Дата

Автор

Скрыт

Источник

Холод

Сохранённая копия

Internet Archive

Original Material

Первая ядерная катастрофа СССР

Об этой трагедии в СССР молчали 30 лет и заговорили только после аварии на Чернобыльской АЭС. Но первой ядерной катастрофой в СССР был взрыв на химкомбинате «Маяк». Тогда в газетах написали, что наблюдалось полярное сияние, а на самом деле тысячи людей получили смертельное облучение. А те, кто остался в живых, не могут получить компенсацию до сих пор. Кыштымская авария — в материале «Холода».

Она была за 30 лет до Чернобыля, но ее скрывали десятилетиями. На ликвидацию посылали школьников, а последствия сказываются до сих пор

Помогите «Холоду» рассказывать человеческие истории

Мы ставим в центр своей журналистики человека и рассказываем о людях, которые сталкиваются с несправедливостью, но не теряют духа и продолжают бороться за свои права и свободы. Чтобы и дальше освещать человеческие истории, нам нужна поддержка читателей — благодаря вашим пожертвованиям мы продолжаем работать, несмотря на давление государства.

Зарубежная карта
Карта РФ ↘︎
Patreon ↘︎
Перевод
Крипта
PayPal ↘︎
Ежемесячно
Разово
10 €
20 €
50 €
Другая

Введите сумму (€)

ФИО

Эл. почта для чека и отчетов

Поддержать ежемесячно — 20 €

10 €
50 €
100 €
Другая

Введите сумму (€)

ФИО

Эл. почта для чека и отчетов

Поддержать разово — 50 €

Банк РФ
Зарубежный банк

Номер карты:

5536 9138 6472 8742

Скопировано!

Получатель:

Taisiya Bekbulatova

Скопировано!

Получатель:

Projektas Šaltis

Скопировано!

Номер счёта:

LT613500010016198323

Скопировано!

SWIFT BIC:

EVIULT2VXXX

Скопировано!

Банк:

Lietuvos Bankas (Bank of Lithuania)

Скопировано!

Комментарий-назанчение платежа:

Parama įstatymų numatytais tikslais (be konkretaus tikslo)

Скопировано!

Просим вас указывать комментарий, чтобы мы могли точно определять поступление средств. Фраза переводится так: «Поддержка в уставных целях (без конкретной цели)».

Сумма: €

Пожертвовать

Совершая пожертвование, вы принимаете политику конфиденциальности

Утром 29 сентября 1957 года 11-летняя Гульшара Исмагилова из деревни Татарская Караболка Челябинской области копала с одноклассниками картошку в полях. Ничего особенного в этом не было: учеников школ в СССР часто отправляли на помощь в колхозы. Закончив, дети вернулись в школу. На одном из последних уроков здание резко затрясло. Испуганные дети и педагоги выбежали из школы, но все вокруг было как обычно. И они разошлись по домам.

Как вспоминала Исмагилова спустя годы, через несколько дней школьников снова отправили на работу в поля. На этот раз их заставили закапывать уже выкопанную картошку обратно в землю. Еще через несколько дней детей заставили выкопать картошку снова, а потом закопать ее уже в другом месте. Вероятно, сотрудники школы уже знали то, что скрывали от жителей деревни: в 60 километрах от нее случился взрыв на новом химическом комбинате, на котором разрабатывали компоненты для ядерного оружия.

Чуть позже в Татарскую Караболку пришли люди в костюмах химзащиты. Они осмотрели дома и животных, пообещали переселить жителей и ушли. Но за жителями никто не вернулся.

Гульшара Исмагилова осталась в Караболке и работала медсестрой, а потом возглавила село. Все эти годы она видела, как жители ее родной деревни заболевают в 20–30 лет и быстро умирают. Только в 1990-х годах Исмагилова узнала, что и она, и ее земляки пострадали от первой ядерной катастрофы в СССР.

Место среди озер

Химкомбинат №817, на котором советские власти планировали делать компоненты для ядерного оружия, начали проектировать в 1945 году. Локацией для строительства выбрали живописное место на севере Челябинской области неподалеку от города Кыштым — в лесу и в окружении четырех озер. Оно было доступным для транспорта, находилось довольно далеко от крупных городов, а рядом уже было несколько заводов.

Химкомбинат на карте, вид со спутника. Фото: Google Earth

Комбинат начал работать в июне 1948 года. Одновременно с этим рядом с ним построили город-спутник (населенный пункт рядом с крупным предприятием). Его назвали почтовым наименованием Челябинск-40. Позднее, в 1966 году, город переименовали в Челябинск-65, а в 1994-м, уже после распада СССР, назвали Озерском.

Химкомбинату присвоили название «Маяк» — он стал первым в СССР предприятием по выработке атомной взрывчатки плутония-239. Радиоактивные отходы от производства вещества отправляли в хранилища глубоко под землей, а хранили их в специальных резервуарах из нержавеющей стали объемом 300 кубометров — на заводском жаргоне их называли «банками».

Они бежали от Петра I, а вернулись в СССР Эти казаки бросили вызов императору и обосновались в Турции. Спустя столетия они вернулись на родину и потеряли все, что берегли Общество11 минут чтения

Как только комбинат начал полноценно работать, в июне 1948 года произошла первая авария. Из-за недостатка воды в системе охлаждения урановые блоки сплавились с графитом и начали разрушаться. Аварию устраняли девять дней, и за это время дозы облучения получили все сотрудники реактора и солдаты, которые помогали ликвидировать последствия.

Какие еще проблемы были на заводе?

В 1949 году комбинат начал сбрасывать в реку Теча высокоактивные жидкие радиоактивные отходы. В результате пострадали около 124 тысяч человек, которые жили в населенных пунктах на берегах реки. Вода в Тече до сих пор загрязнена радиацией. Сотрудники самого завода также часто получали облучения. В январе 1949 года случилась утечка радиоактивных веществ из-за коррозии алюминиевых трубок. А в апреле 1957 года после возникновения самопроизвольной цепной реакции пострадали шесть человек, одна женщина умерла.

29 сентября 1957 года в 16:22 по местному времени в хранилище ядерных отходов прогремел взрыв. Позднее сотрудники завода рассказывали, что за 40 минут до аварии в хранилище было очень жарко и клубился желтый дым. Приборы измерения температуры и уровня воды вышли из строя, а подача воды резко прекратилось. Радиоактивный раствор нагрелся настолько, что выпарился. Сам осадок перегрелся до температуры выше 350 градусов по Цельсию и взорвался.

Взрыв был таким мощным, что 160-тонную бетонную крышку хранилища сорвало и отбросило в сторону на семь метров. На месте взрыва образовалась огромная воронка, а «банку» с отходами порвало на мелкие куски и разбросало на 150 метров от эпицентра взрыва. Радиоактивное облако накрыло весь завод, строящиеся корпуса, пожарную и воинскую части поблизости.

«Началась война?»

Эдуард Любчанский в 1957 году работал врачом в воинской части в Челябинске-40 (впоследствии он стал директором филиала Южно-Уральского института биофизики). Он вспоминал, что взрыв скорее удивил, чем испугал сотрудников завода и жителей города. Но через несколько часов стало понятно, что случилось что-то страшное.

«К вечеру стала появляться информация от военных строителей, возвращавшихся с работы на других объектах, что “там что-то рвануло, и одежда у тех, кто там был, звенит”. Когда вечером стемнело, я в окно увидел на темно-синем звездном небе багровый след в северо-восточном направлении», — рассказывал Любчанский.

Подполковник Игорь Серов в 1957 году был в звании старшего лейтенанта, служил начальником химической службы и в день взрыва дежурил на воинской станции в километре от завода. Он вспоминал, что от взрыва вылетели стекла в окнах казарм, а ударной волной в части сорвало металлические ворота.

Игорь Серов. Фото из книги «След 57 года: сб. воспоминаний
ликвидаторов аварии на ПО «Маяк»

«Все военнослужащие в первый момент выбежали на улицу, некоторые побежали в оружейный парк за оружием. Часовой, который стоял у въездных ворот, прыгнул в канализационный колодец и занял там оборонительную позицию. Когда один из офицеров крикнул: “Рядовой Петренко, где вы?” — он вылез из колодца и спросил: “Товарищ старший лейтенант, началась война?”. Офицер ему сказал, чтобы он надевал противогаз и продолжал нести службу. В это время там, где находилось хранилище радиоактивных отходов, поднялся огромный столб пыли, который направлялся в сторону расположения полка», — рассказывал Серов.

Также он вспоминал, что дозиметристы приехали в военный городок, измерили уровень радиации и сказали, что людей нужно немедленно эвакуировать. Радиационный фон на территории воинской части достигал шести рентген в час — в тысячи раз выше безопасного для человека уровня.

Бывшая фельдшер воинской части Мария Жонкина вспоминала, что у многих солдат и сотрудников завода не заживали ожоги, которые те получили во время облучения. Таких пострадавших отправляли в московские больницы. По городу ездили машины, которые поливали дороги раствором марганцовки.

Карта Восточно-Уральского радиоактивного следа. Изображение: Goran tek-en, Jan Rieke / Wikimedia Commons

Город Челябинск-40 и расположенный рядом Кыштым не пострадали от последствий взрыва, потому что ветер в тот день дул в другую сторону. В зоне заражения оказались сам завод и зона на территории 300–350 километров на северо-восток от комбината «Маяк», на которой жило около 270 тысяч человек. Уровень загрязнения превышал допустимый в 50 раз, а радиоактивные частицы выпали в Челябинской, Свердловской и Тюменской областях — в частности, загрязнение задело города Касли и Каменск-Уральский, а также поселок Пышму.

При этом загрязнение в Челябинске-40 было. Радиоактивные элементы приносили на своей одежде сотрудники заводов и ликвидаторы последствий аварии, а еще их разносили колеса автомобилей. После проверки города на загрязнение выяснилось, что заражены многие продукты и предметы обихода у людей дома.

Во время ликвидации последствий аварии военные отселили 23 деревни, в которых жило до 12 тысяч человек, в места, не затронутые радиацией. Дома, имущество и животных сожгли, а радиоактивный урожай закопали.

Убирать последствия аварии солдатам помогали сельские жители. Иногда на такие работы выводили подростков и даже детей

«Я тогда училась в первом классе. В последний день нас всех снова вызвали на поля. Мы увидели глубокие траншеи. Туда нам без объяснения причин сказали зарыть весь собранный урожай. А во втором классе школьников отправляли на лесопосадки на зараженной территории. На протяжении двух лет к нам каждый месяц приезжали врачи, проводившие полное обследование. В пятом классе у меня увеличился зоб из-за нехватки йода», — вспоминала жительница деревни Русская Караболка Раиса Низамовна в разговоре с челябинскими журналистами.

В деревне восемь кладбищ

От самого взрыва на химкомбинате никто не погиб. У аварии был отложенный эффект: люди умирали в течение десятилетий от последствий облучения и онкологических заболеваний.

Точное количество жертв неизвестно, но при ликвидации последствий дозу облучения получили как минимум 1007 человек только из числа военнослужащих

В деревне Татарская Караболка в 61 километре от Озерска до сих пор живет более 400 человек. По словам местных жителей, почти в каждом доме у кого-нибудь есть или было онкологическое заболевание.

У Гульшары Исмагиловой, которая была свидетельницей аварии и всю жизнь прожила в Караболке, онкологическое заболевание печени. Ее брат умер от рака в 56 лет.

«У нас восемь кладбищ в деревне. Если грубо подсчитать, то семь из них — только онкология. Дети болеют онкологией прямо с рождения. Вот у соседей родилась внучка, в два года обнаружили рак почки, сделали операцию, и опухоль за месяц на девять сантиметров увеличилась. В Москву возили несколько раз, ремиссия началась, но в 13 лет она умерла», — рассказывала Исмагилова изданию «Idel. Реалии».

Муслюмово. Фото: Denis Sinyakov / Reuters

Жительницы Челябинской области Вера Кузнецова и Галина Щербакова родились под поселком Муслюмово, который находился на берегу реки Теча. Комбинат «Маяк» сливал туда радиоактивные отходы еще до аварии, но в 1957 году жить возле реки стало нельзя. Солдаты пришли расселять поселок, в котором жили родители Кузнецовой и Щербаковой, только через три года. Все это время люди продолжали жить на радиоактивной территории, купаться в смертельно опасной реке и есть зараженные продукты.

Мы переехали в Малайзию из Европы и довольны Страна оказалась развитой, а наш уровень жизни значительно вырос. Но у нас нет друзей, и я не могу найти работу Общество9 минут чтения

Людей перевезли на новое место, где было голое поле — сейчас это поселок Течинский в Челябинской области. Но некоторые жители села разобрали свои деревянные дома и перевезли их с собой вместе с вещами. Поэтому радиационный фон на новом месте продолжал зашкаливать. При этом, по словам Кузнецовой и Щербаковой, к ним постоянно приезжали дозиметристы, но ничего не говорили жителям.

«Мы ходили все в струпьях (облучение замедляет процесс заживления ран. — Прим. «Холода») постоянно, называли их “цыпками”. Ранка от прививки, сделанной в сентябре, у меня сохранялась до следующего лета», — говорила Вера Кузнецова в интервью «Комсомольской правде – Челябинск».

Река Теча. Фото: Antoine Gyori / Sygma / Getty Images

Со временем у жителей Течинского стали диагностировать онкологические заболевания, которые появлялись и у их детей и внуков. Многим женщинам, родившимся и жившим в зараженной зоне, было сложно забеременеть и родить.

В 2010 году Вера Кузнецова и Галина Щербакова основали общественную организацию «Маяк надежды», которая помогает пострадавшим от аварии на химкомбинате. В 2022 году они рассказывали, что к ним до сих пор приходят дети и внуки тех, кто жил на берегах реки Теча и много лет подвергался радиации.

Маужида Салихова родилась в поселке Новый Челябинской области — на момент аварии ей было два года. В 1958 году ее родителей отправили на ликвидацию последствий загрязнения: они засыпали щебенкой и огораживали зараженную землю на берегу реки Теча. Детского сада в поселке не было, поэтому родителям пришлось брать трехлетнюю дочь с собой на работу. Салихова, которая купалась в загрязненной воде, пока ее родители этого не видели, резко потеряла способность ходить и не могла делать этого до пяти лет. Проблемы с ногами преследовали ее всю жизнь, а в 2018 году она рассказывала, что у нее почти не работает щитовидная железа.

«Сестренка родилась в 1966 году. Она была очень болезненная, слабенькая, очень рано умерла. Я у мамы спрашивала, почему она решилась родить после ликвидации, но она говорит, что они тогда ничего не знали, их никто не предупреждал, что это может быть опасно и будут последствия. А они не только у родителей и у нас были, у меня два внука родились инвалидами — один прожил всего два часа, у второго не работает кишечник. Вот так нам все это аукнулось», — рассказывала Салихова изданию 74.ru.

Какие еще проблемы возникали у пострадавших?

Доктор медицинских наук, психиатр Владимир Буйков изучил истории болезни более чем тысячи человек, живших на берегах реки Теча и в зоне радиоактивного загрязнения. Он подтвердил, что у многих из них последствия облучения проявлялись спустя долгие годы. Люди чувствовали себя уставшими, раздраженными, у них часто кружилась и болела голова, были тревожность, депрессия и панические атаки. У них также появились проблемы с памятью и вниманием, и с возрастом они часто не могли выполнять даже такие простые задания, как собрать дом из кубиков.

К 60 годам у многих облученных страдали мышление и речь и быстро развивалась деменция. Большинство из них даже в 40-45 лет чувствовали себя на 70. У жителей зараженных территорий выпадали волосы, а из-за хронической усталости многим пришлось уволиться с работы.

Северное сияние

Долгое время в советской прессе запрещалось говорить об аварии. 6 октября 1957 года в выпуске газеты «Челябинский рабочий» вышла заметка о том, что жители области заметили полярное сияние. Зарево, которое на самом деле было последствием взрыва ядерных отходов, жители Челябинской области наблюдали еще три дня после аварии.

«В прошлое воскресенье вечером многие челябинцы наблюдали особое свечение звездного неба. Это довольно редкое в наших широтах свечение имело все признаки полярного сияния. Интенсивное красное, временами переходящее в слабо-розовое и светло-голубое, свечение вначале охватывало значительную часть юго-западной и северо-восточной поверхности небосклона. Около 11 часов его можно было наблюдать в северо-западном направлении, — говорилось в новости. — На фоне неба появлялись сравнительно большие окрашенные области и временами спокойные полосы, имевшие на последней стадии сияния меридиональное направление».

Кладбище в Муслюмово. Фото: Denis Sinyakov / Reuters

Впервые в мировой прессе о ядерной аварии на «Маяке» сообщила датская газета в 1958 году, но информация была неточной. В заметке говорилось, что утечка радиации случилась во время советских ядерных испытаний и что это произошло в марте 1958 года. Такое же предположение высказывали в Национальной лаборатории США.

Крестьянка обманула церковь и стала многомужницей Она два раза меняла веру и была женой двух мужчин одновременно. А когда первый муж вернулся из армии, оказалась в суде Общество9 минут чтения

Только в 1976 году ученый-биолог и диссидент Жорес Медведев опубликовал сообщение о катастрофе 1957 года в британском журнале New Scientist. Он знал об аварии, потому что в 1960-е годы руководил лабораторией в Институте радиологии в Обнинске. Сначала ему не поверили: западные эксперты считали, что взрыв в ядерном хранилище просто невозможен. В 1979 году Медведев выпустил книгу «Атомная катастрофа на Урале», где писал про аварию. Эту книгу перевели с английского на несколько языков.

В СССР впервые официально подтвердили информацию о взрыве на химкомбинате «Маяк» в июле 1989 года на сессии Верховного совета. После этого о катастрофе, которая случилась за 40 лет до официальной огласки, заговорили во всем мире. Она стала известна как Кыштымская трагедия. Название ближайшего к месту аварии города Озерска (тогда он назывался Челябинск-65) нельзя было произносить, потому что оно было засекречено и даже не указывалось на картах.

Машина истребления людей

Многие пострадавшие жители зараженных территорий, ликвидаторы и их дети десятилетиями пытаются получить компенсации от государства за ущерб здоровью. Но это мало у кого получается.

Маужида Салихова, родители которой были ликвидаторами последствий аварии в 1958 году, долгие годы пыталась доказать в суде, что она тоже пострадала. В 2018 году она рассказывала журналистам, что радиационное облучение, которое она получила в детстве, сильно сказалось на ее здоровье. В 2014 году отец Салиховой умер от рака, и экспертный совет признал, что его болезнь была связана с воздействием радиации на организм. Но суд отказался признавать его детей пострадавшими и эвакуированными с зараженных территорий. Никаких компенсаций семья не получила.

Огороженная территория, загрязненная радиоактивными осадками в результате аварии на «Маяке». Фото: Science Photo Library / Reuters

«Суд учел то, что в списках эвакуированных жителей наша семья не значится, а выписку из похозяйственной книги посчитал недостаточным доказательством. Родители делали прописку в [выселенном из-за радиоактивного загрязнения поселка] Курманово, но паспорта к тому моменту уже были поменяны. Юрист министерства социальных отношений настаивал на том, что мы не жили в Курманово, якобы в 1958 году нас сразу поселили в поселок ГРП, а в Курманово родителей возили на работу. Но у мамы тогда нас было трое, младший брат — грудничок, она не могла оставлять нас на весь день одних дома. Да и не возили тогда никого, соседи это в суде подтвердили», — говорила Салихова в интервью.

В 2017 году руководство Челябинской области заявляло, что уровень радиации на территориях рядом с Восточно-Уральским радиоактивным следом соответствует норме. Поэтому жителей деревень Татарская Караболка и Русская Караболка отказываются выселять.

Свидетельница аварии Гульшара Исмагилова называет действия властей «машиной истребления людей»

«“Гринпис” у нас был, много кто был! Столько журналистов. Теперь уже почти никто не приезжает. Ничего добиться не можем — все соседи умирают. Мы просто хотим, чтобы людей признали, хотя бы на старости лет, что они были ликвидаторами. Хотим, чтобы перед смертью они почувствовали, что государство их признало. Нужно только это», — говорила Исмагилова изданию «Idel. Реалии».

Председательницы челябинского общественного движения «Маяк надежды» также рассказывали журналистам, что многие, кто обратился к ним, не могут получить ни компенсаций, ни должного лечения. Федеральная целевая программа, которая в том числе предусматривала медицинскую помощь пострадавшим, закрылась еще в 2015 году. В 2021 году людям с удостоверениями пострадавших выделяли на «оздоровление» чуть более 300 рублей в год.

Местный житель, страдающий детской инвалидностью, включая эпилепсию и детский церебральный паралич, сидит в своем доме в деревне Муслюмово, 2010 год. Фото: Denis Sinyakov / Reuters

По словам зампредседателя «Маяка надежды» Галины Щербаковой, большинство попыток жителей области добиться статуса пострадавших ничем не заканчиваются. Например, ее сестра родилась в 1962 году и ее не признали пострадавшей от радиации, несмотря на множество болезней. Ликвидатор аварии Алексей Басков в 27 лет стал бесплодным, но его заболевание также отказались связывать с последствиями облучения.

«Тоже не может доказать связь заболевания с облучением, не может добиться дополнительного материального обеспечения, а это четверть зарплаты. Сначала ссылались на секретность, а потом сказали — обращайтесь на “Маяк”, так как части, обслуживавшие предприятие, не были подчинены министерству обороны», — рассказывала председатель «Маяка надежды» Вера Кузнецова.

Одна пострадавшая с инвалидностью второй группы — Бибикамал Халиуллина — выиграла суд в 2018 году и добилась перерасчета пенсии. Но после этого ее пенсия выросла всего на три тысячи рублей, а недополученную за три года сумму ей вернули только после обращения в областной суд.

Тысячи граждан СССР стали свидетелями массового расстрела Власти использовали армию и танки против мирного протеста. Погибли десятки человек, но это скрывали 27 лет Общество21 минута чтения

Омбудсмен Челябинской области Юлия Сударенко заявляла в разговоре с журналистами «АиФ» в 2020 году, что возможностей помочь пострадавшим от аварии в регионе мало. По ее словам, областные власти связывались с депутатами Госдумы и «заручились их поддержкой» для выплат. Но через несколько лет ситуация не изменилась: дети и внуки ликвидаторов аварии безуспешно пытаются добиться статуса пострадавших и медицинской помощи.

«К кому только мы не обращались! От президента, полпреда, премьер-министра до всех депутатов от Челябинской области. Ответы получаем стандартные: все, что положено, вы получаете. Если бы все это выполнялось на самом деле, было бы, конечно, прекрасно. Но этого нет», — говорила председатель «Маяка надежды» Вера Кузнецова в июне 2025 года.

Помогите «Холоду» рассказывать человеческие истории