Опыты переговоров во время беспощадных военных конфликтов
Правила далёкого (!) прошлого
18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ МИНКИНЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИКТОРОВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА МИНКИНА АЛЕКСАНДРА ВИКТОРОВИЧА.
Самая главная тема сегодняшних разговоров — переговоры. Россия–США, Америка–Европа, Украина, Украина, Украина; Трамп надавил, Зеленский огрызнулся, Путин с коммерческими предложениями и явным удовлетворением…
Большинство сочло, что Зеленский, грубо отказавшись от сделки, сделал глупость. Мол, Трамп обидчив, он разозлился, он накажет. Ведь сейчас всё в его власти. Но...
Если мы оскорбили кого-нибудь и он, собираясь отомстить нам, волен поступить с нами по своему усмотрению, то самый обычный способ смягчить его сердце — это растрогать его своею покорностью и вызвать в нём чувство жалости и сострадания. Однако отвага и твёрдость — средства прямо противоположные — оказывали порою то же самое действие.
Эдуард, принц Уэльский, чей характер и чья судьба отмечены многими чертами величия, будучи оскорблён жителями Лиможа и захватив силой их город, оставался глух к воплям народа, женщин и детей, обречённых на бойню, моливших его о пощаде и валявшихся у него в ногах, пока, продвигаясь всё глубже в город, он не наткнулся на трёх французов-дворян, которые с невиданной храбростью, одни, сдерживали натиск его победоносного войска. Изумление, вызванное в нём зрелищем столь исключительной доблести, и уважение к ней притупили острие его гнева, и, начав с этих трёх, он пощадил затем и остальных горожан.
Вы только что прочли два первых абзаца первой главы первого тома «Опытов» Монтеня. Для нас тот принц Уэльский — персонаж Средневековья. Для Монтеня — вчерашний день.
* * *
Полтысячи лет назад (на такой дистанции точные даты не имеют никакого значения) родился один из величайших умов человечества.
Большая часть войн была уже позади. Троянская война (XIII век до н.э.) была, разумеется, не первой, но даже если считать от неё, то к моменту жизни Мишеля Монтеня позади осталось 29 веков разных войн (в том числе Столетняя), а впереди — то есть до наших дней — оставалось гораздо меньше: всего пять веков, в том числе XX век (пока что самый кровавый, однако новые рекорды не исключены).
Монтень не проповедовал, учений не создавал, учеников не имел, в Бастилии отсидел только один день (королева заступилась), а потом всю жизнь торчал у себя дома и думал. Даже предложение короля стать советником его не соблазнило.
Что он делал? Читал, размышлял и записывал мысли. В том числе, о войне и переговорах. В русском переводе его Essais (фр.) назвали «Опыты». Открываем академическое издание в серии «Литературные памятники».
Начало первой главы вы уже прочли. Она называется «Различными средствами можно достичь одного и того же». Заголовок, как видите, годится для любой «аналитической» программы; годится для всех, кто ответ на любой вопрос начинает словами: «Тут, видите ли, возможны два варианта… или три… или четыре».
А вот исчерпывающая картина ежедневных дискуссий, саммитов, прямых эфиров и круглых столов:
Сова приложила ухо к груди Буратино.
— Пациент скорее мёртв, чем жив, — прошептала она и отвернула голову назад на сто восемьдесят градусов.
Жаба долго мяла влажной лапой Буратино. Раздумывая, глядела выпученными глазами сразу в разные стороны. Прошлёпала большим ртом:
— Пациент скорее жив, чем мёртв…
Народный лекарь Богомол сухими, как травинки, руками начал дотрагиваться до Буратино.
Одно из двух, — прошелестел он, — или пациент жив, или он умер. Если он жив — он останется жив или он не останется жив. Если он мёртв — его можно оживить или нельзя оживить.
Такие дела. А если не верите — включите телевизор или откройте ютуб.
* * *
В третьей главе «Опытов» читаем:
«Прав Тит Ливии, говоря, что язык людей, выросших под властью монарха, исполнен угодливости и суетного притворства».
Какова цель человека, который цитирует чьи-то мысли, высказанные в прошлом? Конечно, он хочет сказать что-то о настоящем. И — не нарваться на неприятности, подстелить соломку.
Зачем нам Монтень? А зачем ему древнеримский Тит Ливий? Монтень и сам жил под властью монарха, сам наблюдал людей, чей язык исполнен угодливости и суетного притворства. Но цитировать из «до нашей эры», во-первых, как-то спокойнее, а во-вторых, больше шансов, что: а) напечатают и б) не накажут.
Пятая глава «Опытов» — прямо про сегодня. У неё длинное название, которое сразу сообщает о сути:
«Вправе ли комендант осаждённой крепости выходить из неё для переговоров с противником». Вот первая фраза:
«Луций Марций, римский легат, во время войны с Персеем, царём македонским, стремясь выиграть время, чтобы привести в боевую готовность своё войско, затеял переговоры о мире, и царь, обманутый ими, заключил перемирие на несколько дней, предоставив, таким образом, неприятелю возможность и время вооружиться и приготовиться, что и привело к окончательному разгрому Персея».
Что может быть актуальнее? Ничего. А дальше и того лучше. Монтень пишет о былом, о каких-то гражданах Флоренции, которые «в былые времена были до такой степени далеки от желания получить перевес над врагом с помощью внезапного нападения, что за месяц вперёд предупреждали о выступлении своего войска».
Но такое благородство теперь, во времена Монтеня, вышло из моды, и он фиксирует «текущий момент»:
«Что касается нас, которые на этот счёт гораздо менее щепетильны; нас, считающих, что, кто извлёк из войны выгоду, тот достоин и славы; нас, повторяющих вслед за Лисандром, что, где недостает львиной шкуры, там нужно пришить клочок лисьей, — то наши воззрения ни в какой степени не осуждают общепринятых способов внезапного нападения на врага. И нет часа, говорим мы, когда военачальнику полагается быть более начеку, чем в час ведения переговоров или заключения мира».
Этот «текущий момент» течёт уже тысячи лет, мода не меняется; разве что за неимением львиных и лисьих шкур употребляют волчью и овечью, а чаще всего — шакалью.
«Опыты» Мишеля де Монтеня впервые были изданы в 1580 году. Считаются первым в мире произведением в жанре эссе.
*Цитаты выбрал*Александр Минкин