слоев населения. Все это делалось на деньги с продажи нефти, но падение ее стоимости, а также международные санкции быстро сломали эту экономическую систему. В 2020 году инфляция в Венесуэле составляла 2000%, в 2023 году — почти 200%. По состоянию на 2021 год треть населения страдала от голода.

Сегодня мы наблюдаем за переломным моментом в истории Венесуэлы. У Мадуро не получается продолжать политику Чавеса и задаривать бедные слои населения, обеспечивая себе тем самым базу поддержки: бедность растет из года в год.

Слишком многое зависит от цен на нефть, слишком многое зависит от международных санкций.

Мировое сообщество будет давить на Мадуро, чтобы он как минимум выложил реальные результаты выборов на участках. Оппозиция продолжит выводить людей на улицы и требовать смены режима.

Но противостоять государству сложно, практически невозможно. И если сначала Мадуро нейтрально воспринял критику оппозиции, то после протестов и давления со стороны США и ЕС перешел в атаку. Больше он не позволит двоевластия, как было в 2019 году. Второй Хуан Гуайдо ему не нужен, а Мария Мачадо под прицелом.

У Венесуэлы появился небольшой шанс вернуться к нормальности, но не факт, что его получится реализовать. При победе Мадуро его следующий президентский срок будет очень шатким, а каждое негативное событие рискует привести к социальному взрыву. Неважно, насколько он продлит себе срок и останется у власти. Важно, что венесуэльцы знают, что он не победил на выборах, и его «осень патриарха» стала хоть и чуточку, но ближе.