Экстремистский лайк: как не сесть за перепост
В помещении «Международного Мемориала» состоялась публичная лекция «Лайки, перепосты и твиты. Что такое антиэкстремистское законодательство и как его не нарушать» с участием директора Информационно-аналитического центра «Сова» Александра Верховского и адвоката фонда «Общественный вердикт» Ирины Бирюковой.
В последние несколько лет граждане, активно использующие интернет и социальные сети, все чаще становятся жертвами уголовного и административного преследования за публикации различных текстов, фотографий или анекдотов. Что говорит российский закон, какова судебная практика, как не нарушить законодательство — на эти вопросы отвечали эксперты фонда «Общественный вердикт» и Информационно-аналитического центра «Сова».
Аналитический портал Грани.Ру приводит выдержки из полуторачасовой лекции и общения спикеров с аудиторией:
Александр Верховский:
Для человека, который опасается попасть под ответственность за высказывание, идеальное решение — не высказываться вообще. Но это трудно. Конечно, хорошо бы внимательно изучить федеральный список экстремистских материалов, но в нем почти 2900 пунктов. Запомнить это нельзя, сотрудники Минюста сами не помнят. Поиск там не работает, но он и не поможет, потому что проблема еще и в том, что в некоторых местах списка экстремистское высказывание воспроизводится полностью, а в других случаях запрещенным материалом является файл «3.jpg» и догадаться о том, что в нем было, вы никак не сможете. И если вы этот файл случайно воспроизведете, вы нарушите закон, но невольно. Будет ли это учтено? Ну, надеюсь.
Если именно вас очень хотят привлечь, вам, конечно, ничто не поможет. Но большинство людей попадают под ответственность случайно. Чтобы не угодить в случайную выборку, надо соблюдать простые меры предосторожности. Если вы видите нечто такое, что может быть уголовно наказуемым, и вам хочется поделиться этим с товарищем, хотя бы напишите, что вы про это думаете. Возможно, это вас защитит. Все люди, которые попали за репост, делали его без комментариев (во всяком случае, осуждающих).
Если вы хотите тонко пошутить, имейте в виду, что вас, возможно, читает человек без чувства юмора, но зато намеревающийся срочно завести на кого-нибудь уголовное дело, потому что заканчивается квартал.
Если вы допустите спорное по части «экстремизма» высказывание, в 99,9% случаев не случится ничего. Антиэкстремистское законодательство устроено так, что если бы оно применялось во всех случаях, людей на свободе не осталось бы.
Из опыта неформального общения с прокурорскими работниками. Они недовольны тем, что граждане пишут массу жалоб с просьбой возбудить уголовное дело по 282-й статье, как наиболее популярной в народе. В большинстве случаев эти жалобы остаются без должного ответа, дела не заводятся. Если бы прокуратура всегда шла навстречу гражданам, дел было бы больше в несколько раз, а граждане, наверное, стали бы писать еще в несколько раз больше и так далее. К счастью, есть в этой системе какие-то тормоза.
Ирина Бирюкова:
При расследовании этой категории преступлений главную роль играет заключение экспертов, которое обычно появляется уже в ходе доследственной проверки. Если оно дает положительный для следствия результат, тогда уголовное дело возбуждается. Бывает и наоборот: сначала возбуждается уголовное дело. Но, как правило, сначала заключение эксперта.
Вы должны быть готовы найти экспертную организацию, специалиста, который, говоря простым языком, переплюнет того, кто проводит экспертизу для следствия либо по стажу работы, либо по числу таких экспертиз. При наличии двух противоречащих друг другу заключений, как указывает Верховный суд, нужно проводить третью экспертизу. Поэтому у вас в запасе как минимум должно быть два экспертных учреждения или эксперта. Это самое основное.
Александр Верховский:
Экспертиза — это привлечение некоего специального научного или технического знания. Например, следователь привлекает эксперта по баллистике, чтобы выяснить, как летела пуля. Такой эксперт не определяет, кто стрелял, кто убил, — он этого знать не знает и за это не отвечает. Со всем этим разбирается следователь. В практике дел по высказываниям сложилась иная картина. Следователь фактически спрашивает эксперта, есть там экстремизм или нет. Это противоречит закону: эксперта нельзя спрашивать ни о чем выходящем за сферу его профессиональной компетенции. Эксперта нельзя спрашивать ни о чем, что имеет отношение к праву. Не должно быть экспертизы, устанавливающей наличие экстремизма в тексте.
Самая распространенная экспертиза — лингвистическая. Типовые вопросы ставятся так: есть ли в тексте высказывания побудительного характера? Как описываются группы людей, к которым обращены эти высказывания? Как описываются группы людей, по отношению к которым нужно осуществлять эти призывы? И так далее.
И что же: по надписи «Бей жидов — спасай Россию!» нужно проводить экспертизу? Следователь сам не может догадаться, что имеется в виду? Но он это отправляет на экспертизу, получает текст на многих страницах. Можно получить другую экспертизу, где будет написано, что никак нельзя догадаться, что хотел сказать автор. Потом судья будет обсуждать, закажет третью экспертизу. Это профанация.
В принципе публичный призыв, обращенный к широкой публике, должен быть понятен широкой публике и, наверное, должен быть понятен и следователю. А если он без доктора наук непонятен, то это плохой призыв, он ни к чему не призовет.
Это игра — эксперты состязаются в ученых степенях, длине текста, списка литературы. Потом судья будет смотреть на эти два текста, которые по сути являются белибердой, потом он сделает копипаст одной из экспертиз и перенесет текст в приговор.
**UPD.
Информационно-аналитический центр «СОВА» опубликовал аналитическую записку по материалам проведенной лекции:**
Краткий обзор законодательства
Закон «О противодействии экстремистской деятельности»
Запрет экстремистских материалов
Кодекс об административных правонарушениях
Не урегулированные проблемы правоприменения в интернете
В этом обзоре проанализированы проблемы, порожденные российским антиэкстремистским законодательством. Эти проблемы отразились на свободе слова и связанных с нею свободах в интернете. Конечно, законодательство, так или иначе ограничивающее свободу выражения мнений, не может быть ориентировано именно на интернет, но возникают специфические проблемы в применении и интерпретации общих юридических норм в случае интернета.
Антиэкстремистское законодательство в значительной степени ориентируется на ограничения для юридических, а не для физических лиц. Но в этом обзоре мы не будем касаться регулирования интернет-СМИ, а сфокусируемся на нормах, которые применимы к физическим лицам, действующим в интернете. Регулирование для интернет-СМИ отчасти совпадает с регулированием для СМИ в целом, а отчасти на него распространяются те же правоприменительные коллизии.
Наконец, ограничения свободы выражения могут быть более или менее правомерными с точки зрения норм международного права прав человека и российской Конституции, здесь всегда есть место спорам, а нарушения или спорные приемы при правоприменении еще более запутывают вопрос. Но в данном обзоре мы в целом ориентируемся скорее на представление действующих норм и сложившейся практики их применения, чем на их критику с тех или иных позиций.
Материалы по теме:Центр «Э» трактует просьбу о реакции на смерти в отделах полиции вызовом авторов публикаций к ним в отдел
Статью в «Снобе» об эмигрантах суд признал экстремистским материалом
В Югре создается Центр поиска экстремизма в интернете
Закон о штрафах в миллион рублей за экстремизм в СМИ подписан Президентом РФ
Полиция изъяла экстремистскую литературу в православном издательстве «Благословение»
9 стихотворений рано ушедшего из жизни поэта признаны в России экстремизмом
В Иваново вынесут приговор беременной девушке за перепост. Грозит 4 года лишения свободы
В научной библиотеке университета Ижевска прокуроры нашли экстремизм
Общественный активист получил 1,5 года условно за статью о межнациональных волнениях в Пугачеве