«Моя заветная мечта — растить на целине настоящих спортсменов!»

Как распределяли выпускников вузов в советское время

В 1963 году слесарь завода «Красный пролетарий», Герой Социалистического Труда Ермилов рассказывал в журнале «Огонек» о письме от некоего студента, которое его сильно огорчило. Студент писал, что скоро закончит институт, и жаловался, что распределение молодых специалистов «унижает человеческое достоинство». Историк Рустам Александер рассказывает, как работала — и в каких случаях не работала советская система распределения.

Слесарь Ермилов и сам знал, что далеко не все выпускники советских вузов горели желанием отправиться в отдаленные части страны на обязательную трехлетнюю отработку. Он также прекрасно знал о «некрасивых ситуациях» и даже «скандалах», происходивших во время распределения: многие выпускники просто не являлись в назначенный час. Ермилов сокрушался и искренне удивлялся такому «негражданскому» и «бесчестному» поведению: «Сколько денег затратило государство на их обучение… но страна и общество, в котором они живут, не вошли в их сердца… коммунистическая сознательность не пошла дальше конспектов лекций!» Он напоминал, что «общество гарантирует молодому специалисту не просто работу ради куска хлеба насущного, но работу по специальности!» и вспоминал, что в молодости, в 1929 году, сам рьяно трудился на благо Советского государства.

Впервые система обязательного распределения выпускников начала действовать в СССР в 1933 году. Государство делало это прежде всего для того, чтобы закрыть кадровый дефицит в регионах. Страна развивалась неравномерно: в Москве и Ленинграде специалистов было сверх необходимого, а регионы — Сибирь, Дальний Восток и Средняя Азия — испытывали острый кадровый голод. Молодым специалистам нужно было отрабатывать целых пять лет. Хотя в сталинские времена редкие люди противились инициативам сверху, даже тогда находились выпускники, которые наотрез отказывались уезжать далеко от дома. Так, в газете «Уральский рабочий»за 1939 год рассказывалось о выпускнице Свердловского медицинского института, которая категорически отказалась ехать на работу по распределению, за что ее даже привлекли к уголовной ответственности.

Во времена Хрущёва срок отработки сократили с пяти до трех лет и отменили уголовную ответственность за отказ участвовать в ней. Чтобы уменьшить недовольство практикой распределения, хрущёвское руководство усилило пропаганду. Так, 21 марта 1961 года одна из главных газет СССР — «Литературная газета» — с энтузиазмом рассказывала о врачах, которым предстояло ехать на целину: «Весна — для студента-выпускника — это время крутых поворотов, определяющих дальнейшую жизнь… весна — это распределение… Медики и педагоги всегда готовятся в далекий путь… Но куда он поведет? Как выбрать то единственное место, которое станет отныне родным домом, близким и дорогим?» К счастью, говорила газета, у товарища Хрущёва уже был ответ: ехать нужно в целинный край, в Казахстан и Сибирь, на освоение новых земель и создание там инфраструктуры. В статье приводились восторженные, полные энтузиазма реплики выпускников-медиков. «Если врачу скажут, что он где-то нужен, разве может стоять вопрос: ехать или не ехать? — обращались молодые врачи ко всем выпускникам медицинских вузов со страниц “Литературной газеты”. — Мне нравится видеть людей красивыми… Моя заветная мечта — растить на целине настоящих спортсменов. Ведь работников моей специальности там почти нет!»

Но пропаганда не слишком помогала, и количество не явившихся на места распределения оставалось значительным. В 1963 году хрущёвское руководство даже приняло специальное постановление: выдавать диплом выпускникам только после истечения срока обязательной отработки. После смещения Хрущёва эту норму отменили.

Была и другая проблема: выпускники приезжали на отработку, терпели положенные годы и сразу же уезжали. Об этом сетовали «Известия» в 1961 году: «Если бы отправиться по стране на поиски выпускников вуза с планом распределения… то мало кого удалось бы найти на месте назначения». Газета писала, что молодые врачи набирались опыта и сноровки, а молодые учителя становились «незаменимой частицей сложного и так трудно налаживаемого педагогического механизма». Но потом всё равно уезжали. «Это значит, что где-то в больнице опустел кабинет, а в школьном расписании появились незанятые клеточки, — грустил корреспондент. — Каждую весну и лето директор школы и главный врач допытываются, кто с надеждой, кто с тревогой, а кто и с угрозой: “Вы вернетесь, Анна Петровна?!”, “Вы не бросите работу, Олег Иванович?” Один из главврачей лишь разводил руками: “Молодые-то специалисты? А нам их прельстить нечем. Только и слышишь — эта сбежала, та на старте стоит”».

Больше всего распределению противились коренные жители больших городов: Москвы, Ленинграда, Киева. Они не хотели переезжать «в провинцию». Те студенты, которые приехали учиться в столичные или крупные вузы, тоже часто не стремились возвращаться «на периферию». Кроме того, на местах, куда направляли выпускников, зачастую просто не было нормальных условий для труда и жизни. В 1978 году «Правда»предполагала, что начальники считали: молодые специалисты, отданные им на три года, «всё выдержат, всё стерпят».

Советская пропаганда делала всё возможное, чтобы представить распределение как огромное благо. Газеты постоянно напоминали выпускникам, что на Западе молодой специалист часто не мог найти работу по специальности и в результате терял квалификацию. Советская же система распределения, говорилось в газетах, решала эту проблему.

В брежневские времена проблема неявки выпускников к предписанному рабочему месту стала хронической. Начальники жаловались: выпускники просто не хотят к ним ехать. Так, в 1980 году на страницах «Известий» заместитель начальника Орловского областного управления хозяйства сообщал: из 323 выпускников, которые должны были приехать в область, явились лишь 187. Появилась и другая тенденция: выпускники появлялись, «отмечались», а затем просто исчезали, устраиваясь туда, куда хотели.

Кроме того, государственные органы, ответственные за распределение, сами нередко создавали неразбериху. Бывали случаи, когда вуз направлял молодого специалиста по указанному адресу, а на месте он оказывался уже не нужен: за время подготовки и утверждения плана распределения ситуация на предприятии могла измениться.

Сами работодатели тоже активно разрушали систему распределения. По закону руководителям предприятий запрещалось принимать молодых специалистов, распределенных в другие места, до истечения трех лет. Принимать можно было только тех, у кого имелась справка, разрешающая самостоятельное трудоустройство. Но многие руководители игнорировали это правило и нанимали специалистов, распределенных в другие регионы.

В ходе перестройки система распределения еще больше ослабла, а к концу 1991 года фактически перестала существовать.