Ислам

Тема Халяль

Большинство немусульман под словом «халяль» понимают исключительно мясную продукцию, хотя на самом деле халяль — это образ жизни мусульманина, подкрепленный как Кораном, так и заботой о душе и теле. Корреспондент «Афиши» Георгий Биргер попытался неделю жить в Москве по халялю, съездил на халяльное производство, зашел в соответствующие магазины и рестораны и выяснил, что же это такое и насколько Москва к этому приспособлена.

Текст: Георгий Биргер

Формат Репортаж

Фотографии: Илья Батраков

День начинается с неприятного: необходимо позвонить ответственному секретарю «Афиши» Линае и объяснить, что материала про главные музыкальные дебюты этого года в журнале не будет, потому что рок-музыка — это харам. Линае и так будет не в самом добром расположении духа, потому что я еще и опаздывал — пришлось с утра перерыть пол-интернета, чтобы изучить все мнения по теме, но результаты неутешительные: если по поводу халяльности музыки в целом споры еще существуют и однозначного ответа нет, то про рок-музыку мнение уже однозначное. Харам, если что, — это все, что не халяль, а музыку относятся к хараму по той же причине, что и алкоголь и наркотики, — она влияет на сознание и изменяет его; мне, как человеку эмпатичному и впечатлительному, приходится с этим согласиться, а значит, ни о каком материале о группах Girl Band и Hockeysmith не может быть и речи.

Но уже начав набирать номер, вступаю во внутренний монолог: в том ли дело, что рок-музыка может быть харам, или все-таки я просто хочу схалтурить? С другой стороны, потому ли меня одолевают сомнения, что я правда беспокоюсь о халяле, или просто очень не хочу, чтобы Линае меня ругала? Было бы все просто, если бы отвечать приходилось только перед Аллахом, но в халяле еще нужно отвечать и перед собой, поэтому решено — ругать меня сегодня будут только за опоздание, а про дебютантов читайте на стр. 96.

Что, собственно, происходит: по заданию редакции я пытаюсь разобраться с тем, что такое халяль и как с этим обстоят дела в Москве. Самый правильный способ это сделать — попытаться жить по халялю, чем я с прошлого вечера и занимаюсь. Что я уже узнал: халяль — это все, что дозволено по Корану, все остальное — харам. Ограничением на свинину халяль далеко не исчерпывается, а харам в повседневной жизни может встречаться на каждом шагу. Со вчерашнего дня история моих поисковых запросов состоит из бесконечного списка слов с припиской «харам», и в каждом втором случае приходилось открывать для себя что-то новое. «Зубная паста — харам?» В большинстве случаев да, так как часто содержит глицерин, имеющий свиное происхождение. Пришлось также проверить, не натуральная ли у меня зубная щетка, потому что натуральная, скорее всего, сделана из свиной щетины, — но нет, искусственная, так что хотя бы без пасты ее можно использовать. «Сыр — харам?» Да, иногда, если используется сычужный фермент, который чаще всего тоже свиного происхождения, но это, слава санкциям, чаще бывает с пармезаном, грана-падано и прочими сырами, которые все равно уже не купить. «Видеогры — харам?» Ну, в общем, пришлось отказаться от вечеров с Destiny.

Но главное в быту — это все-таки продукты, и тут обнаруживается первое препятствие к халяльной жизни. Тут дело даже не столько в том, что халяльную еду сложно купить в легкодоступных

магазинах, а в реакции окружающих: не только когда произносишь слово «халяль», но и когда спрашиваешь, нет ли случайно свинины в том или ином продукте, моментально чувствуешь, как в воздухе появляется неприятное напряжение. За продуктами, впрочем, было куда идти: в «Бахетле», в магазин при мечети на улице Дурова (очень дешево, но выглядит магазин непрятно), в халяльный отдел на Даниловском рынке (очень дорого) и в «Азбуку вкуса» — считается, что там особо тщательный отбор. Выбирая и изучая, невольно вспоминаю сериал «Портлендия» — эпизод, когда двое экоответственных горожан прямиком из ресторана едут на экоферму, чтобы проверить, что с их курицей действительно все в порядке. И, собственно, повторяю их путь — связываюсь с поставщиком халяльной продукции в «Азбуку» напрямую, компанией «Хайят Сервис». Гендиректор Хамзат Дурдиев охотно согласился встретиться и все рассказать. «Халяль — это дозволенное, — говорит Дурдиев, — не только в питании, это и в поведении, в гигиене, в образе жизни, в одежде, в финансах, в общем, полностью вся жизнь. Дозволенный образ жизни, сформулированный для мусульман».

Занимается компания Дурдиева при этом не всем подряд, а только продуктами и немного косметикой. В косметике важно, чтобы в составе не было спирта, глицерина и шеллака (его производят из насекомых), по продуктам же нюансов и вовсе тысячи. Есть, например, списки пищевых добавок с четким перечнем, какое из Е, указанных на упаковке, халяль, а какое — харам. Впрочем,

не совсем четкий; почти все добавки, имеющие отношение к жирам, могут быть и растительного, и животного происхождения — в последнем случае, скорее всего, свиного. А заявленное в магазине халяльным мясо вполне может им не быть, достаточно просто разделить его на том же столе или тем же ножом, что и свинину, или положить на тот же прилавок. С «Азбукой», впрочем, все оказалось в порядке: о стандартах халяля там действительно заботятся, и пусть столы отдельные для разделки не ставят, проблему эту все равно решили: «Хайят Сервис» поставляют в магазины все уже разделанное и расфасованное порционно.

В других магазинных сетях часто можно встретить продукцию компании «Эколь» с халяльной маркировкой на упаковке. Метод «Портландии» я проделываю и с ними — оказываюсь непосредственно на производстве в Подмосковье. Перед поездкой обнаруживаю, что единственное, чем могу позавтракать, — это упаковка йогурта в холодильнике, в составе которой есть кармин, он же кошениль, он же пищевая добавка E120. Это чуть ли не единственная добавка, которая однозначно харам: пищевой краситель, сделанный из насекомых. На сайте, где обсуждают пищевые добавки, в комментариях к E120 разгорается целяя битва: девушка-мусульманка пишет развернутое, с цитатами из Корана, объяснение, почему этот краситель употреблять нельзя, в ответ ей подряд два комментария: «Сектантка» и «Террористка». Другие пишут, что, раз уж мусульмане это не едят, я точно буду, хотя в другой раз, узнав бы о том, что в их еде есть насекомые, поромщились бы. Судя по умонастроениям в сети, для того чтобы россияне смирились с ГМО, достаточно, чтобы их запретили в исламе; сам же я малодушничаю и все равно съедаю йогурт. Через пару часов в дороге теряю телефон — не думать о том, что эти два события связаны, не получается.

На месте встречает коммерческий директор Кахраман Шабанов и проводит по цехам. Главное, конечно, убой. Для того чтобы считаться истинно халяльными, бараны и бычки должны быть забрублены по всем правилам. Животное не может быть больным или беременным, не может быть падалью — в смысле умершим своей смертью, не должно видеть, как убивают другое животное, и не должно страдать при убое. С последним фактором связана главная проблема, о которой последние годы в мусульманском сообществе ведутся пылкие споры: может ли использоваться при забое электрический ток? Исследования о том, гуманнее ли ток, чем перерезание артерий, ведутся до сих пор, тем временем в неисламском мире использование тока — уже более-менее стандарт. У «Эколя» аргумент против тока довольно убедительный: разряд замораживает кровообращение, сосуды закупориваются, и кровь не сливается, а кровь — однозначный харам. Вообще, процесс проходит так: бычков загоняют по одному, фиксируют, поворачивают им головы так, чтобы они смотрели в сторону Мекки, и, произнося имя

Аллаха, перерезают горло одним точным ударом. Как только животное испустит последний дух, его подвешивают и дают крови стечь — для этого достаточно всего 10-12 минут. Умерщвление совершает обязательно мусульманин, отдельно сертифицируемый общиной муфтиев.

В колбасном цеху знакомлюсь с пищевым технологом компании Ольгой. Она рассказывает, что сначала долго сомневалась, соглашаться ли на эту работу. Решающим фактором оказался вызов — попытаться по халяльным правилам приготовить привычные для российского рынка продукты. Получилось: теперь под маркой «Эколя» продаются охотничьи колбаски, докторская, сервелат. Чаще всего свинина заменяется курицей — филе или бедром без кости, причем на вкусовых качествах это отражается как минимум не в худшую сторону.

Разобравшись с розницей, перехожу к вопросу общепита. Знаю, что недалеко от дома есть Laffa Laffa, позиционирующий себя как ресторан ливанской кухни; также по опыту знаю, что там отличная баранья шаурма. К удивлению, на месте узнаю, что мясо здесь совсем не халяльное, а кошерное, с соответствующим сертификатом. Пусть и противоречий тут нет, но в смятении решаю пойти через дорогу — в «Барашку» в Петровских линиях. Там официант уверенно говорит, что все мясо халяльное, но просьба показать сертификат его застает врасплох. Уходит, через 10 минут говорит, что к нам поднимется шеф-повар и все расскажет, еще через 5 минут оказывается, что шеф-повар все-таки не поднимется, а сертификата

на данный момент в ресторане нет. Тем не менее рискую довериться, даже несмотря на то что в меню наличествует блюдо из дикой утки, а дикая птица халяльной не может быть ни в каком случае. Не жалею — все действительно вкусно, а утку я просто не заказывал.

Абсолютно халяльных кафе и ресторанов в Москве (да и в большинстве нешариатских го-родов) вообще нет и быть не может чисто по фи-нансовым причинам: в таком месте не может подаваться алкоголь, а только благодаря ему боль-шинству заведений удается выходить на окупае-мость. Во многих ресторанах еще и играет гром-кая музыка, что тоже харам, в некоторых подают не только халяльные блюда, но и блюда из свини-ны, — а готовиться на одной кухне они, разуме-ется, не должны.

На следующий вечер по советам опрошенных мусульман иду в «Гандару» на Рочдельской, там кухня пакистанская. Вопрос про сертификат в «Гандаре» уже никого не удивляет, на него тут же указывают — он висит прямо у входа. Смущает то, что сертификат выдан австралийской компанией, видимо, он был от поставщика, но австралийско-го мяса в Москве вроде как еще с прошлого года нет. Но предпочитаю поверить. Несмотря на то что я спросил сертификат, в «Гандаре» мне все равно предлагают сначала аперитив, потом каль-ян, а на столе флаеры анонсируют представления на День святого Валентина с танцем живота — это доисламское явление арабской культуры тоже, разумеется, харам. Конкретно в этот вечер ничего постыдного не происходит и даже музыка играет совсем тихо, а еда и вовсе великолепна. Но ощу-щение, что принципом все равно поступился, остается — и на самом деле оно перевешивает все остальное.

Халяль — это все-таки не слепое следование религиозным заветам. В исламе это объясняется в первую очередь пользой как для здоровья, так и для души, и главная тут цель — быть в гармо-нии и с собой, и с Аллахом, а если что-то из это-го не получается, то что-то явно не так. Халяль не чурается науки, и современный ислам под все пункты халяльных правил подводит научную базу: скажем, все время отсылает к исследова-ниям о том, что свиной жир человеком толком не усваивается. Конечно, есть исследования, гово-рящие и об обратном, но так происходит и с лю-быми другими пищевыми вопросами в мире: кто-то винит во всех бедах человечества жиры, а кто-то — углеводы. И моя халяльная неделя как раз во многом напоминала полгода, проведенные недавно с крайне ограниченным потреблением углеводов: приходилось так же контролировать каждый прием пищи, регулярно вчитываться в ингредиенты и, что главное, чувствовать по это-му поводу смущение.

В случае с диетой это смущение, конечно, куда незначительнее: ну да, есть определенная группа людей, которые уверены, что лучше тебя знают, что тебе нужно и полезно, и могут довольно агрессивно начать тебе об этом рассказывать, —

их не так много, и отвязаться от них проще. Когда же люди узнают, что твои бытовые привычки как-то связаны с религией, то увернуться от осуждения удается редко — и этот страх унижения чувствуется постоянно: когда спрашиваешь халяльный сертификат или не уверен, не резали ли баранину тем же ножом, что и свинину, но стесняешься спросить, чтобы не напороться на грубость.

Другой схожий с жизнью на диете момент — появляющаяся в итоге осознанность существования. До этой недели я провел 10 дней почти в одиночестве; жена уехала, лучшими друзьями были плейстейшен и пицца, минуты и часы уходили непонятно куда и непонятно как, под конец уже я был в таком состоянии, когда грань между сном, реальностью и виртуальностью совсем размылась. С халяльной жизнью же, наоборот, контролируешь каждую минуту своего существования; на Аллаха надеешься, но и перед собой постоянно держишь ответ и знаешь, что очень важно каждую секунду отдавать себе отчет в том, что делаешь и что по этому поводу чувствуешь. Эта осознанность бытия и потребления во многом совпадает со многими современными трендами: модой на эко, отказом от глютена или веганством — конечно, неправильно ставить эти явления в один ряд с реальной верой, но понять ее нюансы такие сравнения помогают. Только не в той части, когда приверженцы любого из этих образов жизни пытаются убедить других в том, что он — единственный правильный. «Халяль — это добропорядочность, — объяснял мне Хамзат Дурдиев. — Это человек, который и морально, и духовно готов к этому. Мы разговариваем с вами — это уже халяль. Если я позволю себе что-то сказать в ваш адрес, то разговор уже перейдет рамки халяля, это уже харам».

Эти принципы кому-то могут показаться противоречащими тому, что часто можно услышать из уст мусульман, но тут работает такой парадокс: те мусульмане, которые поучают или пытаются обругать или перевоспитать неверующих, — они сами нарушают халяль, и таких на самом деле меньшинство. Большинство же больше озабочено своей внутренней гармонией, потому мы их простонапросто не слышим. Мир им и их дому.