Россия предпочла бы, чтобы Мадуро остался у власти в Венесуэле. Но если США его свергнут — она готова это принять

Кремль не станет вмешиваться в конфликт. Объясняет журналист Анатолий Курманаев из The New York Times

США готовятся к военной операции против Венесуэлы. Венесуэла просит помощи у России, но, скорее всего, не получит ее: Россия полностью сосредоточена на войне с Украиной, и у нее нет ни сил, ни желания отвлекаться на поддержку далекого союзника. Об этом в интервью англоязычной «Медузе» рассказал журналист The New York Times Анатолий Курманаев, который пишет и о российской, и о венесуэльской политике. Публикуем фрагменты этого интервью.

Стратегический альянс между Россией и Венесуэлой претерпел значительную эволюцию. Он прошел через множество фаз с тех пор, как Уго Чавес пришел к власти в 1999 году — в том же году, что и Владимир Путин. Когда в 2000-е годы Венесуэла была на подъеме благодаря высоким нефтяным доходам, Россия получала значительную выгоду за счет экспортa вооружений и другой техники в Венесуэлу, а также отправки туда квалифицированных специалистов. После того как в 2014 году в Венесуэле начался затяжной экономический кризис, ее ценность для России постоянно снижалась, поскольку страна стала слишком бедной, чтобы тратить значительные суммы на российские товары.

<…> Венесуэла на самом деле не проявила себя как крупный дипломатический сторонник российского вторжения [в Украину]. Экономические связи не разорваны, но они вышли на плато: между странами по-прежнему есть торговля и инвестиции, но это уже не то, что было раньше. В нынешний период напряженности между США и Россией мы не видим, чтобы Россия вовлекалась в дела Венесуэлы в той степени, как прежде. Во время предыдущего противостояния в 2019 году Россия публично и демонстративно отправляла в Венесуэлу военных и экономических советников. А «Роснефть» играла очень большую роль в транспортировке венесуэльской нефти вопреки американским санкциям. Сейчас Москва реагирует гораздо более сдержанно. Война в Украине уменьшила привлекательность стратегического союза для обеих сторон.

<…> Мы не знаем, насколько далеко Дональд Трамп готов зайти в своем противостоянии с венесуэльским правительством, но если он решится на военную эскалацию, трудно представить, что Россия вмешается и попытается решающим образом изменить баланс в пользу Венесуэлы. Что она вообще могла бы сделать? Самые современные системы вооружений Венесуэлы — это российские системы. В частности, у Венесуэлы есть системы ПВО С-300 и истребители «Сухой», которые теоретически могут представлять угрозу для американских военных. Они, вероятно, являются самой серьезной частью венесуэльского арсенала в случае возможной атаки США.

Однако существует множество спекуляций о том, насколько эти системы вообще работоспособны — действуют ли они, не проржавели ли, не вышли ли из строя, и есть ли вообще специалисты, способные ими управлять. Россия могла бы потенциально отправить советников и техников, чтобы их отремонтировать и привести в боевую готовность. <…> Думаю, короткий ответ заключается в том, что если США начнут масштабную атаку на Венесуэлу, крайне маловероятно, что Россия вмешается достаточно решительно, чтобы изменить баланс сил.

<…> Кремль считает, что геополитические неудачи — Сирия, Иран и, возможно, в обозримом будущем Венесуэла — приемлемы и будут исправлены или перекрыты той великой победой, которую он представляет себе в Украине. Если России удастся сокрушить украинское правительство и достичь своих ключевых целей в Украине, она сможет заявить миру: «Смотрите, мы противостояли военному давлению всего Запада и победили, мы добились успеха». Так что любой престиж и влияние, утраченные в мире по мере ослабления или падения этих региональных союзников, будут возвращены и многократно умножены благодаря победе в Украине, которая вновь вознесет Россию на пьедестал мировых сверхдержав.

<…> Потенциальное свержение Мадуро — это, вероятно, то, что Кремль может принять. Предположительно, это могло бы стать частью более широких переговоров между Путиным и Трампом о Венесуэле. Это могло бы превратиться в разменную карту, когда Россия фактически отходит в сторону и не вмешивается в венесуэльский конфликт в обмен на уступки по Украине или Центральной Азии. Так что это, безусловно, союз или сфера влияния, которыми Россия была бы готова поступиться в рамках более широкого соглашения с США.

<…> Нарушение экспорта венесуэльской нефти, безусловно, принесло бы России краткосрочную выгоду, так как освободило бы больше китайского рынка для российских поставок. Война в Венесуэле почти наверняка подняла бы мировые цены на нефть, что тоже было бы выгодно России. Однако краткосрочные преимущества в виде отвлечения внимания США и нарушения глобального нефтяного рынка все же стали бы для России лишь утешительными призами. В действительности Москва предпочла бы, чтобы Мадуро остался у власти.

<…> [Венесуэла] сильно поляризована, и отношение в ней к России во многом зависит от политических взглядов. Сторонники правительства, составляющие около 30% населения, позитивно воспринимают российские инвестиции и участие в делах Венесуэлы. А оппозиция, представляющая сегодня большинство, относится к российскому влиянию крайне негативно. Я бы даже сказал, что среди наиболее радикальной части оппозиции есть склонность обвинять Россию буквально во всем, утверждая, что Мадуро давно бы уже пал, если бы не Россия. Действительно, Россия на протяжении многих лет играла значимую роль в поддержке правительства Мадуро, особенно в ключевые моменты кризисов. Но, на мой взгляд, будет преувеличением утверждать, что единственная причина пребывания Мадуро у власти — это Россия. Это завышает степень ее вовлеченности и ее способность реально влиять на события внутри страны.