«Дракула» — румынский режиссер Раду Жуде забирает вампира обратно у Голливуда

Получается смешной и тошнотворный фильм о Владе Цепеше. Некоторые зрители его, вероятно, возненавидят

Во Франции показали новый фильм румынского режиссера Раду Жуде «Дракула». Автор картины «Неуместный трах, или Безумное порно», получившей в 2021 году главную награду Берлинского кинофестиваля, снял еще один фильм про Влада Цепеша — третий за последний год на эту тему. Но работа Жуде заметно отличается от голливудских версий — это возмутительная авангардная картина, наполненная непристойными сценами и шутками по поводу современного кинематографа и ИИ. Кинокритик Антон Долин рассказывает о том, как Жуде возвращает Дракулу в румынский контекст.

«Еще один „Дракула“? — спросите вы — Они что, издеваются?» Во-первых, да, еще один. Когда-то в вечном состязании двух самых популярных персонажей мирового кино победу одерживал Шерлок Холмс, но теперь вперед явно вырвался легендарный трансильванский вампир; за последние 12 месяцев это уже третий, после «Носферату» Роберта Эггерса и «Дракулы» Люка Бессона. Во-вторых, да: издеваются. Иначе, как изощренным глумлением над зрителем и его ожиданиями, трехчасовой треш-эпос румынского режиссера Раду Жуде не назвать.

Это настоящий пир, но не платоновский, а сорокинский, с душком Рабле и жестокостью де Сада. От переизбытка вполне порнографических интимных сцен, заумных философски-политических отсылок и нарочито дешевых — аляповато нарисованных ИИ в плохих бесплатных программах — спецэффектов рябит в глазах. Смешно и тошно, восхитительно и отвратительно. Полтора десятка разножанровых сегментов по-разному втаптывают в грязь наши с вами ожидания, остроумно уравновешивая мазохистскую страсть интеллектуала к деконструкции чистым удовольствием разрушения. Ведь что такое миф о Дракуле, как не история вечной то ли жизни, то ли смерти, то ли боли, то ли удовольствия? И бесконечной эксплуатации — то бишь вампиризма.

Раду Жуде — концептуалист со стажем, все чаще отвергающий собственный дар к убедительной психологической драме во имя радикальных арт-жестов. Здесь он превзошел самого себя: одни назовут «Дракулу» его худшим фильмом, другие — самым совершенным творением. По меньшей мере Жуде вампиром быть не желает и любой автоматизм с презрением отвергает, а штампы безжалостно высмеивает. А еще, в отличие от множества товарищей по несчастью, отчетливо знает, зачем снимает своего «Дракулу». Этот фильм — сказать точнее, проект, который органичнее бы смотрелся в музейном зале, чем в кинотеатре, — идеалистически хоронит злополучного героя Брэма Стокера, пытается забить в его давно безжизненное, но конвульсивно шевелящееся тело окончательный осиновый кол. Слоганом для рекламного плаката могла бы стать формула «Хватит „Дракул“!».

Априори понятно, что столь амбициозная цель недостижима. Поэтому Жуде добавляет к ней вспомогательную, более понятную и конкретную. Это обратная апроприация Дракулы, раскрученного викторианской культурой и присвоенного Голливудом: напоминание, откуда родом Влад Цепеш «на-кол-сажатель». Как язвительный сатирик и насмешливый аналитик Жуде не имеет равных в Румынии, и «Дракулу» можно расценивать в качестве еще одного портрета румынского общества — после скупого и трагического «Континенталя 25», выпущенного тем же режиссером в начале года.

Сквозной рассказчик «Дракулы» — молодой режиссер, не идентичный автору: Жуде прячется за этим раздражающе самоуверенным субъектом, который не видит смысла стараться и поручает работу компьютерным программам. Раз за разом начиная рассказ — в новом стиле и жанре, но всегда с восхитительным апломбом и без малейшей тщательности, — халтурщик на полпути устает от собственного замысла и переключается на другой. Количество сюжетных «расходящихся тропок» и отступлений позволяет сравнить «Дракулу» с «Рукописью, найденной в Сарагосе» или «Жаком и его хозяином». Сам псевдосоздатель уточняет: его картина склеена из стольких разнородных элементов, что с таким же успехом можно было бы назвать ее «Франкенштейном».

Один из этих элементов — ретроэротика, интрига которой отдаленно смахивает на оригинальный роман Стокера. Юный герой приезжает в замок таинственного барона, окрестности терроризирует вампир (больше похожий на ряженого с детского утренника), и еще предстоит разобраться, кто скрывается под маской Дракулы — играющий в научный подход и отрицающий любую мистику барон или сладкоголосый священник.

Или еще один элемент — буквализация метафоры Маркса. Сидящие за компьютерами клерки-рабы вынуждены вкалывать на капиталиста-Дракулу, а, когда вознамериваются устроить революцию, тот мобилизует против бунтовщиков свою зомби-армию. Вампира сопровождает золотой секретарь-робот, небрежно срисованный с C3PO, который назидательно твердит «Arbeit macht frei».

Или ни к селу ни к городу пастораль из деревенской жизни — потому что любому фильму нужна романтическая история с драматичным исходом. Водитель грузовика ухаживает за девушкой, но после первой ночи охладевает к ней. В общем, все заканчивается плохо, хоть «Дракула» и ни при чем. «Хорошо вышло, по-чеховски», — мечтательно констатирует режиссер.

Нашлось место и для нарезки из «Носферату» Мурнау, нагло использованной для рекламы клиники по лечению эректильной дисфункции, и для непристойной баллады под гитару, и даже для «Дракула-тиктока», что бы это ни значило. Дракула открывает лечебницу, обещая пациентам вечную молодость, и сам идет лечиться к дантисту — клык заболел: денег на операцию у него нет, приходится вырывать зуб самостоятельно, кровь хлещет фонтаном. Диапазон ширится — от хоровых песен и торжественных стишков во славу Влада Цепеша на школьной линейке до подробной театрализованной экранизации «заветной сказки», где у крестьянина вместо кукурузы на поле растут живые пенисы.

Спрятан в «Дракуле» порубленный на сегменты и объединяющий остальные главы фильм, более всего напоминающий «настоящий» кинематограф Жуде — гротескный, социально ответственный, едко актуальный. Дракула здесь — немолодой трансильванский бездомный Санду (актер-талисман румынского кино Габриель Спахиу), которого хозяйка кабака выкупила из психиатрической лечебницы и откормила, чтобы эксплуатировать. Теперь на эротических представлениях для туристов он разыгрывает графа-вампира, пока его наниматели разоряют глупых иностранцев. Национальный бренд работает безупречно. Гвоздь программы не представление с раздеванием, а последующая охота на Дракулу. Каждому посетителю выдается свой осиновый кол, а бедолага-вампир должен прятаться где-то в ночном городе.

Когда дядюшка Санду решает в самом деле убежать от неблагодарной и грязной работы, кабатчики разрешают посетителям убить его по-настоящему (в компанию японцев, немцев и американцев затесался вагнеровец, хорошо заработавший на войне в Украине и теперь жарко доказывающий практическую пользу пыток). Поначалу комичный сюжет постепенно вырастает в исчерпывающую метафору нынешней охоты на ведьм — или вампиров, разница невелика. Достаточно указать скучающему обывателю на врага, и тот с удовольствием схватится за кол.

Правда, эта прекрасная мысль и связанный с ней сюжет растворены в таком количестве белиберды и безобразия, что, кроме солидарности с автором, к концу просмотра чувствуешь усталость и раздражение. Но это и к лучшему. Быть может, зритель и сам наконец придет к тому же выводу, что Раду Жуде: пора уже оставить Дракулу в покое.

Антон Долин