Венеция-2025. «Память» Владлены Санду и «Короткое лето» Насти Коркии: два дебюта режиссерок из России

Оба фильма — о девочках, детство которых проходит на фоне чеченской войны

На Венецианском фестивале в программе «Дни авторов» показали два дебютных полнометражных фильма кинематографисток из России. «Память» Владлены Санду — автофикциональная картина о девочке из Крыма, которая росла в Грозном. «Короткое лето» Насти Коркии — «медленное кино» о девочке, которая мается летом в деревне, а потом идет в школу (действие происходит в 2004 году, во время событий в Беслане). Кинокритик Антон Долин рассказывает об этих дебютах.

Можно ли представить, что россияне прямо сейчас снимают бескомпромиссное и бесцензурное кино на русском языке — как это делают Мохаммад Расулофф и Джафар Панахи в Иране? До недавнего времени казалось, что это невозможно. Все жестче гласные и негласные запреты в пределах РФ, чтобы не побояться снять и выпустить подобный фильм. С другой стороны, слишком индифферентны зрители других стран к проблемам россиян-эмигрантов, чтобы профинансировать и посмотреть снятое ими честное кино. Безвыходная ситуация, цугцванг, спасение от которого доступно лишь редким суперзвездам, таким как Звягинцев или Серебренников.

Венецианский фестиваль 2025 года в корне меняет отношение к ситуации. В престижную параллельную программу Giornate degli Autori («Дни авторов») попали сразу две дебютные картины авторок из России — обе были известны прежде в основном коротким метром. И «Память» Владлены Санду, и «Короткое лето» Насти Коркии посвящены табуированной теме и сняты без оглядки на цензуру. Бюджет на обе картины собирался при помощи европейских фондов — нидерландских («Память») и немецких («Короткое лето»). Разумеется, участие в фестивале, даже самом топовом, не гарантия последующей удачной судьбы фильма, тем более экспериментального и снятого по-русски. Но нет сомнений, что участие в программе Венеции — уже успех, серьезный и заслуженный.

Удивительным кажется не только сам прорыв (отчасти воображаемой) культурной блокады, но и совпадение тем и ракурсов этих двух абсолютно разных фильмов. «Память» и «Короткое лето» погружают зрителя в муторный морок чеченской войны. В обоих случаях сюжетный стержень образуют арки героинь — девочек, смотрящих вполне еще детским, наивным, непонимающим взглядом на происходящее. Читается это как очевидная метафора: застарелый инфантилизм российского социума, большая часть которого заворожена сакральной фигурой лидера-отца, может быть исцелен только через травму взросления. Чечня здесь не столько воспоминание, сколько предвидение нынешней моральной и политической катастрофы.

Стиль и интонация двух картин при этом различны, если не сказать противоположны.

Санду строит «Память» как рассказ от первого лица, отстраняясь от рассказчицы при помощи множества условных театральных приемов. Ее исповедальный автофикшен балансирует на грани между документальным и игровым, как впечатления ребенка — между фантазией и реальным опытом.

В некоторых сценах чувствуется влияние гибридных фильмов Алексея Федорченко (к слову, тоже открытого Венецианским фестивалем), но интонация неповторимая, собственная; в ней больше персональной боли, чем иронической наблюдательности. Повествование передоверено девочкам-актрисам, смотрящим прямо в камеру на фоне декораций — иногда подчеркнуто самодельных, как на школьном утреннике. Распадающаяся на глазах ребенка советская система — контекст этого самобытного «романа воспитания», выстроенного по географической оси «Крым — Чечня».

Трудно придумать более выразительные локации для истории о дезинтеграции государства и его предполагаемых ценностей. Но в «Памяти» ничего не придумано, история авторки правдива. Владлена, само имя которой (соединение «Владимир» и «Ленин») — памятник советской эпохе, родилась в Крыму. Ее родители расстались, позже отца осудили за наркоторговлю, а мать отправила девочку к бабушке с дедушкой в Грозный. Потом началась война.

Ужасы военных лет, увиденные глазами ребенка и разыгранные с помощью кукол, звучат в пересказе, но фоном служит родовое жилище семьи — сегодня пугающе пустое. Можно ли сделать какие-то выводы из этой истории? Вряд ли: единственный результат немыслимого опыта, не поддающегося языку традиционного кино, — этот необычный фильм, самой своей формой осмысляющий техники говорения о травмирующем прошлом.

Фильм «Память» Владлены Санду получил на фестивале приз зрительских симпатий (Venice Days Peopleʼs Choice Award) — он основан на мнениях зрителей, высказанных по итогам показов в зале. Эту награду картина Санду разделила с фильмом ливанского режиссера Сирила Ариса «Печальный и прекрасный мир».

«Короткое лето» более успешно притворяется традиционным фильмом с четким сюжетом и актерами, разыгрывающими роли. Его можно было бы назвать характерным образцом столь любимого фестивалями «медленного кино», если бы не особенная чуткость режиссерки, нашедшей оптимальную форму для выбранного материала (эта способность Насти Коркии, как и ее политическое бесстрашие, ощущались еще в ее короткометражке 2021 года «Почти весна» о школьной учительнице, участвующей в подтасовке выборов).

Заторможенность действия идеально отражает бессобытийность и скуку, которую переживает ребенок летом в деревне у дедушки. Немногословного основательного деда играет не сразу узнаваемый, на удивление органичный Александр Феклистов. Восьмилетнюю внучку Катю — Майя Плешкевич.

У взрослых свои драмы, они явно чего-то недоговаривают. Девочка видит ссоры бабушки с дедушкой, который, как выясняется, уходит из семьи и подает на развод. Играя в прятки или салки с ровесниками, Катя убивает время — и не может замечать, как время убивает других: из радио и телевизора несутся новости об очередной «ликвидации бандформирований» в Чечне, идет незаметно для детей бесконечный товарный поезд с бронетехникой.

Оператор Евгений Родин ловит в статичный, как правило, кадр (фильм старается избегать крупных планов) всю сложность окружающей действительности, от которой мы прячемся в своих играх. Только в финале мы осознаем, что 1 сентября, когда Катя вернется в город и пойдет в школу, будет не таким, как всегда: идет 2004 год.

В «Коротком лете» есть сильная метафора, которой подчинен весь фильм: мы все слишком долго были подобны ребенку, который старается как можно дольше сохранить невинность и беззаботность. Конечно, развод в семье или теракт в школе — пусть не твоей собственной, а какой-то другой, далекой — слишком страшны, чтобы всерьез о них думать, а каждый из нас слишком беспомощен, чтобы что-либо изменить. Но повзрослеть рано или поздно придется, и чем позже это случится, тем будет больнее.

Антон Долин