«Люди, приезжающие из стран с высоким уровнем коррупции, сохраняют к ней большую толерантность». Профессор экономики Нонна Кушнирович о том, какую роль русскоязычные репатрианты сыграли в «израильском экономическом чуде»
Два года Израиль ведет, пожалуй, самую тяжелую и затяжную войну в своей истории. Эта война уже стоила стране более 60 млрд. О том, что происходит с экономикой Израиля, как ей удается выдерживать давление войны и какую роль в этом играют репатрианты, историк и постоянный автор Republic Константин Пахалюк* поговорил с главой по науке и инновациям Академического центра Руппин, профессором экономики Нонной Кушнирович.
— Как экономике Израиле удается справляться с давлением военных лет?
— В ответе на этот вопрос я должна сделать небольшой экскурс в историю. В 1980-е годы главной проблемой экономики Израиля была высочайшая инфляция. Ее последствия ощущались и в 1990-е, которые характеризовались недостатком валюты в стране, но и большими инвестициями. Сейчас это трудно представить, но даже я еще помню время, когда покупка валюты требовала разрешения. В 2000-х произошло, на мой взгляд, израильское экономическое чудо. Экономический рост, расцвет хайтека, усиление шекеля и вход в клуб развитых стран. Для этого было несколько причин.
Нонна Кушнирович
Во-первых, из бывшего Советского Союза приехало немало людей с хорошим техническим образованием, высококвалифицированных, но готовых, скажу мягко, на компромиссы по зарплате. Они являлись сравнительно дешевой и квалифицированной рабочей силой. Во-вторых, в 1990-е правительство стало инвестировать в переподготовку и образование. Часть репатриантов после переподготовки нашли работу в хайтеке. Кроме того, было принято решение о создании системы колледжей, чтобы больше людей могли получать академическое образование, особенно на периферии.
Сейчас 37% населения имеют высшее образование.
В-третьих, Израиль всегда был хорошо интегрирован в мировую экономику — люди временно работали за рубежом и приезжали обратно с обновленным опытом и социальным капиталом. В-четвертых, правительство перешло к политике экономии и сокращения социальных выплат. Дело в том, в начале 2000-х в Израиле был огромный национальный долг, почти 100% от ВВП. В результате были сокращены большинство социальных пособий — это была жесткая и непопулярная политика, но она сыграла свою роль в снижении долга.
Все это вместе и привело к скачку — в середине нулевых экономика росла примерно на 5% в год, в 2010-х — на 4%. Это высокий уровень роста для развитых стран, экономики которых обычно растут на 1–2%. Во время кризиса 2008 г. темпы роста несколько замедлились, но это все равно это был рост. Особенно развивался хайтек. В Израиле нашли месторождения газа, часть которого страна стала экспортировать — а часть выручки от его добычи переводили в национальный фонд благосостояния. Это создало подушку безопасности. Повышение уровня жизни сопровождалось повышением средней зарплаты, что, соответственно, вело к подорожанию местной продукции.
Израиль всегда сталкивался с проблемами с безопасностью — интифада, военные действия против Хамаса в Секторе Газа или против Хезболлы на севере.
Да, это короткие войны и операции, однако, как ни странно, они стали прививкой устойчивости для экономики. Зарубежные и местные инвесторы уже изначально принимают эти риски и закладывают их при принятии решений. Экономика Израиля научилась очень быстро восстанавливаться и возвращаться к росту. Мы это видели по тому, как быстро она восстанавливалась после ковида.
Источники: Центральное статистическое бюро Израиля (2025); рассчитано на основе данных Банка Израиля (2025).
7 октября стало для всех шокирующей неожиданностью, но и сегодня экономическая ситуация лучше, чем могла бы быть через два года затяжной войны. Дело в том, что к этой дате мы подошли с относительно низким национальным долгом, когда за год до войны бюджет вообще был в профиците, и с огромными валютными резервами, примерно в 40% от ВВП.
За почти два года войны не сбылись самые негативные ожидания. Например, ожидалось падение курса шекеля, однако этого не произошло: в декабре 2023 года доллар стоил 3,6 шекеля, сейчас (в октябре 2025) — 3,3. Безработица на уровне менее 3%, инфляция — чуть больше 3%. Дефицит бюджета в начале войны был на уровне 7–8%, но если брать последние 12 месяцев, он на уровне 4,7%, что все равно много — нормальным считается до 3%. И за это, в частности, и критикуют правительства, которое из-за коалиционных соглашений направляет деньги туда, куда, по мнению большой части населения, не стоит их направлять во время войны.
— Вы имеете ввиду ортодоксальный сектор?
— Да. Дело в том, что только 54% мужчин представителей этого сектора заняты на рынке труда. Поэтому поступления от налогов и обязательных платежей, выплачиваемых ортодоксальным сектором, в три раза меньше, чем поступления от остальных домохозяйств. Учащиеся многих религиозных заведений освобождены от службы в армии и получают стипендии и различные дотации от государства. В школах этого сектора часто не изучаются в полном объеме точные дисциплины и иностранные языки, они не находятся под контролем министерства образования. Все это вызывает у светского населения чувство неравномерности распределения ответственности и критику правительства, которое не сокращает эти расходы во время войны. Я поддерживаю точку зрения, что государство должно финансировать только те образовательные учреждения, выпускники которых могут потом сдать экзамены на аттестат зрелости и получить знания, необходимые на рынке труда. К сожалению, в ультраортодоксальном секторе немало школ, выпускникам которых будет сложно трудоустроиться и быть конкурентоспособными.
— А каково положение арабского сектора?
— Арабы-граждане составляют больше 20% всего населения Израиля. Обладая израильским гражданством, они имеют те же права, что и другие граждане. У них есть представительство в Кнессете, и при прошлом правительстве одна из партий, представляющая интересы этой группы, входила в правительственную коалицию. Тем не менее, статистика говорит, что их уровень доходов ниже. Тут надо принимать во внимание внутреннее разнообразие этой группы: друзы и арабы-христиане больше интегрированы в израильскую экономику и государственные и политические институты по сравнению с арабами-мусульманами. Процент участия в рынке труда мужчин из этой группы такой же, как и в еврейском секторе, но участие женщин ниже.
Здесь я бы выделила два фактора. Во-первых, территориальный: в основном арабы и евреи живут раздельно, смешиваясь лишь в отдельных городах, таких как Яффо, Хайфа, Лод или Акко. Причины этого — и в том, что люди предпочитают жить с теми, кто им ближе и понятнее, и в существовании культурных и социальных границ. Арабской семье нередко сложно купить квартиру в еврейском городе или районе, как и еврейской семье в арабском. В арабских городах часто ниже уровень жизни, хуже транспортная и социальная инфраструктура.
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]