16 августа 2005, 18:08 Мнения

Тревожная карта России

Юрий Левада Россиян волнует рост цен, и за последний год эта проблема резко обострилась. Вообще, взгляд людей на экономическую ситуацию в стране стал более тревожным и пессимистическим.

Зато угроза терактов беспокоит людей заметно меньше, чем кризис морали. Война в Чечне — столько же, сколько иммигранты, а ограничения гражданских свобод практически никого не волнуют. Таковы результаты опроса, проведенного Левада-центром по поводу тревог российских жителей. Общую карту тревог комментирует специально для «Газете.Ru-Комментарии» директор центра Юрий Левада.

— Юрий Александрович, как изменилась картина тревог россиян за прошедший год? Можно ли отметить какую-то тенденцию?

— Если сравнить данные опроса за этот и за прошлый год, то на первом месте с огромным отрывом находится проблема роста цен: в этом году ее отмечали 71%, а в прошлом немного меньше — 52%. Но и тогда этот показатель превышал все остальное. Этот показатель можно включить группу самого высокого уровня опасений - около или выше 40%. Кроме роста цен в эту группу входят: «бедность, обнищание большинства населения» — 53% — и «рост безработицы» — 39%.

Вторая по значимости группа «тревог» — это уровень чуть больше или чуть меньше 30%. Сюда относятся такие проблемы как «кризис в экономике» — 33%, «преступность» — 29%, «недоступность медицинского обслуживания» — 29%, наркомания — 29%, «недоступность образования» — 27% и «резкое расслоение на богатых и бедных» — 27%. Дальше идет средняя группа, в ней такие проблемы как: «коррупция» — 24%, «кризис морали» — 22%, «экология» — 17% и «угроза взрывов и террористических актов» — 15%.

Дальше идут проблемы, которые находятся на уровне нескольких процентов — до десятка. Сейчас это «слабость власть» — 11%, «засилье чиновников» — 9%, «Чечня» — 7%, «СПИД» — 6%, «национализм» — 4%, «жестокость милиции» — 6%. Почти незаметно, на уровне 3%, стали беспокоить «конфликты внутри власти». Где-то, на совсем ничтожном, что примечательно, уровне — 2% — находится тема «ограничения прав и свобод». И в прошлом году были те же самые 2%. К сожалению, это далеко от напряженного внимания людей.

— Военные действия в Чечне и терроризм по остроте значительно уступают экономическим проблемам. Насколько эта ситуация типична?

— Военные действия касаются не всех. Более того, они, к сожалению, продолжаются так много лет, что стали привычными как, скажем, дурная погода. Они есть, и все. Экономические же проблемы — это не просто экономические, это персонально экономические проблемы, которые касаются шкуры человека. И мы видим, что внимание к этим проблемам выросло. В прошлом году оно было высоко — 52%, а сейчас уже 71%. Это значительный скачок. Именно здесь произошло самое крупное изменение в картине тревог за год. А внимание к Чечне даже снизилось, в прошлом году на это обращали внимание 11%, а в этом, как я уже говорил, 7%. Но это малые проценты.

— Как можно интерпретировать общую картину тревог россиян?

— Совершенно понятно, что рядового человека, обычного, массового, интересует прежде всего то, что ближе к телу, «своя рубашка». Цены — это и есть «своя рубашка». Здесь важно то, что люди именно так воспринимают ситуацию.

Люди постоянно утверждают, что рост цен сильно опережает рост всяких выплат. Хотя экономисты говорят, что все немного не так, мы имеем дело с тем, как люди это воспринимают, и они воспринимают это так.

Есть еще такая проблема как «кризис в экономике, спад производства в промышленности и сельском хозяйстве». На это немного больше сейчас обращают внимание. Сейчас 33%, а год назад было 24%. Хотя это существенно меньше по значимости, чем цены, но это люди тоже замечают. Причем замечают, прежде всего, люди на периферии и в меньшей мере в Москве. Так устроена у нас жизнь.

— Опасения по поводу угрозы терактов находятся на удивительно низком уровне. Очевидно, непосредственно после терактов бывают всплески, и как долго они держатся? Как долго люди помнят теракт?

— Всплески бывают. Они выявляются при более детальном изучении опасностей терроризма и положения дел в Чечне. Сильный всплеск бывает после больших потрясений. В последнее время их было два, и они, конечно, превосходят все то, что мы слышим каждый день. Когда погибают один, двое или пятеро — это уже привычно, чуть ли не мелочь, хотя то, что это стало привычным, тоже ужасно. Трагедии же обычно помнятся несколько месяцев.

Мы следим с разных сторон. Например, за предложениями людей о том, что делать в Чечне. Вот уже несколько лет подряд, с 2001 года преобладает стремление людей прекратить войну и перейти к каким-то переговорам.

Хотя один раз это соотношение было нарушено. Сразу после «Норд-Оста» поднялась волна ярости, и стало больше людей, которые считали, что нужно воевать до конца.

Но продолжалось это полтора месяца. После этого все вернулось на круги своя, и соотношение «за» и «против» войны не изменилось. В случае с Бесланом воинственность поднялась, но не настолько сильно. Она все-таки осталась на втором месте. И тоже - через пару месяцев настроение возвращается к устоявшимся стандартам.

— Возвращаясь к тревогам «персонально экономическим», как изменения в настроениях соотносятся с действительным положением дел в экономике?

— Они всегда зависят не прямо, а косвенно. Они преломляются через ожидания людей, через их собственные иллюзии относительно того, каково положение. Настоящие изменения не всегда видны простым глазом. Люди видят то, что близко к ним, что происходит на их предприятиях, в их городе. Это не всегда точно совпадает с тем, что происходит в макроэкономике.

— Вы говорите, что тревоги опосредованно зависят от ожиданий. Можно ли как-то описать эту зависимость? Высокие ожидания скорее будут порождать значительные тревоги о настоящем положении?

— Сейчас среди надежд мы видим некоторый спад. На чудо уже никто не надеется. В лучшем случае надеются на то, что будет не хуже. Когда мы спрашиваем людей о том, чего они ждут в следующий год или полгода, то больше половины отвечает, что ждут, что положение не изменится. Часть ждет, что будет лучше, часть — что хуже, но разница там невелика.

Чудес не ждут, и поэтому отсутствием чудес тоже не очень тревожатся. Период больших ожиданий был в начале правления президента, но это было давно.

— С чем же связан резкий скачек опасений роста цен? С разговорами об инфляции?

— Не только с разговорами. Люди, простите, каждый день ходят в магазины и видят, как меняются цены на повседневные товары. Это факт, а не разговоры. Другое дело, что люди могут плохо это сравнивать с общеэкономическими показателями, с соотношениями валют, с доходами государства, с различными прибавками, которые они все же получают. Но люди это и воспринимают меньше, а рост цен бьет прямо по кошельку постоянно.

Беседовал Евгений Натаров