Политпрессинг: дайджест СМИ (9—16 июля)
«Болотное дело»
Михаил Косенко вышел из больницы
«Фигурант «болотного дела» Михаил Косенко, приговоренный к принудительному психиатрическому лечению, по решению суда покинул больницу, передает «Интерфакс». Чеховский суд Московской области 2 июля постановил перевести Косенко со стационарного на амбулаторное лечение, прокуратура не стала оспаривать решение суда. Это значит, что теперь Косенко будет находиться дома. С соответствующим ходатайством ранее выступил заместитель главного врача по лечебной части психиатрической больницы №5 в селе Троицкое Чеховского района Московской области, где содержался Косенко».
Европейский суд зарегистрировал жалобы амнистированных Владимира Акименкова и Леонида Ковязина
«Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) в Страсбурге зарегистрировал жалобы двух амнистированных фигурантов дела о массовых беспорядках на Болотной площади Москвы 6 мая 2012 года – Владимира Акименкова и Леонида Ковязина, сообщил РАПСИ в среду адвокат Дмитрий Аграновский. «ЕСПЧ завел производство по жалобам амнистированных Владимира Акименкова и Леонида Ковязина. Жалуемся на нарушение статьи 10 (свобода выражения мнения) и статьи 11 (свобода собраний) Европейской конвенции по правам человека», - заявил Аграновский. По словам адвоката, в настоящий момент решается вопрос о рассмотрении жалоб в приоритетном порядке».
И направил вопросы правительству России в связи с исчезновением Леонида Развозжаева из Киева
«Независимая газета», 15 июля:
«Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) в приоритетном порядке расследует дело о предполагаемом похищении спецслужбами РФ из Киева оппозиционера Леонида Развозжаева, который позднее в России был обвинен в организации массовых беспорядков. Соответствующие запросы, как рассказали «НГ» адвокаты «болотников», направлены и российской, и украинской сторонам. В связи со сменой власти в Украине дело может обрасти интересными подробностями. Эксперты не исключают, что показательное для России «болотное дело» в Европе будет повернуто наоборот, и решением по нему ЕСПЧ продемонстрирует, что нельзя вольно трактовать закон о митингах и преследовать оппозицию. Правительству России от ЕСПЧ поставлено 18 вопросов, правительству Украины – 9, сообщил «НГ» адвокат Леонида Развозжаева Дмитрий Аграновский. По его словам, рассмотрение жалобы пройдет в срочном порядке – властям обоих государств на ответ вместо обычных четырех месяцев дается только два. Вопросы касаются похищения Леонида Развозжаева из Киева в октябре 2012 года, в котором он тогда и обвинил российские спецслужбы. Однако Следственный комитет России, как известно, обвинил самого Развозжаева в незаконном пересечении границы. В ЕСПЧ по просьбе адвокатов попросили российские и украинские власти разобраться, где и как Развозжаев пересек российско-украинскую границу, поскольку в деле об этом нет никаких данных, хотя на тот момент все пропускные пункты были оборудованы видеокамерами. Страсбургский суд также интересуется, имелся ли у России запрос об экстрадиции Развозжаева и что сделали украинские власти, чтобы предотвратить незаконный арест последнего на собственной территории. Кроме того, суд запросил документы о расследовании этого, по сути, похищения Леонида Развозжаева у российских и украинских силовиков, если, конечно, расследование вообще велось. Также заданы вопросы по предполагаемому неправомерному аресту Развозжаева, неправомерному продлению сроков содержания под стражей, неоказанию медицинской помощи и жестокому обращению в ходе судебных слушаний. «В вопросах ЕСПЧ вообще почти ничего не забыто – и свидетель, видевший, как Развозжаева заталкивают в машину у киевского офиса УВКБ ООН, и поездка в Иркутск на три месяца после истечения срока давности по «иркутскому делу», и обвинение по статье 306 УК РФ, когда Развозжаеву показалось, что следователь Плешивцев из Брянской области похож на того человека, который с ним беседовал в подвале Брянской области, – говорит Дмитрий Аграновский. – Пусть правительство России объяснит Европейскому суду, почему следователь Стадников, проводивший проверку по похищению Развозжаева, даже не приобщил к ней документы из украинского отделения Управления верховного комиссара ООН по правам беженцев и объяснения непосредственного очевидца похищения». По словам Аграновского, главная задача защиты «болотников» – проведение российскими властями независимого расследования и официальное подтверждение похищения Развозжаева. Кроме того, если будет доказано, что во время суда Развозжаев подвергался бесчеловечному обращению, вердикт российского суда (он будет оглашен 24 июля. – «НГ») потеряет свою значимость. Напомним, что в Европейском суде вообще-то находятся десятки жалоб со стороны фигурантов «болотного дела» – участников акции оппозиции 6 мая 2012 года, которые были арестованы и провели более года в СИЗО по обвинению в массовых беспорядках. По жалобам на арест, незаконное содержание под стражей и бесчеловечное обращение переписка между ЕСПЧ и российскими властями завершена, говорят адвокаты. А это значит, что решение может быть вынесено со дня на день. Следом в ЕСПЧ будет направлена уже жалоба на первый приговор фигурантам дела, которые получили от 5 до 6 лет лишения свободы за участие в демонстрации. «Болотный процесс» в Европейском суде может стать показательным процессом наоборот, считают защитники. Если в России он был направлен на то, чтобы запугать оппозицию и отучить людей от выражения своих взглядов на митингах, то европейское «болотное дело» может стать образцом того, как нельзя использовать закон против несогласных. Как ни трактуй законы, стороннему наблюдателю, будь то американец, европеец, индус и так далее, невозможно объяснить, что же такого сделали фигуранты «болотного дела» и за что их нужно было судить на протяжении двух лет, заявляет Аграновский».
Продление ареста Развозжаева и Сергея Удальцова признано законным
«Мосгорсуд оставил под арестом Леонида Развозжаева и под домашним арестом Сергея Удальцова — главных фигурантов дела о подготовке массовых беспорядков на Болотной площади, передает корреспондент РИА Новости из зала суда. Таким образом, судебная коллегия отклонила апелляционную жалобу защиты обвиняемых, которые настаивали на более мягкой мере пресечения. Между тем суд приобщил к материалам дела документы из Европейского суда по правам человека, который должен рассмотреть жалобу Удальцова и Развозжаева. Адвокат Дмитрий Аграновский отметил, что надеется, что эти документы прочитают в Мосгорсуде, ведь раньше суд отказывался приобщать материалы Страсбургского суда. Мосгорсуд 24 июля должен огласить приговор Удальцову и Развозжаеву, которых прокуратура требует приговорить к восьми годам заключения каждого за организацию массовых беспорядков».
О «Деле четырех»
«На скамье подсудимых четверо — антифашист Алексей Гаскаров, национал-демократ Илья Гущин, заместитель директора в издательском доме Александр Гущин [правильно «Марголин»] и пенсионерка Елена Кохтарева. Им вменяют участие в массовых беспорядках и применение насилия в отношении представителя власти. Марголин и Гущин свою вину не признали. Гаскаров не отрицает, что схватил за ногу полицейского, но не согласен с квалификацией этого действия как уголовного преступления. Елена Кохтарева полностью признала вину. Она рассказывала «Новой», что сделала это потому, что в обмен обещали рассмотреть ее дело в особом порядке. Она больше не связывает себя с протестным движением: в данный момент ее волнует судьба Западной Украины, в перерывах между заседаниями она доказывает, что Россия не должна быть демократическим государством и конфликтует с пришедшими на суд активистами. Пенсионерка единственная из фигурантов находится под подпиской о невыезде и может свободно перемещаться по городу. В течение двух месяцев прокуратура допрашивала потерпевших сотрудников полиции — как и на первом процессе. Перед омоновцем Семченко Елена Кохтарева извинилась, к ней он претензий не имеет, так же как потерпевший омоновец Бажанов — к Марголину. А вот свидетелей, которые опознали Гаскарова, было больше: помимо полицейских, давали показания трое засекреченных свидетелей. В суде выступил начальник управления департамента региональной безопасности Москвы Николай Шарапов, который утверждал, что акция была согласована не на Болотной площади, а на Болотной набережной. Смотрели видеозаписи — в том числе эфир программы «МинаевLive». Все как год назад, на первом «процессе двенадцати». Гаскаров и Кохтарева решили дать показания сразу, чтобы потом иметь возможность ссылаться на них и дополнять. Алексей объяснил, что он не избивал полицейских, а защищал от них демонстрантов. Елена Кохтарева в свою очередь рассказала, что на площади образовалась давка, выйти было невозможно, но она никого не била («потому что у русских и так врагов полно»). Во вторник, 8 июля, в Замоскорецком суде начали допрашивать свидетелей защиты. Их, по словам адвокатов подсудимых, около двух десятков, займут допросы около двух недель. На этой неделе заседания шли три дня. Дать показания успел один из заявителей митинга 6 мая Сергей Давидис, невеста Алексея Гаскарова Анна Карпова, ее родители, журналист «Новой газеты» Надежда Прусенкова (все они были на площади в одной компании с Алексеем Гаскаровым), член движения «Солидарность» Илья Яшин, Ольга Мирясова из «Института коллективного действия», Лариса Артемова (она обрабатывала рану Гаскарова) и Степан Яковлев, который в тот день просто участвовал в шествии. В основном свидетели вспоминали о происходившем на площади с Алексеем Гаскаровым. Многие видели, как он бросился оттаскивать полицейских, которые избивали демонстрантов. И как потом сам получил от омоновца ботинком по голове. Артемова дополнила, что полицейские били митингующих, но не задерживали после, а бросали на асфальте. Свидетель Яковлев упомянул о принципиально важной детали: потерпевший от Гаскарова полицейский Ибатулин не обращался к врачам, когда вышел из толпы демонстрантов с раной. До этого засекреченные свидетели утверждали, что именно они оказывали помощь пострадавшему. По просьбе Ильи Гущина на заседании в четверг огласили заключения судебно-медицинских экспертиз в отношении троих потерпевших омоновцев. Оказалось, что телесных повреждений 6 мая они не получили. Судья Наталья Сусина отклонила ходатайство об изменении их статуса в рамках дела. Но зато приобщила исследование по тактико-специальным действиям сотрудников ОМОНа на Болотной площади, подготовленное консультантом кафедры оперативно-боевой и физической подготовки Северо-Западного института повышения квалификации ФСКН России Игорем Бурмистровым. В исследовании говорится о неверной расстановке цепочек сотрудников правоохранительных органов, неоправданном сужении прохода, который неизбежно привел к давке и прорыву. После публичного оглашения экспертизы Бурмистрова отстранили от работы в институте».
Позднее Гущин заявил, что частично признает вину — в части применения насилия к представителю власти, но подчеркнул, что насилие (он потянул омоновца за обмундирование вверх) было вызвано тем, что омоновец бил лежавшего на земле человека
Навальный
Об обысках у сторонников Навального
«Георгий АЛБУРОВ, сотрудник ФБК. Обыск — 9 июля, «картинное» дело:
— <…> Позвонили мне в дверь примерно в девять. Сказали, то ли посылка, то ли повестка… Но было понятно, что это обыск, за два года, что я живу в этой квартире, ко мне с посылками с утра ни разу не долбились. Я позвонил адвокату, но он не брал трубку, и тогда я открыл. Начали они со спальни: перетрясли все книги. Зато не полезли смотреть, что лежит на шкафах. И в кровати, под одеялом, я мог хоть десять ноутбуков спрятать — они туда не заглянули. Ванную, туалет тоже посмотрели халтурно. Нацеливались прежде всего на технику, документы мало их интересовали, их только проглядели — вдруг найдут указания от Госдепа. Забрали два ноутбука, айпэд, айфон. Долго обсуждали, изъять ли мой Ipod Nano, мог ли я спрятать на нем информацию. А фотоаппарат вовсе не нашли, я сам под конец обыска вспомнил, что он у меня есть, — нужно было как-то скопировать протокол. От того, что они могут найти на моих электронных носителях, я удара не жду. Обыскивали меня следователь по особо важным делам, сотрудник ФСБ (дело о краже плаката на контроле ФСБ, да), разнорабочий из СК (он тоже в каком-то звании, но занимается тем, что перекапывает твои вещи) и двое понятых. Разнорабочий просто доставал вещи — если находил что-то связанное с компьютером, показывал оперативнику ФСБ, и тот оценивал важность находки для следствия. Часа в два они уложились. Вообще, я не заметил разницы в квартире до и после обыска. Может, я просто давно не убирался… Но никто не вышвыривал вещи из шкафов, не бросал на пол. Никаких угроз, прессинга не было. До начала обыска мне спокойно дали дозвониться адвокату, телефон отобрали перед самым началом собственно следственных действий. Мне даже предложили скопировать с изымаемых компьютеров нужные мне данные. Я отнесся ко всему спокойно: этого обыска я ждал две недели. Ожидал, что будет обыск и в квартире в Уфе, где живет моя мама, но не было, слава богу. <…>
Ольга ГОРЕЛИК, жена сидящего под домашним арестом Константина Янкаускаса. Обыск — 23 мая, по делу о «Яндекс.Деньгах»:
— <…> Сам обыск начался в 7.23 — почему-то запомнилось время, когда позвонили в дверь. «У вас в подъезде произошло убийство, нам нужно вас опросить». Муж ответил, не открывая: «Сейчас слишком рано, а мы все равно ничего не слышали». А они продолжают звонить в дверь. «Перестаньте хулиганить, здесь живет муниципальный депутат», — говорит муж. «Ах, депутат! А мы к вам с обыском». Мы не первый год в политике, знаем, что нельзя их пускать до приезда адвоката. Они из-за двери говорят: посмотрим, кто быстрее, ваш адвокат или наша болгарка. В общем, мы три часа держали их под дверью. Я стирала с телефона всякие видео с танцами и песнями, чтобы на «Лайфньюс» потом не появились ролики с неловкими сюжетами. Бабушка — мы с ней живем — оттирала со шкафа наклейки «Навальный». Мы звонили родителям, но никто из них упорно не брал трубки. И тут мы поняли, что, значит, к ним тоже пришли и запрещают подходить к телефону. Это был самый неприятный момент — мы начали волноваться за их здоровье. Но оказалось, они выдержали все это гораздо лучше, чем мы ожидали. К обыску они совсем не были готовы, но мой папа быстро собрался и начал цитировать следователям Высоцкого — что-то про ментов и понятых. Пока мы ждали адвоката, у нас под дверью собрались друзья и журналисты. Первый этаж в смысле обысков очень удобен: Костя целую пресс-конференцию давал с балкона. Когда адвокат приехала и мы впустили следователей, они к нам в квартиру зашли как в укрытие: «Что они у вас такие злые, что они на нас кричат?» Это с ними общались наши товарищи из штаба Зюзино, «Партии 5 декабря» и «Партии прогресса». Цели запугать и разворотить квартиру у следователей не было. Ну, прошли в ботинках, подумаешь, у нас и гости так делают. Вещи из шкафов не выбрасывали, не «жестили», не хамили, даже шутили с нами. Говорили: «Поймите, у нас работа». Мы понимали, что раз обыск, то будут последствия, в покое нас вряд ли оставят. Но не скажу, что в процессе было страшно или обидно: ожидание обыска было гораздо более нервным. Мы даже чаю им предложили: один следователь, балагур, выпил две чашки кофе, потом даже сам стал себе наливать. Пока мы ждали машину, чтобы увезти Костю на допрос, следователи рассказывали истории из своей работы, например, про понятие «объективная истина»: нужно искать и доказательства виновности, и невиновности подозреваемого, получается, говорили они, какая-то шизофрения. Муж рассказывал про свое депутатство — слушали с уважением, но это ничего не значит. Они могут даже соглашаться, но если им скажут — шейте ему 10 лет, они все сделают. Этот следователь-балагур все пытался вывести нас на разговоры о политике, но мы понимали, что все может быть использовано против нас.
Николай ЛЯСКИН — обыск 23 мая, по делу о «Яндекс.Деньгах»:
— Все началось со звонка сестры в полвосьмого утра. Она была в квартире родителей одна, беременная, а ей чуть ли не ногами в дверь долбят. «Что делать?» Говорю: не открывай, сейчас приеду с адвокатами. Пока я одевался, и у меня в дверь звонок. Но ко мне пришли люди вежливые: «Николай Николаевич, откройте, пожалуйста». Я знаю, что надо всегда ждать адвокатов, но я хотел здесь им открыть, чтобы там, у сестры, они тоже поспокойней себя вели. Ее там сильно напугали: хватали за руки, один из пришедших ее толкнул. А у меня следственная группа вела себя прекрасно, я даже попросил их позвонить туда, следователям у сестры, и сказать им, чтоб успокоились. После этого, говорит сестра, толкавший ее человек куда-то пропал из квартиры. У меня все прошло в корректной форме. У сестры вещи вытаскивали, раскидывали. У меня — даже спрашивали из вежливости, можно ли посмотреть: я сам открывал, вытаскивал, потом клал на место. Такого, как фильмах, чтобы все валялось на полу, не было — вот у сестры был беспорядок приличный. <…> Впрочем, в нижнее белье они не полезли. Так и сказали: «Вообще, конечно, надо бы перевернуть, здесь обычно все и прячут. Но мы не будем». Понадеялись на мою добропорядочность. Пока шел обыск, к подъезду друзья и знакомые приехали. А следователи велели консьержке пускать в подъезд только живущих в нем и представителей СК. Поэтому за время обыска у меня под окнами собрался еще и мини-митинг из людей, которым просто нужно было в подъезд. <…> Потом меня везли на допрос, они немного извинялись: «Мы сами не знаем, зачем нас к вам отправили, обычно мы занимаемся экономическими преступлениями». Хотели, чтобы я вошел в их положение. Но я-то знаю, что это стандартная разводка. <…>
Татьяна СОЛОМИНА, адвокат Московской коллегии адвокатов, правовой эксперт, проводившая семинар о поведении на обыске в ФБК:
— По действующему закону следователи имеют право делать все. Могут даже приходить с обыском без постановления суда, мотивировав это крайней необходимостью — именно так они сделали в случае с Албуровым. Они могут забрать все, что их интересует. Приходят с обыском по делу о картине — а забирают все гаджеты. Или, например, забирают личные письма и фотографии, придя по делу о массовых беспорядках. Обязанности следователей на обыске — привести понятых и оставить копию протокола. Как правило, это соблюдается. Толкать обыскиваемого, как делали с сестрой Ляскина, — это статья 286 УК: превышение должностных полномочий. Но никаких последствий не будет: я несколько раз пыталась возбудить дело по этой статье — не получилось, всегда друг друга покрывают. Следователи не обязаны сохранять порядок в чужой квартире или убираться после — это прописано в должностных инструкциях. Да, они могут предложить лицу добровольно выдать те или иные предметы, прежде чем переворачивать квартиру вверх дном. Но часто они сами не знают, что конкретно ищут. Кроме того, вываливание вещей на пол — это устрашение».
судебное преследование
О деле Руслана Кутаева
«19 февраля, около 10 часов <утра> …, с абонентского номера 8-XXX-X88-88-88 на другой мой номер вновь позвонил Даудов, которого интересовало, почему я не явился. В свою очередь я пояснил, что приеду 21 или 22 февраля… Он прервал наш разговор высказыванием «хорошо тогда». С учетом каким тоном было сказано, я расценил это как угрозу и понял, что он будет меня искать… <Вскоре> после этого… мне стало известно, что к месту моего жительства приезжали сотрудники Ачхой-Мартановского РОВД, которые искали меня и намеривались всех <моих> братьев доставить в Ачхой-Мартановский РОВД». 20 февраля в селе Гехи во дворе дома своего родственника Руслан Кутаев был задержан кадыровцами (сотрудниками ППСП им. А. Кадырова) и увезен в Грозный. «Ехали на протяжении 25 минут на большой скорости. По прибытию они по рации связывались и говорили, чтобы поднимали шлагбаумы… Я предположил, что прибыли на территорию какого-то правительственного <комплекса>… После снятия с головы куртки, заметил, что мы находимся между двумя двухэтажными зданиями из красного кирпича, если мне покажут эти здания, я смогу узнать место…
…Даудов Магомед и заместитель министра внутренних дел Чеченской Республики Алаудинов Апти… начали наносить по всему телу и голове удары ногами и руками. В результате чего я потерял сознание, но, придя в сознание, услышал, как Даудов Магомед приказал закинуть меня в подвальное помещение… Около 22 часов туда зашел парень… Был он ростом 180 см, возраст 30—35 лет, плотного телосложения, лицо округлой формы с рыжей бородой… На мизинце правой руки имелась у него печатка из белого металла с узором в виде «Короны». Этот парень достал из портфеля черного цвета наручники, складной нож с лезвием около 40 см с черной пластмассовой рукояткой, а также предмет в виде пульта от телевизора, с использованием которого <приставляя нож к шее> он пропускал по моему телу электрические заряды… От него поступали угрозы, <что> отрежет мне голову. Далее он потребовал, чтобы я расписался во всех необходимых документах
…Уголовное дело по обвинению Кутаева в хранении наркотического вещества в крупном размере было возбуждено 20 февраля. И начинается оно как раз с «необходимых документов», которые Руслан вынужден был подписать. Какова альтернатива — объяснили в ОРЧ МВД по ЧР, куда Кутаева доставили после пыток в подвале «правительственного здания»: «Со мной общались 3 человека в гражданской одежде, которые представились сотрудниками ОРЧ МВД по ЧР… Судя по всему, на них тоже оказывалось давление, поскольку доставившие меня лица находились в соседнем помещении… Эти сотрудники посоветовали мне дать признательные показания, так как меня в любой момент могли увезти обратно в подвал и после этого я бы просто исчез. «Ты должен официально появиться где-то». Так они сказали. Я правозащитник и прекрасно знаю: в Чечне, если человек после задержания не объявляется официально в каком-нибудь отделе полиции, его следы исчезают бесследно». (Из объяснений Руслана Кутаева следователю по особо важным делам следственного управления следственного комитета Чечни.) …Впервые на моей памяти чеченский СК отреагировал на публикацию в «Новой газете» и по собственной инициативе санкционировал проверку. <…>
Любому, кто прочитает тезисы выступления в прениях адвоката Заикина (хотя это целых 23 листа), станет понятно: от обвинения Петр Иванович не оставил камня на камне. Невиновность Руслана Кутаева полностью доказана, хотя на приговор это не повлияло. Так бывает. Особенно когда дело — политическое…
— А вы понимаете, кому на самом деле надо предъявлять обвинение в незаконном обороте наркотиков? — расхохотался Игорь Каляпин. — Свидетели обвинения — шесть сотрудников полиции и два понятых — показали в суде, что НЕ видели содержимого пакетика. Да и не могли они его видеть. Во-первых, никого их них 20 февраля в селе Гехи не было. Во-вторых, никакого личного досмотра, в ходе которого у Кутаева якобы обнаружили героин, они не проводили. Но тогда откуда взялся героин? <…>
P.S. Накануне своей явки в суд руководитель администрации главы Чеченской Республики Магомед Даудов приехал в Урус-Мартановский отдел полиции. Поздно ночью в камеру к Руслану Кутаеву пришли хорошо знакомые люди — охрана Лорда — и куда-то потащили. Руслан подумал, естественно, убивать. Прочитал последнюю молитву и бросился на того, кто пытал его в подвале «правительственного здания». Прежде чем повалили на пол, успел поставить палачу фингал. Только когда отчаянно сопротивляющегося Кутаева втащили в кабинет начальника урус-мартановской полиции, понял, что привели не на казнь, а на переговоры. Лорд предложил: Руслан признает себя виновным и просит милости Рамзана Кадырова. А на суде Магомед Хожахмедович послал чеченскому правосудию совершенно отчетливый сигнал: «Каждый человек может ошибаться... Руслан Кутаев мне не враг…» …Судья Дубков назначил Руслану Кутаеву наказание в виде четырех лет лишения свободы в колонии общего режима. Четыре года за преступление, которого не было. Для ранее не судимого 57-летнего отца пятерых детей, четверо из которых — несовершеннолетние, а двое — инвалиды по зрению. Притом что даже для чеченских судов условные сроки по 228-й статье стали обычной практикой. Однако судья Дубков не ограничился реальным тюремным сроком и читал скороговоркой дальше: «…По отбытии срока Кутаев подлежит году ограничения свободы с запретом на участие в массовых мероприятиях…» То есть политику и общественному деятелю Руслану Кутаеву в судебном порядке запретили участвовать в политической и публичной общественной деятельности. Запрет на политику и есть доказательство того, что процесс по делу Кутаева — политический, и никак иначе. Этот приговор настолько идет вразрез с сигналами Лорда, что невольно наводит на мысль: возможно, кто-то из окружения Кадырова понял выгоду от первого политического заключенного Чечни. Ведь всегда можно напомнить Кадырову, кому именно он обязан этим сомнительным удовольствием…»
Уполномоченный по правам человека вступилась за Дениса Левкина, осужденного за насилие к полицейскому во время защиты пакгауза в Петербурге
«Уполномоченный по правам человека в РФ Элла Памфилова поддержала кассационную жалобу защитника пакгауза Варшавского вокзала Дениса Левкина. Соответствующий документ по почте направлен в президиум городского суда Петербурга, сообщают соратники Левкина. Напомним, что в феврале этого года суд признал Дениса Левкина виновным в том, что 4 февраля 2013 года он, находясь среди защитников Варшавского пакгауза, нанес удары металлическим прутом двоим полицейским. Защита молодого человека, в свою очередь, считает приговор несправедливым, так как суду были представлены фотографии, которые, как считает адвокат, полностью доказывают невиновность его подзащитного. Отметим, что молодой человек приговорен к 4 годам колонии общего режима».
Арестован член Международного комитета защиты Бориса Стомахина
«Сегодня стало известно, что ульяновский правозащитник, член Международного комитета защиты Стомахина (КЗС) Сергей Крюков находится в СИЗО Ульяновска. Ранее сообщалось, что с ним была потеряна связь, но соратники были уверены, что он мог быть арестован или похищен сотрудниками ФСБ. К сожалению, худшие предположения подтвердились, и, таким образом, среди членов Комитета появился первый заложник и политзаключенный. 11 июля гражданский активист Вячеслав Фоченков в Фейсбуке сообщил, что обнаружил Сергея Крюкова в СИЗО, где он находится с 18 июня. Он направил ему передачу и отметил, что "необходима максимальная огласка и юридическая помощь". В последних письмах и публикациях Сергей Крюков сообщал, что его пытаются вызвать на допрос по делам, связанным с его публицистикой по чеченскому вопросу, а также в связи с активной поддержкой Бориса Стомахина и, в целом, с публичным осуждением путинского режима. Ранее, в 2009 году, Сергей Крюков уже подвергался преследованиям, в том числе методами репрессивной психиатрии. Нынешний арест связывается с делом, возбужденным по инициативе ФСБ Чечни. Ранее Международный комитет защиты Стомахина опубликовал заявление, в котором связал исчезновение Сергея Крюкова с общей тенденцией эскалации произвола и репрессий против инакомыслия в России. В нем он потребовал от российских властей немедленно освободить Сергея Крюкова и призвал правозащитников, политиков, журналистов, всех людей доброй воли поддержать это требование».
Краснодарский эколог Евгений Витишко в ожидании рассмотрения в суде представления прокуратуры об отмене постановления о замене ему условного наказания на реальное
«8 июля 2014 г. На место моей работы в поле во время обеденного перерыва вместе с начальником КП-2 полковником внутренней службы Короткевичем В.У. на служебной машине КП2 ко мне прибыл сотрудник Тамбовской областной прокуратуры. Он взял с меня объяснение по моему заявлению в интернете о массовом нарушении прав осужденных, свидетелем которого я стал 20 мая 2014г. В этот же день до меня было доведено кассационное представление прокуратуры Краснодарского края от 07.04.2014г и постановление о передаче кассационного представления с уголовным делом для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции от 13.05.2014г. Меня уведомили о назначенном судебном заседании 16 июля 2014г. Я написал заявление в суд о своем желании участвовать в судебном заседании и об участии в заседании моего адвоката Марины Дубровиной. Пока не знаю каким образом будет обеспечено моё участие, так как в соответствии с УПК РФ до меня это должно было быть доведено не позднее 14 дней до назначенного срока. По штампу на документах информация поступила в КП-2 03.07.2014г. Также не хочу, чтобы судебное заседание перенесли на более поздний срок. Готов, чтобы заседание прошло и в моё отсутствие, с представлением моих интересов адвокатом М.Дубровиной и гражданского защитника Е.Шмаковой».
Заседание перенесли на 4 августа
«Процесс над экологом Евгением Витишко затягивается. Рассмотрение краевым судом кассационного представления заместителя прокурора Краснодарского края Круглова и кассационной жалобы адвоката Витишко Дубровиной об отмене постановления по изменению условного наказания на реальное не состоялось. По причине отмены заседания, намеченного на 16 июля. Новое заседание должно состояться 4 августа. Заседание было фактически сорвано руководством Тамбовской колонии-поселения, которое почему-то не смогло организовать конференц-связь с осужденным Витишко. Видимо, «скайп» подвел, или через что там они не сумели включить. <…> В последнее время, как выяснили активисты Экологической вахты по Северному Кавказу, руководство колонии-поселения (КП) №2 УФСИН России по Тамбовской области, где содержится Витишко, наложило на него дисциплинарное взыскание за то, что он будто «нерадиво относится работе». Плюс к этому - серия рапортов о «нарушении правил внутреннего распорядка». По мнению Евгения Витишко, все это своеобразная месть за его сообщения об избиении заключенных в колонии. Тем временем, прокуратура региона неожиданно вынесла на рассмотрение Краснодарского краевого суда представление по поводу судебного решения о замене для экологического активиста условного срока на реальный. В частности, она требует отменить постановление Туапсинского районного суда, заменившего условное наказание, которое было назначено Витишко в ходе первого тура судебных разбирательств, на три года колонии-поселения.
- Я думаю, что суд кассационное постановление отменит. Со своей стороны я внесла кассационную жалобу, где изложила всю картину происходившего ранее, - говорит адвокат осужденного эколога Марина Дубровина. <…>
По поводу сегодняшней попытки провести заседание суда Дубровина сообщила, что у руководства колонии было достаточно времени, чтобы организовать сеанс конференц-связи с Витишко. Его известили о времени проведения заседания 3 июля. Тем не менее, начальство исправительного учреждения за почти две недели якобы не смогло найти для этого свободный компьютер».
Омскому блогеру и правозащитнику инкриминируют мошенничество
«Областное УМВД успело возобновить уголовное дело в отношении омского блогера, лидера движения «За свои права» Сергея Селиванова. Дело давнее – до истечения срока давности по нему (10 лет) осталось немногим более года. Суть преступления, вменяемого подозреваемому («мошенничество в особо крупном размере». ч.4 ст. 159 УКРФ ) такова: в 2005 году один из омских предпринимателей передал другому вексель на сумму 10 млн. рублей. Тот его обналичил, после чего, как водится в таких случаях, скрылся. Через два месяца, когда силовики его обнаружили, он дал показания, что действовал по указанию Селиванова, который в то время тоже занимался предпринимательством, и отдал эти деньги ему. Документально подтверждено, что во время означенных событий Селиванов находился в больнице – проходил курс лечения после нападения на него неизвестных лиц, последствиями которого стали, согласно медзаключениям, «сотрясение головного мозга, трещина в черепе, кровоизлияние в мозг, травма шеи, травма позвоночника, травма почек, печени, кишечника». Нападавших милиция так и не нашла: как считает сам Селиванов, найти их она в принципе не могла, поскольку связано это нападение с его отказом платить милиции деньги – по той же при чине, по его мнению, и было возбуждено в отношении него в 2005 году уголовное дело. Тогда довести до суда это дело, построенное целиком на словах человека, замеченного в присвоении ценного документа, правоохранительным органам не удалось. В 2006 году оно было приостановлено и вот на днях возобновлено «по вновь открывшимся обстоятельствам». Как сказал «Новой» Сергей Селиванов, об этих обстоятельствах он догадывается – за многие годы предпринимательства, а позже правозащитной деятельности, которой занялся после того, как с помощью тех же органов отнят был у него весь бизнес (база, склад, магазин) изучил их тактику и стратегию. По его сведениям, в деле появился второй свидетель, отбывающий срок в колонии, который решил поведать правоохранителям правду, скрываемую им почти 9 лет: другого выхода у этого человека нет в силу его пребывания в местах заключения, то есть в абсолютно зависимом положении. В целом фабула дела Селиванова почти один к одному совпадает с делом омского предпринимателя Курмилева, которое три года назад освещала «Новая», в частности, в заметке «Процесс в стадии шизофрении» (6 июля 2011 г.): напомним, возбуждено оно было, как писал Курмелев в заявлениях на имя генпрокурора, председателя СКР, президента РФ, когда он попросил начальника областного УБОП вернуть деньги, взятые у него в долг на строительство дома: через два месяца за отсутствием доказательств следствие прекратилось и возобновилось уже через 6 лет, что совпало по срокам с выходом в свет на ютубе фильма «Омский Освенцим» (о содержании заключенных в следственном изоляторе № 3), который снят был предпринимателем, кстати, совместно с блогером Селивановым. В результате за присвоение недостроенных ангара и гаража, которые, согласно решениям арбитража Курмелеву всегда и принадлежали, получил он 3 года лишения свободы (недавно после отбытия двух из них освобожден по УДО). Дело Селиванова девятилетней давности стало для актуальным для УМВД после проведения им ряда протестных акций и появления в его блоге записей – в частности, о возможной причастности стражей порядка к убийству одного из лучших боксеров страны Ивана Климова. Также, полагает правозащитник, их могли возмутить публикации на некоторых интернет-площадках, где он рассказывал о пропаже 116 тысяч бутылок контрафактной водки: факт ее исчезновения после изъятия полицейскими подтвержден проверкой федерального министерства, пишет блогер, но никто за это наказания не понес».