«Инфраструктура канала была многократно взорвана»
Эколог Евгений Симонов* — о нехватке воды в Донбассе и ее загрязненности
Фото: Дмитрий Ягодкин / ТАСС
18+. НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН,
РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ СИМОНОВЫМ ЕВГЕНИЕМ АЛЕКСЕЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА СИМОНОВА ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВИЧА.
Этим летом населенные пункты Донбасса столкнулись с критической нехваткой воды. В самом Донецке ее дают раз в три дня на четыре часа, а в ряде населенных пунктов и того реже. Власти открывают точки, в которых раздают техническую воду, люди выстраиваются за ней в очереди.
Кроме того, даже та вода, которую дают с перебоями, по словам жителей, мутная и с грязным осадком.
«Новая газета» поговорила с экологом, экспертом UWEC Евгением Симоновым о том, что стало причиной водного кризиса, чем может быть загрязнена вода, которую подают людям, и каковы пути решения проблемы.
— Ряд российских СМИ заявляет, что водный кризис в Донбассе — это результат водной блокады со стороны Украины. При этом нет новостей о том, что такая блокада была начата. И более того, Россия в 2023 году построила водовод от Дона к каналу Северский Донец — Донбасс, откуда жители региона и должны получать воду. Так в чем причина нехватки воды в Донецке и его окрестностях?
— Причина та же, что и в Крыму. Благодаря советскому планированию масштабная инфраструктура промышленного и сельскохозяйственного региона была сделана заложницей длинной переброски вод, уязвимой ко многим факторам. Попросту говоря, объемы водопользования в регионе были совершенно несоизмеримы с его собственными водными ресурсами. Донбасс выпивал Северский Донец, а Северский Донец приходилось наполнять из Днепра.
И естественно, что вся эта водохозяйственная схема не была рассчитана на боевые действия — особенно такого масштаба, которые начались в 2022 году. Бои в 2022-м и частично в 2023 году буквально происходили на канале Северский Донец — Донбасс (СДД). Они и до сих пор местами происходят в районах, где проложено это сооружение. Инфраструктура канала была многократно взорвана в разных местах, насосные станции были многократно разбомблены. На канале очень много поврежденных гидротехнических сооружений. Нехватка воды хронически ощущалась населением Донбасса с 2014 года, в Донецке график подачи воды был введен еще в 2022 году, и с тех пор проблема водоснабжения усугублялась. И понятно, что никаких стимулов для Украины сейчас бросать силы и средства на восстановление водоподачи в Донбасс нет. Да и возможностей, наверное, нет, учитывая интенсивность военных действий.
Вообще, эта *** — гидравлическая. Там что-то взорвут, чтобы кого-то подтопить, тут — чтобы кого-то подсушить. Это все время происходит. Только взорванных плотин водохранилищ я могу назвать минимум полдюжины — и это еще из числа довольно заметных.
Поэтому естественно, что вся система водоснабжения пришла в негодность. Восстанавливать ее в текущих условиях невозможно.
Вторая проблема заключается в том, что и сама сетевая инфраструктура, на которой держатся населенные пункты, дышит на ладан. Чистую правду говорят те, кто рассказывает, что ее плохо и мало чинили. Ее с советского времени плохо и мало чинили. Сети водоснабжения сыплются, трубы текут — потери воды составляют 60% и более. На это накладывается неэффективное водопотребление: люди за несколько поколений привыкли, что вода у них нелимитированная. А кроме того, эта вода не возвращается в сети. То есть системы, при которой вода шла бы сначала к потребителю, а затем, после очистки, уходила на нужды промышленности или сельского хозяйства, видимо, нет.
Проблема в том, что нужен другой уровень управления. Его просто в водоканалах пока нет. Нужно иметь очень надежное оборудование, квалифицированных операторов, диспетчеров, нужно иметь население, которое умеет экономить воду.
Но в «республиках» власти этим не очень занимались. Они надеялись, что как у них была труба из Северского Донца, так теперь будет новая труба из Дона. Ну и чего там чинить что-то, заморачиваться? Потом выяснилось, что воды из Дона не хватает. Они стали говорить: «Вот мы возьмем Славянск, возьмем под контроль канал Северский Донец — Донбасс и займемся починкой». Но когда у тебя до 60% воды теряется во внутренних коммуникациях, ты можешь начать улучшать ситуацию с водоснабжением уже сейчас.
— Однако кроме того, что воду дают на три часа в день, она, по заявлениям жителей, еще и грязная. Чем она может быть загрязнена и насколько это опасно?
— Независимых исследований нет. Я предполагаю, что прежде всего она загрязнена органическими веществами. Просто потому, что лето, жара, водохранилища цветут, воды в них мало. Это хорошие условия для размножения микроорганизмов. К тому же в значительной степени пришли в негодность станции очистки: часть из них разбомблена, на части стоит старое оборудование, на части — нехватка персонала. Ну и критическая инфраструктура, что тоже понятно, — это важная мишень для военных.
Что касается опасности этих органических веществ, то без знания, какие они, судить об этом невозможно. Можно сказать так: пока не пошли болезнетворные бактерии (условно говоря, холерный вибрион), можно эту воду кипятить и использовать, наверное. Просто это отвратительно.
А кроме того, мы же не знаем, что льется в источники, из которых берут воду. Потому что по случаю дырявой инфраструктуры военного времени там может появиться и много всякой ядовитой неорганической дряни. И дело даже не в содержимом разорвавшихся снарядов — да, они содержат соединения серы и тяжелые металлы, но все это довольно плохо плавает. Дело во всевозможных хранилищах токсичных веществ (например, хлора), которых в Донбассе немало. И я не уверен, что источники водоснабжения в условиях боевых действий надежно защищены от стоков промышленной инфраструктуры. Более того, уверен, что местами не защищены.
— Могли ли попасть в источники водоснабжения шахтные воды, в том числе загрязненные радионуклидами? Например, с шахты «Юнком», где в 1979 году был произведен так называемый мирный ядерный взрыв.
— Мы этого не знаем. Теоретически такая возможность не исключена. Есть фотографии, на которых видно, что в силу переполнения шахт вода из них выходит на поверхность и куда-то льется. И вполне возможно, что какая-то часть этой воды попадает в водохранилища. Но для того, чтобы что-то утверждать, нужно иметь информацию с мест. А мониторинга затопленных шахт сейчас попросту нет.
Но еще раз повторюсь:
гораздо более существенную опасность в сложившейся ситуации представляют станции очистки сточных вод. Они находятся в муниципалитетах, они зачастую подвергались обстрелам, у них явно должна быть нехватка персонала, оборудования и реагентов, и они часто текут в близлежащие водоемы.
И это с точки зрения поражения населения — три «Юнкома». Потому что сточные воды — это, простите, говно. А в говне много микроорганизмов, в том числе патогенных.
— Еще о водопотреблении. Тут Донецкий металлургический завод вообще-то заявил о планах увеличить объемы выплавки стали. Есть ли понимание, откуда можно брать воду для этих нужд, если ее не хватает жителям?
— Нет, понимания нет. Но это же параллельные миры: есть ведомства, отвечающие за промышленность, а есть ведомства, отвечающие за обеспечение водой населения. И это совершенно не пересекающиеся вселенные. Одни планируют увеличение выплавки стали и будут требовать на это свои объемы воды. И возможно, получать их, потому что в условиях *** выплавка стали — «это наше все». И конечно, есть вероятность, что при всех криках о бедственном положении местного населения интересы оборонного комплекса будут приоритетом.
— Каким может быть решение водной проблемы Донбасса в нынешних условиях? Или оно вообще невозможно до той поры, пока идут боевые действия?
— Я бы в нынешних условиях не говорил о стратегическом решении водной проблемы Донбасса. Я бы смотрел на возможности решить локальные проблемы населенных пунктов.
Самое главное, что требует решения, — это абсолютно запредельно изношенные и разрушенные сети. Потому что откуда бы ты воду ни брал, если 60% ее будет теряться, это неэффективная система водоснабжения. Особенно в условиях засушливого региона. В силу этого первое и самое важное — это починка сетей. В принципе она возможна. Это займет несколько лет.
Другая задача проще. Надо здесь и сейчас переориентировать население на жизнь с малым количеством, но качественной воды. Вместо того, чтобы пытаться подавать вот эти помои.
Да, это будет фактически развозная вода. Но в предложенных обстоятельствах мы и не можем говорить о норме — только о том, как в следующую пятницу избежать эпидемии и иметь достаточный минимум воды. Для этого надо, чтобы население умело жить, условно говоря, на 30 литрах в день на человека. Это возможно. И чтобы эти 30 литров были качественные. Это не значит, что все остальные проблемы не надо будет решать, но это купит время для их решения. Однако для этого надо наладить безупречную логистику и иметь большой парк исправных цистерн-водовозок, а их пока не хватает.
А дальше, естественно, нужно смотреть, куда вода уходит. Я не видел конкретной разблюдовки, сколько воды в Донбассе уходит на муниципалитеты, сколько — на промышленность, сколько — на сельское хозяйство, на рыбное хозяйство. Я думаю, что они сами этого не знают. Но имея эти данные, можно представлять, как выстроить управление водными ресурсами. Причем новое управление не может базироваться на образцах 60-летней давности, когда эта советская система водопользования была сформирована, ну хотя бы потому, что существенно меняется климат, и избытка воды в обозримом будущем не будет не только в Донбассе, но и в регионах, откуда ее в Донбасс перекачивали.
Только сейчас донецкие власти начали отключать пустующие дома. Хотя в каждом из них возможен «фонтан» через дыры. И этих домов много. Вот сейчас они идут и пытаются отключить все эти дома, и это правильное решение. Это хотя бы снижает потери из-за прохудившихся коммуникаций.
И если предпринимать вот такие шаги во всех направлениях, то, может статься, людей в Донбассе и можно будет обеспечить водой. Особенно если учитывать, что население за последние годы сократилось — по некоторым данным, в разы. Жителям региона, скорее всего, уже и не требуется тех объемов воды, которые нужны были раньше. Но это уже другая печальная история.
Этот материал вышел в одиннадцатом номере «Новая газета. Журнал». Купить его можно в онлайн-магазине наших партнеров.