Покоритель Британии

Василию Карцеву посвящал стихи Евтушенко, а британцы во время выезда «Динамо» на Туманный Альбион выбегали на поле, чтобы пожать ему руку

Московское «Динамо» уже полвека (хоть юбилей справляй) не удосуживается дотянуться до золота. От грозной команды давно осталось одно название. И — большая история, в которой, рискну предположить, до сих пор много загадок и тайн. А еще в бело-голубой летописи есть окутанные легендами и мифами честные игроки, творившие на самом деле великие победы. Одним из таких реально сказочных голеадоров был Василий Карцев, открывший и закрывший счет динамовским мячам в знаменитом британском турне орденоносного клуба осенью 1945 года.

…Евгений Евтушенко посвятил одному из своих любимых футболистов стихотворение, которое начинается так: «Хилый, по прозвищу «туберкулезник», Карцев был как захудалый колхозник, без устрашающих пушкашских икр. Было по виду ему не до игр. Но просыпалочкой-палочкой резвой Карцева Васю будила игра, и он такую штучищу мог врезать, будто в нем нечто шепнуло: «Пора!» В чем был секрет его дивного дара — ошеломляющего удара — может, в застенчивости его — матери тайной удара того?»

Собственно говоря, пренеприятнейшая болезнь (с которой врачи справлялись тогда не так эффективно, как сегодня) и не позволила Василию Михайловичу проворно исполнять на загляденье больше семи сезонов. С другой стороны, отведенные ему судьбой для звонких спектаклей две с половиной тысячи дней, абсолютно не грозного телосложения мастер провел на уровне высочайшем. И в памяти болельщиков послевоенной поры закрепился, конечно, навсегда.

…Стоит ли удивляться, что мужская забава 11x11 сначала оттолкнула щупленького, со страдальческим лицом паренька, которому, казалось, и ходить было больно.

Тренеры детского коллектива из Егорьевска уверенно указали ему на дверь. Но тонкий и легкий Василек не сдался, а отправился гонять «пузырь» во двор. И вот там, на пыльных и неровных площадках, пылко сражаясь с азартными пацанами-оборванцами, он и наловчился бить по мячу с пугающей силой. Никто из ребят не хотел вставать между двух штанг, чтобы не подставлять ладошки под «васькины заряды».

Ну и в плане стартовой скорости чернявый самоучка мог дать фору любому. Разгонялся он стремительно, и поймать его и отобрать у него мяч мало кому удавалось. 17-летнего парня небогатырской комплекции (170 см, 60 кг) приметили наставники юношеского клуба «Красное знамя», но защищал цвета команды родного города он недолго. После кубковой баталии с московским «Динамо» от 1937 года глаз на упрямого мальчишку положил «Локомотив». Однако и в красно-зеленых пенатах окончивший школу Карцев не задержался. Не задержался по одной причине: трехкратным чемпионам страны требовался напористый товарищ, и Василий, наколотивший за один год 16 мячей (в том числе и динамовцам в игре на Кубок), приглянулся Борису Аркадьеву, возглавлявшему тогда мощную бело-голубую бригаду.

Майку с буквой «Д» новичок, прошедший курсы лейтенантов МВД, надел в 1942-м. Легендарная атакующая линия динамовцев (Александр Малявкин — Сергей Соловьев — Константин Бесков — Василий Трофимов — Василий Карцев) сложилась в военные годы. В первенствах Москвы располагавшийся на позиции правого инсайда (между Трофимовым и Бесковым) миниатюрный снайпер в 26 матчах 19 раз пробил без промаха.

А его дебют в чемпионате СССР-1945 вышел просто восхитительно-незабываемым. На стадионе «Сталинец» в присутствии 35 000 зрителей Василий сравняет счет в поединке со «Спартаком» на 62-й минуте, а на 75-й будет удален с поля за обоюдную грубость вместе с Борисом Соколовым. Впрочем, дальше он отличался только со знаком плюс. В том сезоне приносил динамовцам победы в дюжине сражений. Красиво огорчал торпедовцев и локомотивцев. По два мяча отправлял в сетки ворот минских, тбилисских и ленинградских одноклубников. «Зениту» и «Спартаку» в ответной схватке Карцев нанес по три результативных укола. А «Крыльям Советов» и вовсе подрезал крылья четырежды за полчаса. И «Динамо» (уже под руководством Михаила Якушина), опередив на один пункт ЦДКА, в четвертый раз выхватило золотые медали.

Кстати, Михаил Иосифович без всякого лукавства именно Карцева считал самым талантливым шпилером из всех, кого доводилось ему тренировать. А уж Хитрый Михей, как известно, успел потрудиться в сборной даже с такими асами, как Воронин и Стрельцов. Но вот поди ж ты: выше всех тем не менее ценил динамовца… И это притом, что хорошими физическими данными Василий, как мы знаем, не обладал и выполнять большого объема работы был не в состоянии. Более того, мнительный товарищ, боявшийся съесть и выпить чего-нибудь для себя неправильного, избегал контактного футбола и в оборонительных действиях не участвовал. Но зато, как говорил Якушин,

«Карцев превосходно понимал игру, интуитивно разбираясь в тактических нюансах, и умел реализовать любой тренерский замысел».

В чужих владениях восьмой номер ориентировался великолепно (защитники за его перемещениями не успевали), а своевременные молниеносные рывки и фирменные, коварно-хлесткие (почти без замаха) удары завершавшего комбинации Василия не оставляли вратарям шансов.

В ноябре 1945-го каверзные карцевские «залпы» ощутили на себе и англичане с шотландцами. «Динамо» очутилось на далеких островах не просто так. Будущий президент ФИФА, а тогда секретарь Футбольной ассоциации Англии Стэнли Роуз спросил советских дипломатов, гостивших в октябре в Лондоне: «А смогли бы наши и ваши спортсмены встретиться на поле?» Формальности утрясли за месяц. Интерес к турниру оказался огромным. Журналисты из Соединенного Королевства, путавшие фамилии русских визитеров-союзников, фантазировали и убеждали своих читателей в том, что настоящим звездам придется бороться с «рабочими, занимающими высокие посты на своих заводах и пинающими кожаную сферу исключительно по ночам…». Ну а у нас вся страна бежала холодной осенью к репродукторам, чтобы уловить от Вадима Синявского затейливые подробности динамовских гастролей.

В первом матче на Туманном Альбионе с «Челси» бело-голубые уступали 0:2 к середине второго тайма. Казалось, уступали безнадежно. Но на 65-й минуте «снаряд» оказался в ногах правого полусреднего игрока, находившегося в непосредственной близости от владений Вика Вудли. Вот как описывал те события сам Василий Михайлович: «Сергей Соловьев с ветерком промчался по краю вперед и отдал мяч Бескову, ворвавшемуся в штрафную площадь. Константин, не мешкая, передал его мне. И вдруг, в первый раз за всю игру, я разглядел не только шарик, но и ворота. Я ударил. И на мгновенье опять перестал видеть «рамку». Но услышал грохот и рев трибуны. И я понял — гол! Печати сорваны! Гол!» Вудли, подчеркну, даже не шелохнулся после внезапного выстрела уроженца Егорьевска. А один из английских болельщиков успел пулей выскочить на лужайку «Стэмфорд Бридж», обнять Карцева и пожать ему руку. Динамовцы в итоге сумели спасти дуэль (3:3), а на следующий день британская пресса нарекла феноменального Василия (он еще и пас голевой Евгению Архангельскому организует. — А. У.) «русским штурмовиком».

Нетипичный нападающий полезно действовал и во встречах с «Арсеналом» и «Кардиффом», но особенно эффектно проявил себя в заключительной битве с «Глазго Рейнджерс». На «Айброксе», где собрались 120 000 зрителей, Карцеву хватило 20 минут, чтобы сотворить дубль. Сначала он расстроил Даусона прямым ударом со штрафного, а потом облапошил кипера в ближнем бою, отправив «ядрышко» в левый уголок. Это был последний из 19 мячей, забитых «Динамо» в том знаменитом британском турне. И на родине субтильный и скромный Василий, приложивший в Англии ногу к, возможно, самому эпическому советскому голу XX века, превратился в народного героя. Героя, которого уважали и ценили болельщики всех столичных команд.

Через пару лет динамовцы проследуют на состязания в Скандинавию, и Карцеву будут аплодировать поклонники «Норчепинга», который «лучший из русских» (как написало издание «Афтонбладет») на пару с Бесковым элегантно разобрали на запчасти (5:1). К слову, за сильнейшую команду Швеции виртуозничали тогда Гуннар Нордаль и Нильс Лидхольм, ставшие вскоре олимпийскими чемпионами Лондона-1948 и чемпионами Италии в составе «Милана»…

Карцеву же засветиться на первых для советских атлетов Играх-1952 не удастся. В 1948-м у 28-летнего форварда обнаружат туберкулез. Финтить он продолжит и даже войдет по итогам сезона в список «33 лучших», а через год его восемь точных фирменных хлопков (кстати, в народе его удар окрестят «карцевский хлыст») помогут «Динамо» вновь подняться на верхнюю строчку пьедестала. И в том же 1949-м будапештский «Вашаш», наполовину состоявший из финалистов планетарного форума в Швейцарии, Василий поверг в шок тремя шикарными нежданчиками.

И многие назовут тот матч едва ли не самым идеальным в карьере неуловимого маэстро, который осенью 1951-го завершит свою короткую, но яркую футбольную повесть. Примечательно, что сам нападающий учет своим голевым сериям, как он утверждал, никогда не вел. Но однажды очень интересно высказался о любимом ремесле: «…Каждый раз, когда возвращаешься после забитого мяча на центр, испытываешь ни с чем не сравнимое чувство удачи и гордое удовлетворение. Пусть это длится очень недолго, где-то полминуты или меньше, пока ты пройдешь десятка два-три метров, отделяющих тебя от исходной позиции, но ощущение это стоит того, чтобы тотчас же снова начать схватку за мяч и устремиться к воротам противника…» Стоит подчеркнуть, что

в форме московского «Динамо» Карцев в 123 матчах гениально сверкнул 85 раз. И он до сих пор — и это факт потрясающий — входит в шестерку лучших бомбардиров в истории клуба.

А вот на тренерском поприще душевный и мягкий Василий Михайлович, в отличие от своих блестящих партнеров — Бескова и Трофимова, — не преуспел, довольно быстро осознав, что наставничество — не его стихия. Нет, он, разумеется, честно попытался продлить свое существование на зеленом газоне и по 12 месяцев последовательно муштровал ярославское, ростовское и свердловское «Динамо», а затем два года возился с рязанским «Спартаком». Но, очевидно, человеку, чувствовавшему игру инстинктивно, было сложно преподавать молодежи теорию и стратегию.

Между тем требовалось как-то зарабатывать на жизнь, и Карцев, еще до войны окончивший военное училище имени Менжинского, устроился радиомонтажником на завод в Рязани, где проработал почти четверть века. Причем от футбола он отдалился настолько, что даже не выступал за ветеранов, да и вообще считал весьма примитивными маневры актеров в бутсах из 70-х и 80-х. Кстати, наиболее выдающимся форвардом, по его мнению, являлся испанец Исидро Лангару, приезжавший в составе сборной Басконии в Москву в 1937-м. Сам же двукратный чемпион страны в последние годы и на родной стадион в Петровском парке выбирался крайне редко… А чтобы его никто не беспокоил, он специально не устанавливал в рязанской квартире телефон. Правда, по словам его жены Раисы Михайловны, Василий Михайлович всегда радовался, когда к нему в гости наведывались комментатор Николай Озеров и сын великого поэта Константин Есенин, журналист и статистик.

…А стихотворение Евгения Евтушенко, посвященное сверхзвуковому динамовцу, оканчивается так: «Нету музея, где Карцева бутсы. С майки, исчезнувшей навсегда, спрыгнули потом пропахшие буквы и не вернутся уже никогда».

Покоритель Британии скончался 11 апреля 1987 года. Через двое суток после своего 67-го дня рождения… А 9 апреля ему исполнилось бы 105 лет.

Этот материал вышел в седьмом номере «Новая газета. Журнал». Купить его можно в онлайн-магазине наших партнеров.