Три века гонений
В Екатеринбургском издательстве ГОНЗО вышел уникальный трехтомный альбом «Книга о невьянской иконе»
Евгений Ройзман* на открытии выставки «Белоликие образы горнозаводского Урала: Три века Невьянской иконы» из Музея «Невьянская икона» в Музее русской иконы. Фото: Агентство «Москва»
18+. НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМИ АГЕНТОМ РОЙЗМАНОМ ЕВГЕНИЕМ ВАДИМОВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА РОЙЗМАНА ЕВГЕНИЯ ВАДИМОВИЧА.
Автор и составитель издания — Евгений Ройзман*, историк и коллекционер, создатель первого в России частного Музея Невьянской иконы, бывший мэр Екатеринбурга. Его коллекция старообрядческих уральских икон является самой полной и ценной в России, и именно она стала основой музейного собрания в Екатеринбурге. В трехтомном альбоме представлены лучшие работы мастеров иконописи Урала с начала XVIII века до конца второго десятилетия XX века.
Почти полторы тысячи страниц, около двух тысяч иллюстраций, огромный справочный материал, подборка статей, рассказывающих о возникновении и жизни невьянской иконы на протяжении трех столетий, — объем, деталировка и насыщенность текста в этих трех книгах поражают. И хотя непосредственная работа над изданием продолжалась всего четыре года, фактически — это труд всей жизни: в 2026 году коллекция икон, собранных автором книги, отметит 40 лет со времени основания, а в декабре этого года самому музею исполнится 26 лет.
Невьянская икона — особая тема в истории русской иконописи. Один из самых авторитетных специалистов в этой области, Герольд Иванович Вздорнов, называет ее последней по времени русской иконописной школой. Хотя по сути это — сплав нескольких школ, включенных в традиции старообрядческого иконописания. Именно невьянская икона сохранила для нас дух и стилистику написания икон с допетровского, дореформенного времени.
Первые невьянские иконы известны с середины 20-х годов XVIII века — тогда на Урал из центральной России, Поморья, с Верхней Волги, из районов, граничащих с Польшей, переселилось огромное количество старообрядцев, спасавшихся от преследования царя и официальной церкви. К тому времени Невьянск, знаменитая вотчина Демидовых, стала первой столицей горнозаводского дела, рабочие руки там требовались, и добросовестные, старательные и умелые работники пришлись ко двору. Тем более что среди старообрядцев было немало талантливых мастеров: ювелиров, оружейников, иконописцев. И оказалось, что там, на Урале, мастерам-старообрядцам никто не запрещает продолжать традиции древнерусской иконописи, за которые их преследовали в других регионах. Не только не запрещали, а даже поощряли: известно, что Демидовы придерживались старой веры, многие владельцы других уральских горных заводов тоже соблюдали веру отцов, поддерживали своих единоверцев и охотно заказывали им иконы, обеспечивая мастеров заработком на годы вперед.
Можно сказать, что
Урал буквально вошел в плоть и кровь невьянской иконы: иконописцы использовали для пигментов местные минералы, самоцветные камни: гематит, малахит, лазурит. А для создания яркого фона закатывали доску листовым золотом — оно просвечивало сквозь краски, придавая иконе праздничный вид, делая ее по-настоящему драгоценной.
Драгоценной в прямом смысле слова: сохранились сведения, что в конце XVIII века одна такая икона стоила почти 70 рублей, притом что за избу с хозяйственными постройками и скотиной редко просили 20 рублей. Когда девушку выдавали замуж, в списке ее приданого такие иконы занимали первые строчки.
Как считают специалисты, от московской иконописной школы невьянские мастера заимствовали удлиненные пропорции фигур, от ярославской — игру света и тени, динамику сюжетов, от северной — внимание к бытовым деталям, реализм изображения. Невьянские иконописцы тщательно прорисовывали все детали пейзажа: горы, деревья, траву, цветы, камешки на дорогах; придавали пейзажам на иконах местный колорит — например, изображали знаменитую Невьяскую башню и другие заводские постройки. Главная отличительная особенность невьянской школы — строгое соблюдение законов линейной перспективы, как это было принято в светской академической живописи.
История исследования невьянской иконы тоже отличается от ситуации с изучением русской иконописи в целом: если древнерусскую икону ученые историки и искусствоведы начали серьезно исследовать уже в начале XX века, то невьянская икона попала в поле зрения российских ученых лишь в 80-х годах.
Раньше, еще в 90-е годы XIX века, Мамин-Сибиряк упоминал об этих иконах в своих уральских очерках. Но первым реальным их исследователем в 1918–1923 годах стал француз Сюшель Дюлонг. В составе миссии Красного Креста на Урале он приехал в Екатеринбург и увидел в домах местных старообрядцев необычные иконы. Они так поразили впечатлительного француза, что он всерьез заинтересовался местной школой иконописи и собрал богатейший материал о мастерах, живших в Екатеринбурге, Нижнем Тагиле, в Невьянске. Благодаря Дюлонгу мы теперь знаем имена и биографии Паисия Заверткина, Гурия Перетрутова, Григория Коскина, династии иконописцев Богатыревых, Чернобривиных, которые занимались своим ремеслом более ста лет, передавая мастерство из поколения в поколение. Считается, что самым последним иконописцем был Ефим Губкин, расстрелянный в 1930-е годы в Екатеринбурге. Хотя некоторые исследователи полагают, что иконописью в духе невьянской школы подпольно занимались мастера вплоть до 70-х годов.
Но впервые в научный оборот термин «невьянская икона» попал лишь в 1986 году, когда в журнале «Урал» появилась статья Лидии Рязановой, которая так и называлась — «Невьянская икона». Началась настоящая эпоха возрождения интереса к искусству уральских мастеров, серьезное научное изучение этого явления. Евгений Ройзман, с середины 80-х годов занимавшийся собиранием икон, исследованием истории их появления, биографиями мастеров-иконописцев, внес значительный вклад в изучение этой школы. В 1997 году он издал первый альбом невьянской иконы, а в конце 90-х годов открыл частный музей, коллекция которого на сегодняшний день насчитывает почти 700 икон.
Трехтомная «Книга о невьянской иконе» — первый фундаментальный труд по этой теме, опубликованный в России. От традиционных академических исторических изданий эта книга отличается структурой и стилем.
И для тех, кто с церковным убранством в целом и иконописью в частности знаком поверхностно, в самом начале книги автор дает детальную схему устройства иконы с визуальной расшифровкой терминов: что такое фигурный ковчег, оплечье, мафорий, богородичная звезда, наручи.
Вся история существования невьянской иконы разделена на четыре периода, и этому предшествует краткий исторический очерк, объясняющий экономические, политические, юридические, ментальные изменения, происходившее в то время. В каждом периоде — каталог икон, и каждую икону сопровождает открытое исследование: автор рассказывает, почему та или иная икона принадлежит конкретной мастерской, конкретному мастеру, показывает, как мастерские были связаны между собой, дает справки по каждой семье иконописцев непосредственно рядом с изображением.
Завершает третий том и всю книгу подборка научных статей с рассказами о складнях к невьянской иконе, о святых, которых чаще других изображали уральские иконописцы, о самых популярных сюжетах. Здесь же опубликованы большой очерк «Иконы, которые мы потеряли», обзор по прорисям, описание самых значительных собраний невьянской иконы — от музейных и частных до церковных.
Об этой книге можно говорить долго, ее бесконечно можно рассматривать, листая роскошные страницы, вглядываясь в виртуозную живопись старых мастеров и думая о том, как же странно и дико закольцовывается история. Когда-то этих мастеров почти 200 лет преследовали только за то, что они не забыли свои корни. Потом почти сто лет религия вообще как сфера жизни и культуры находилась в России под запретом и была вынуждена скрываться в подполье…
Теперь такая участь уготована автору уникального альбома и самому изданию — книгу, автора которой государство называет «иностранным агентом», не возьмется продавать ни один книжный магазин.