Гендиректор «Медиасоциума» Олег Киселев надеется, что «некоммерческие партнеры» рано или поздно выяснят мотивы друг друга

Тревожные вести, доносящиеся в последние дни из загадочных недр «Медиасоциума», для тех, кто наблюдает за становлением этой странной компании с особым вниманием – для чиновников президентской администрации и прокуратуры, курирующих переустройство информационной сферы, - вероятнее всего, звучат вовсе не тревожно, а, наоборот, успокаивающе. Возвращение в эфир журналистской команды во главе с Евгением Киселевым, той самой команды, что была последовательно изгнана сначала с НТВ, а затем с ТВ-6, готовится в обстановке довольно напряженной. Но напряжение это носит, как любят выражаться близкие к руководству «Медиасоциума» мастера чеканных формулировок, «деловой, конструктивный характер». Учредители и служащие Некоммерческого партнерства ожесточенно торгуются о размерах бюджета будущей телекомпании, увлеченно ругаются о структуре управления ею, отчаянно интригуют вокруг кандидатур на разнообразные руководя щие посты и выматывают друг другу нервы, определяя дату открытия вещания...

Ну, вот и славно. Одно удовольствие наблюдать эти трудовые будни добропорядочно хозяйствующего субъекта. Не зря, значит, другие хозяйствующие субъекты провели целых два года в сплошных спорах. Пусть теперь новый хозяйству ющий субъект хозяйствует в свое удовольствие, благополучно отстроившись на свежем пепелище. Дым рассеивается. Пыль оседает. Все в прошлом. Работайте спокойно, товарищи. На благо государства, которое все необходимое вам для этой работы дало. Обо всем позаботилось. Все предусмотрело. И устроило все как лучше.

Именно так. Один из организаторов группы «капитанов российского бизнеса», благосклонно допущенных властью к воссозданию шестого телеканала, вскоре после завершения конкурса на право вещания очень просто и понятно объяснил корреспонденту «Журнала» суть только что завершившихся событий. Общественность тогда воспринимала случившееся крайне нервно: только вроде собралась компания инвесторов, только кивнуло в ее сторону с одобрением Министерство печати, только «команда Киселева», чуть зардевшись, прошептала им «я согласна», а вдруг откуда ни возьмись - Примаков с Вольским. Кругом заохали, завозмущались... Но среди инвесторов нашлись люди, которые наблюдали за этой головокружительной интригой вполне хладнокровно.

«Есть государственный ресурс, спокойно сказал тогда один из них. - Этот ресурс - освободившаяся частота для вещания. Она принад лежит целиком и полностью государству. Государство за ее использование предпочло запросить очень маленькую плату всего-навсего один миллион долларов. Но зато государство заставило заплатить другую цену. Это право следить за тем, что на этой частоте будет происхо дить. В принципе государство могло поступить иначе. Могло сказать: знаете, вот эта частота стоит сто миллионов. Или триста. Дайте нам, дескать, эти деньги, и ничего нас тут больше не интересует. Но - не хочет государство так. Государство у нас теперь богатое, состоятельное, мощное, и оно не собирается разменивать свою силу и свое право ни на что...» Прошло полтора месяца. До премьеры на новом ТВ-6 осталось то ли три недели, то ли если споры внутри «хозяйствующего субъекта» не удастся урегулировать в короткие сроки - на пару недель больше.

Прокомментировать развитие ситуации, основные черты которой в первый момент выглядели столь парадоксально и противоречиво, «Журнал» попросил Олега Киселева, принявшего на себя нелегкое бремя оперативного руководства проектом.

- Согласитесь, Олег Владимирович, что коммерческая конструкция, участником - более того, одним из ключевых руководителей которой вы оказались, имеет теперь довольно странную природу. То, что первоначально можно было считать просто инвестициями в медиабизнес, по дороге превратилось во что-то совсем иное. Некоторые мои коллеги даже говорят, что деньги, внесенные группой предпринимателей на создание новой телекомпании, можно считать чем-то вроде партийных взносов. Такой вот способ, избранный государством для измерения степени лояльности олигарха в денежном выражении. А вы как относитесь к таким метаморфозам проекта ТВ-6?

- Я могу смотреть с нескольких разных точек зрения на этот процесс. Могу - с точки зрения менеджера. Или с точки зрения гражданина. А могу и с точки зрения человека, которому не чужды интересы класса, как-то стыдливо называемого у нас «предпринимательским», а я бы сказал - класса российских буржуа.

Но как бизнесмена и как акционера меня прежде всего интересуют перспективы капитализации новой компании. Меня интересует, потеряю ли я вместе с моими коллегами свои деньги или преумножу их, согласившись участвовать в новом деле. Так вот, если не обращать внимание на все побочные соображения и рассматривать только риски, сопровождающие вложения средств в это предприятие, то конструкция проекта представляется мне достаточно гармоничной. Понятно, что никто из нас из той группы инвесторов, которая собралась под проект нового телеканала, - давно уже не интересуется просто «кэшем». В смысле, никто из нас явно не собирается воровать у компании ни с доходов, ни с убытков. Никто не собирается «уводить денежные потоки», никто не собирается просто класть деньги фирмы в карман. Хотя с такой точки зрения проект был бы вообще безукоризненным: момент появления первой прибыли тут выглядит вполне достижимым событием, и я надеюсь, где-то на третьем году мы до него доберемся. Во всяком случае, по бизнес-плану эта возможность хорошо просматривается. Не только у меня, но и у экспертов довольно оптимистичный взгляд на перспективы роста рекламного рынка, на ту долю этого рынка, которую мы можем занять...

Но все-таки гораздо больше такой вот текущей доходности меня интересует капитализация. А с точки зрения перспектив капитализации я на этот проект смотрю следу ющим образом. Довольно часто в нашей практике встречаются проекты, для успеха которых необходимо очень тесное взаимодействие нескольких юридических лиц: бывает, что и три, и пять компаний требуется, чтобы распределить между ними различные функции, жизненно важные для достижения общего интереса.

Ну, например, может ли существовать горнорудная компания, в которой лицензия на добычу полезных ископаемых принадлежит одному юридическому лицу, а операционная деятельность сосредоточена в структурах другого? Ответ: может. И такие проекты существуют, я, например, сам в них участвовал. Скажем, был такой проект - «Еврозолото», в основном связанный с золотодобычей. У меня в нем фигурировало несколько компаний: у одной была лицензия, другая занималась разведкой, третья вела саму добычу. А все вместе составляло цельный «продукт», вполне продаваемый, вполне капитализируемый. Ведь условия капитализации для всех компаний одни и те же. Это прозрачность прежде всего: не важно, сколько юридических лиц, важно правильное устройство всей финансовой машинерии. Еще требуется разумное позиционирование на рынке, наличие перспектив и верное их понимание. Ну, и немаловажна роль менеджеров и владельцев проекта: хорошо бы, чтобы это были люди с репутацией, с понятным прошлым. Пример «Вимм-Билль-Данна» очень в этом смысле характерный: стоит только честно показать, что у тебя внутри, и ты получишь искомый эффект...

В этом смысле я на проект «Медиасоциума» смотрю очень спокойно.

Вот получилась такая конфигурация: у нас есть закрытое акционерное общество «Шестой телеканал». Среди акционеров там присутствуют те, кого вы называете «олигархами», хотя я настаивал бы, что они таковыми не являются, но пусть если вам удобнее этот термин. Наряду с ними акционер здесь - ООО «ТВ-6», которое объединяет, насколько я знаю, 48 творческих людей, работавших с Евгением Киселевым. Отдельно существует Некоммерческое партнерство «Медиасоциум», в котором равными некоммерческими партнерами (а неравными они быть не могут) являются РСПП, Торгово-промышленная палата, ЗАО «Шестой телеканал» само по себе и еще семь физических лиц - «лидеров общественного мнения».

При этом Некоммерческое партнерство владеет лицензией, выступает в роли вещателя, а ЗАО «Шестой канал» выступает в роли производителя продукции для вещания.

- Вы однажды сказали мне, что роль, которая досталась Примакову и которую он сегодня отлично исполняет, - это роль «ножа гильотичтобы ны», и она заключается в том, просто «висеть». И самим фактом этого висения оказывать влияние на ход событий. Я ни за что не поверю, что группа товарищей, которую мы условно обозначаем фамилией Евгения Максимовича, просто сидит - или висит – и хладнокровно наблюдает, как вы выстраиваете канал по своему вкусу и пониманию... - На самом деле какой-то особой активности, выходящей за рамки определенных ролевых функций, я не вижу. Условно говоря, я ведь тоже в составление сетки вещания на новом канале не влезаю. Потому что, во-первых, мне коллеги для начала должны были объяснять, что это такое - сетка... Мы такие разговоры теперь называем «мне объясняли, что такое Ильф и Петров». Я уже понял, кто такой Ильф, отчасти уяснил себе что-то про Петрова, а теперь мы проходим связку между ними мне пытаются втолковать, что такое «и»...

В общем, после всех споров и взаимных объяснений мы уже можем сказать, что сетка, в общем, есть. Теперь она передана рекламным экспертам, которые пытаются рассчитать, сколько денег в реальности под нее можно собрать. Для меня все-таки важно понять, чего эта структура вещания стоит с точки зрения доходности по бизнес-плану, об этом я и разговариваю с коллегами-журналистами. В остальном, как вы знаете, мы договаривались с творческим коллективом, что они имеют свободу действий.

А вот какие диалоги, монологи или полилоги ведет редакционная группа - Женя Киселев или еще кто-то с Евгением Максимовичем, я не знаю.

Отношения ведь, грубо говоря, организованы в этом треугольнике очень просто. Я представляю хозяйственные интересы Некоммерческого партнерства и смотрю за

тем, чтобы по ходу дела не были нарушены некоторые правила и договоренности, заключенные заранее, еще тогда, когда проект задумывался, разными участвующими в нем хозяйствующими субъектами. Условно говоря, чтобы соблюдался договор между Некоммерческим партнерством и ЗАО, который бы не давал возможности никому в одностороннем выйти из этой игры.

Отчасти я слежу и за тем но это уже моя функция не как генерального директора, а как акционера, - чтобы не были попраны интересы инвесторов, мои собственные и моих партнеров в бизнес-планировании. Чтобы бизнес-план был сухой, мощный, интересный...

Но если у моих коллег возникает потребность обсудить тот же ключевой для телеканала вопрос - вопрос об организации программной сетки с вещателем, но не в лице генерального директора вещательной компании, то есть если не со мною они хотят это обсуждать, а с учредителями этой компании, то кто же может помешать... Идут такие обсуждения в реальности или нет я не знаю в точности и не считаю для себя возможным в это общение вмешиваться. Тем более я считаю для себя невозможным пытаться этот канал общения как-то перекрывать. Ну, как вы себе это представляете? ИзДать приказ по компании, устанавливающий для сотрудников порядок, при котором любые контакты с Евгением Максимовичем должны идти исключительно через меня? Это было бы наивно и глупо.

- Понимаете, дело ведь в том, что Евгений Максимович Примаков, в сущности, совсем недавно руководил правительством страны. И многие в нашем если позволите его так называть журналистском сообществе те времена все еще довольно отчетливо помнят. Помнят удивительные «информационные порядки», которые воцарились тогда в Белом доме, а вслед за тем и на всех этажах государственной административной пирамиды. В общем, ничего удивительного, помоему, что сегодня журналистское сообщество полнится подозрениями - иногда вполне паническими - о том, будто лидеры «Медиасоциума» вовсе не намерены удовлетвориться ролью молчаливых наблюдателей, осуществляющих присмотр за телеканалом чуть ли не непосредственно от имени главы государства. Очень часто приходится слышать, что Евгений Максимович вместе с группой своих проверенных и доверенных сотрудников принялся с удовольствием управлять телеканалом. И приводит его теперь В соответствие со своими вполне сложившИмися предпочтениями и представлениями о том, что такое «правильная» журналистика. Ну, и вот: то заговорят о Станиславе Кучере, с которым якобы ведутся переговоры о руководстве аналитической программой. Называют даже Томаса Колесниченко в качестве представителя «группы Примакова» по ходу этих консультаций. А кого же еще называть, если он в свое время сыграл такую важную роль в «выстраивании» отношений премьер-министра Примакова с прессой? А то вдруг начнут циркулировать сведения анекдотические, впрочем, по тону - о настоятельной «дружеской рекомендации», которая была дана Светлане Сорокиной: пригласить в «соведущие» ее будущего ток-шоу Алексея Пушкова, которому Евгений Максимович лично очень доверяет... Ну, и прочие изящные и плодотворные дебютные управленческие идеи...

- Ответ однозначный совершенно: я этого не чувствую и не вижу. Это не дано мне в ощущение ни в одном моем органе общения с внешним миром... Мне кажется, что Евгений Максимович и Аркадий Иванович вполне разумные люди, чтобы не пытаться навязывать какие-то свои медиаидеи... В сетке, во всяком случае, ничего такого не отражается.

Тут все-таки вопрос доверия. Если доверия так и не возникает значит компании просто нет. И только если бизнес «упаковывается» в единое целое, если нет разногласий между партнерами, если есть общая мотивация, общие интересы значит проект в принципе жизнеспособный...

- Вот-вот. Это как раз вопрос, который я хотел задать следом. Насчет мотивации. Действительно, все чудесно и просто, когда она общая. В вашем примере с золотым прииском все было очевидно. Есть геологи, есть добытчики, есть обладатели лицензии, есть инвесторы - и у всех одна цель: заработать. Потому между партнерами устанавливаются отношения очень прозрачные, совершенно, по существу, линейные. Правда? А тут такое впечатление, что все както сложнее. Потому что, в некотором роде, налицо разная мотивация. У инвесторов - своя, у вдохновителей Некоммерческого партнерства своя... Да еще у Евгения Киселева с коллегами - своя отдельная... Вы как будто бы разными вещами занимаетесь, будучи «упакованными» в один проект. Не так разве? Во всяком случае, так это «/ выглядит со стороны.

- И достаточно справедливо, что оно так выглядит. Потому что период выяснения мотиваций друг друга и поиска чегото общего в них мы еще не прошли. Мы как раз сейчас этим занимаемся: пытаемся свести воедино мотивации акционеров и производящего менеджмента, то есть лидеров журналистского коллектива. Ведем достаточно конструктивные, продолжительные и в общем-то спокойные разговоры о совмещении наших интересов. Основа для этого есть. Во-первых, журналистский коллектив – в лице ООО ТВ-6, как я уже говорил, сам владеет в «Шестом телеканале» 10-процентным пакетом акций, что больше, чем у любого другого акционера. Во-вторых, у нас будут еще очень серьезные переговоры об условиях дополнительного опциона в случае достижения определенных бизнес-показателей. Так что в капитализации новой компании журналисты сами заинтересованы. В этой конструкции ведь капитализируется только она. «Медиасоциум» в этом смысле штука некапитализируемая.

- В том-то и дело. А разве это самое ЗАО что-нибудь стоит без Некоммерческого партнерства? Весь ваш оптимистический прогноз доходов ТВ-6 с растущего рекламного рынка строится на том, что вам позволяет работать на этом рынке «Медиасоциум». Со своею, извините, лицензией.

- Это правда. Но поскольку мы вопрос о капитализации ставим как долгосрочный, поскольку ведем долгосрочную игру, сейчас обсуждается вообще не это. На каком-то этапе действительно нам обязательно нужно будет с нашими некоммерческими партнерами сесть и общими усилиями понять: а какой интерес, какая мотивация у этих уважаемых коллег с точки зрения нашего совместного бизнеса? А что если владельцы ЗАО «Шестой телеканал» часть акций выведут на открытый рынок, и у компании появится большое количество портфельных акционеров, которые по отдельности не смогут влиять на позиции вещателей? То есть этот телеканал превратится в общественный в прямом смысле слова. Почему наши партнеры должны сопротивляться этому процессу?

- Получается, что тот вопрос, который вы сами перед собою поставили как важнейший - вопрос возможности капитализации компании, - сейчас просто отложен на неопределенный срок. Вы намереваетесь еще когда-нибудь сесть, обсудить, предложить... - Да. Мы его откладываем. Я не буду от вас скрывать, и всем это ясно, и было бы, наверное, смешно, если бы я сейчас утверждал противное: мотивы, например, Некоммерческого партнерства не до конца понятны...

- Я все-таки полагаю, что Евгению Максимовичу Примакову и Аркадию Ивановичу Вольскому они понятны вполне. Другое дело, что Они ими пока скажем так не до конца высказаны. Предполагается, что все и так всё соображают. Без слов.

- Да, наверное. Мотивы не до конца ими высказаны. Пусть так. И мы должны отдавать себе отчет в том, что да, возможно, речь идет о каком-то ограничителе, связанном с необходимостью быть уверенным, что канал не будет использоваться в целях, чуждых сегодняшней власти... Или чуждых сегодняшним настроениям избирателя... Может, так точнее.

У власти сегодня есть определенные задачи. Она, власть, считает, что для решения этих задач нужна определенная степень управляемости в обществе. Нравится вам это или не нравится. Мы живем с вами в некоем режиме объективной реальности. И я сейчас даже отношение свое к этому формулировать не хочу. Объективная реальность такова, что этот бизнес может осуществляться только под определенным... ну, назовите это вниманием...