ТЕКСТ: ПАВЕЛ ГРОЗНЫЙ

Варвара Горностаева, главный редактор издательства Corpus: «О Донне Тартт я услышала, когда мы почти всей сегодняшней командой были еще издательством «Иностранка», — было это, наверное, в 2005 году. Мы размышляли над публикацией первой книги Тартт «Тайная история», которая сразу после появления (в 1992 году. — Прим. ред.) вошла в американскую литературу на правах большого романа. Как часто бывает в таких случаях, стоило нам задуматься о переводе, как к нам с той же идеей обратились переводчики, совершенно восхищенные этим романом. Сказали: «Пожалуйста, давайте сделаем эту книгу». Мы до этого не были знакомы, но они действительно очень хорошо ее перевели, и «Иностранка» ее выпусила, но у «Тайной истории» не случилось в России оглушительного успеха (кроме как у критиков). Я не знаю о подробностях ее судьбы —

вскоре после ее выхода история любви с «Иностранкой» закончилась, через некоторое время уже возник Corpus. Но точно знаю, что книгу они допечатывали — и это уже можно считать победой. Там же, в «Иностранке», потом вышел и «Маленький друг», но к тому переводу мы отношения не имели.

С «Щеглом» даже не было никакого процесса принятия решения — мы мечтали увидеть третий роман Тартт и ни секунды не раздумывали, покупать ли права. Как происходила покупка прав? Есть многолетние связи с американскими агентствами (там их сотни, а у нас — от силы пять), и одно из самых больших и уважаемых, агентство ICM, заявило о скорой публикации «Щегла». Текст был засекречен — от меня потребовали подписать письмо о неразглашении. Мы прочитали роман и убедились, что он pretрасен. Примерно за полгода до выхода книги в Америке в России провели аукцион: в нем принимали участие мы и «Азбука-Аттикус» — и Corpus победил.

ноября, то расстаться с готовым оригинал-макетом мы должны к концу сентября. Значит, на верстку текст отдается в начале августа. После сдачи редакцией оригинал-макета книгой занимается производственный отдел, проверяются сданные нами файлы, и она уходит в типографию. Обложка появляется почти в притык к сдаче — раньше, увы, обычно не получается.

Продвижение книги практически целиком переместилось в интернет, так что мы используем все свои интернет-ресурсы: сайт и страницу Corpus в Facebook. Но самое важное — это работа с магазинами и распространителями. Мы делаем регулярные книжные обзоры для нашей внутренней службы реализации, чтобы они понимали, какую именно книгу им предстоит продавать, что и как о ней нужно рассказывать клиентам. Мы пишем информационные письма для партнеров. Регулярно ходим к товароведам в книжные магазины — тоже с обзорами и рассказами о книгах, — иногда даже ездим в другие города, если зовут.

Интервью для русского издания Донна Тартт давать отказалась — она совсем не публичный человек, а к выходу книги в Америке и в Европе она уже исчерпала свой внутренний лимит на раздачу интервью. Никакой уличной рекламы мы не делаем. Прежде всего потому, что уличная реклама — это огромный бюджет, которого сейчас у издательств нет, особенно у тех, которые, как мы, занимаются качественными книгами. Такой экономический парадокс... Коммерческая служба очень осторожничает, и это понятно — дела с продажами бумажных книг сегодня устрашающе плохи. Просто катастрофически плохи — во всяком случае с продажами качественной литературы. Это уже не похоже ни на какой бизнес, все происходит вопреки его законам. Но тем не менее я почему-то убеждена, что «Щегла» ждет успех и в сегодняшней России. Это поистине поразительный роман».

Виктор Сонькин, переводчик, создатель семинара по художественному переводу в МГУ: «Изначально агенты Тартт остались не очень довольны резюме Анастасии Завозовой: мол, послужной список не очень большой и произведения там какие-то легкомысленные, найдите-ка нам лучше человека, который уже перевел несколько Великих Американских Романов. Тогда сотрудники издательства обратились к нам с Александрой Борисенко, бывшим Настиным учителям, с просьбой написать письмо с аргументами в поддержку ее кандидатуры.

Я отправил агентам Тартт большое, страниц на пять, письмо, в котором постарался объяснить особенности «рынка» художественных переводов в России (кавычки поставлены намеренно). Мой тезис вкратце заключался в том, что ни объем, ни количество переводов в резюме переводчика ничего, то есть вообще ничего не говорит о качестве его работы. На коммерческий успех книги качество перевода почти не влияет, и то, что которые издательства, Corpus в первую очередь, изо всех сил стараются держать его на высоком

уровне — целиком и полностью их заслуга и даже служение. За сложнейший переводческий труд платят очень мало (и тут издательство совершенно не виновато — такова конъюнктура этого «рынка»), поэтому хорошие переводчики — это или люди, которых вообще не интересуют деньги (таких единицы), или люди, которые занимаются переводом как высококвалифицированным хобби, зарабатывая на жизнь чем-то иным (таких несколько больше). Большой полслужной список российского переводчика может и настораживать — если человек пытается жить на доход от художественного перевода, у него быстро появится выбор между «гнать халтуру» и «умереть с голоду».

Второй мой тезис заключался в том, что пол служной список Насти, несмотря на его небольшие размеры, содержит штучные, непроходные проекты. Тут я отвлекся на описание нашего семинара, активной участницей которого Настя как раз была; на нашу методику дотошного выяснения каждой детали, каждой мелочи быта, каждого диалектного слова; на внимание к эпохе, > «В России ни объем, ни количество переводов в резюме переводчика ничего, то есть вообще ничего не говорят о качестве его работы»

на длительные сессии коллективного редактирования, в ходе которых каждая запятая рассматривается под лупой и подвергается сомнению — короче, на работу с такой тщательностью, которую не может себе позволить никакое издательство, а только секта вроде нашего семинара. И через некоторое время от агентов пришел ответ «ну раз так, окей», с припиской Донны Тартт — «неловко как получилось, давайте, конечно, возьмем эту переводчицу».

Анастасия Завозова, переводчик: «Конечно, меня пугали объемы «Щегла» — я работаю в Conde Nast, в журнале Allure, и здесь все довольно строго: я прихожу на работу не позже 9.30 и ухожу не раньше 7 вечера. А Тартт писала роман 10 лет, такую вещь за три месяца не сделашь. Издательство пошло мне навстречу, дало максимум времени, и в общей сложности перевод занял у меня где-то 10 месяцев. И все равно я жалею, что у меня не было года или полтора. Мне пришлось выстроить строгий график и сле-

затем договаривалась о сроках. Поскольку мы еще за год понимали, что книгу надо издать к новябрьской ярмарке non-fiction, посчитав, сколько надо времени на подготовку, договорились, что первую, уже готовую часть, она мне пришлет на редактуру 1 июня. Анастасия — человек очень ответственный, и ей можно было заказывать перевод, у которого такие жесткие сроки, сдачу нельзя было сдвинуть на месяц или два, как это иногда бывает. Но сначала, в феврале и марте, я несколько раз писала ей: «Как идет работа?» За этим тоже нужно следить, чтобы человек не расслаблялся. Знаете, есть такие переводчики, у которых творческий порыв приходит к дедлайну; но когда это книга в 40 листов, такое невозможно. А дальше я начала работать с присланным текстом.

Каждый редактор работает по-своему — я рассказываю, как это делаю я. К данному переводу это не относится, но если перевод просто плохой, то хорошим ты его уже не делаешь. Ты можешь убрать речевые ошибки, ужать длинноты, но все главное — ритм, нерв — это от переводчика, редактор мало что может исправить. Здесь был не тот случай, но все равно попадались вещи, с которыми я была не совсем согласна. Если ты видишь какие-то ошибки, лишнее «то», лишнее «свое-го» — правишь их прямо в тексте. А если ты понимаешь, что фразу можно перестроить, или видишь, что какой-то оборот выпадает стилистиче-

ски, оставляешь это переводчику. Word позволяет оставлять правки и примечания прямо в файле, на полях. Ты большими кусками пересылаешь все это переводчику — он смотрит, принимает (или не принимает) твою правку, вы переписываетесь и можете послать друг другу 10 писем по поводу одного выражения.

Когда вы с переводчиком сделали первую часть книгу (допустим, треть от общего содержания), ты начинаешь посылать ее корректорам. Иначе не уложишься в отпущенное тебе время — перевод, редактура и корректура над разными частями книгами в какой-то момент начинают происходить одновременно. Но это «режим чрезвычайной ситуации». Когда книга небольшая, ты делаешь это по стадиям. Когда она большая, тебе нужно сэкономить хотя бы две-три недели, которые потратил бы корректор, если бы ты сдал ему всю книгу целиком. У нас все получилось: Настя слала мне все куски вовремя, последние главы пришли в середине июля, и мы все успели отредактировать и сдать на верстку». • Донна Тартт «Щегол», АСТ, Corpus, Москва, 2015, перевод А.Завозовой