Свободные, но нечестные

Как бывший либерал Виктор Орбан правит Венгрией, пугая людей Западом и Соросом. Репортаж Константина Бенюмова

8 апреля в Венгрии прошли парламентские выборы. Победу на них с подавляющим преимуществом снова одержала правящая партия «Фидес» и ее лидер Виктор Орбан — он останется премьер-министром страны на третий срок подряд. В конце 1980-х Орбан и его партия боролись за демократизацию Венгрии; теперь их политика построена на антииммигрантской риторике и обвинении стран Запада и лично американского миллиардера Джорджа Сороса во вмешательстве во внутренние дела. В Венгрии принимают законы об иностранных агентах, подавляют независимые СМИ — а противники Орбана указывают на тотальную коррупцию в его окружении. Спецкор «Медузы» Константин Бенюмов отправился в Венгрию, чтобы выяснить, как она превратилась в одну из самых одиозных стран Европейского союза, а Виктор Орбан — в главного среди европейских лидеров друга президента России Владимира Путина.

«Европа и Венгрия находятся в центре цивилизационного противостояния, массовое переселение людей грозит уничтожить наш образ жизни. Если мы не защитим его, все наши достижения будут тщетными. Если в будущем наша страна не будет венгерской — зачем вообще будущее?»

Так премьер-министр Венгрии Виктор Орбан приветствовал участников «Марша мира», который прошел в Будапеште 15 марта 2018 года — в 170-ю годовщину Венгерской революции 1848 года. Послушать политика, который руководит Венгрией последние восемь лет, пришли почти полмиллиона человек: среди них были бюджетники, свезенные автобусами из регионов, и граждане Польши, приехавшие поддержать «дружественного правителя», — но было и множество искренних сторонников Орбана, которые собирались поддержать его на парламентских выборах 8 апреля.

Орбан не скрывал, что его обращение к участникам «Марша мира» было важным предвыборным заявлением. «Сегодня, как и 170 лет назад, мы должны спросить у себя: хотим мы быть свободными — или быть рабами», — говорил политик. В своей речи он перечислил угнетателей венгерского народа: турецкого султана, австрийского императора и «советских товарищей» (с 1949 по 1989 год Венгрия входила в состав социалистического блока). В этом списке почему-то не было гитлеровской Германии — хотя в последние годы венгерские власти стараются представить страну как жертву нацистской оккупации 1944 года, предпочитая лишний раз не вспоминать, что до того Венгрия была союзницей нацистов.

Угнетатели, продолжал Орбан, угрожают независимости Венгрии и сейчас. Сегодня их место заняли «антидемократические наднациональные силы» и «империя Джорджа Сороса» — зловещая мировая закулиса, которая планирует наводнить Венгрию мигрантами.

Несмотря на то что пик миграционного кризиса пришелся на 2015 год, тема беженцев стала центральной для нынешней предвыборной кампании. Плакаты с толпами безликих фигур в восточных одеждах, устремляющихся в Венгрию, расклеены по всему Будапешту — причем формально они являются не агитацией, а «информационными сообщениями от правительства». Еще один популярный плакат: четверо оппозиционных политиков, вооруженных болторезами, окружили широко улыбающегося Джорджа Сороса. Болторезы, очевидно, нужны для того, чтобы срезать замки на воротах в заборе, призванном остановить поток мигрантов. Забор — это не фигура речи: в 2015 году правительство Венгрии действительно возвело стену на границе с Сербией и Хорватией — чтобы отгородиться от беженцев с Ближнего Востока.

«На каждом избирательном участке нам будут противостоять кандидаты Сороса, — заключил венгерский премьер, выступая на „Марше мира“. — Их цель — получить власть и реализовать генеральный план: развалить Венгрию, которая стоит на пути беженцев, и в течение нескольких лет заселить ее сотнями тысяч мигрантов из Африки и с Ближнего Востока».

30 лет назад молодой либерал Виктор Орбан отправился учиться в Оксфорд именно на деньги Джорджа Сороса. Теперь американский миллиардер и филантроп венгерского происхождения — личный враг премьера и частая мишень законов, которые принимает его правительство.

Выпускник

После распада СССР и краха соцлагеря Джордж Сорос вложил колоссальные средства в развитие государств Восточной Европы, особенно в поддержку науки и культуры. Спустя 30 лет во многих из этих стран он стал антигероем — олицетворением «западного вмешательства». Это произошло не только в России (в декабре 2015 года созданные Соросом фонды одними из первых были включены властями в список «нежелательных организаций»), но и в бывших соцстранах, успешно интегрировавшихся в Евросоюз, — к примеру, власти Польши считают Сороса спонсором различных антиправительственных движений и демонстраций.

По замечанию журналиста Forbes Мелика Кайлана, писавшего о феномене ненависти постсоветских правителей к Джорджу Соросу, главным источником раздражения стал глобализм американского финансиста: его трактовали как враждебность по отношению к институту национального государства. По версии Кайлана, первая правительственная кампания против Сороса началась именно в России: Кремль якобы мстил миллиардеру за поддержку демократических (читай: враждебных Москве) движений на постсоветском пространстве.

В отличие от Польши и России, Венгрия для Сороса — страна совсем не чужая. Он родился в Будапеште в еврейской семье, которая пережила в городе Вторую мировую, а в 1947 году уехала на Запад. Когда советский блок начал рушиться, Сорос, к тому моменту сколотивший миллиарды на инвестиционной деятельности, стал активно поддерживать демократические движения в бывших соцстранах. В 1991 году при поддержке Фонда Сороса в Будапеште был основан Центрально-Европейский университет — один из крупнейших вузов в Восточной Европе.

«Венгрия для него — очень особенное место, он приезжает сюда по несколько раз в год, у него здесь очень много проектов. Пока позволяло здоровье, он приезжал на вручение дипломов и лично жал руку каждому выпускнику нашего университета, — рассказывает пресс-секретарь ЦЕУ Колин Шарки. — Сейчас он уже не может столько времени проводить на ногах».

Ежегодно в ЦЕУ обучаются более тысячи студентов — большинство из Венгрии, но многие приезжают из других стран (в этом учебном году на втором месте по численности студенты из США, на третьем — из России). Жителям Венгрии и бывшего соцлагеря университет дает возможность получить диплом американского образца и продолжить научную карьеру в Европе или США. Программы ЦЕУ регулярно занимают высокие места в мировых рейтингах вузов. Все это неизбежно приводит к тому, что у вуза появляется и политический статус.

«Университет пользовался репутацией не просто левого, а ультралевого, — объясняет бывший студент магистерской программы ЦЕУ, попросивший не называть своего имени. — Что немаловажно, он производил значительное количество венгерских политиков, в том числе и левого толка — тех, кто умел говорить на языке международных грантов».

При этом среди выпускников ЦЕУ есть не просто сторонники Виктора Орбана, но и его ближайшие соратники. Университет, в частности, окончил пресс-секретарь правительства Венгрии Золтан Ковач (сам Ковач, пресс-служба правительства и пресс-служба партии «Фидес» не ответили на просьбу «Медузы» об интервью).

Виктор Орбан тоже получал образование на деньги Сороса. Одновременно с основанием ЦЕУ, на рубеже восьмидесятых и девяностых, венгерские студенты стали ездить в европейские университеты по грантам фонда, основанного миллиардером. В 1989 году стипендию на обучение в Оксфорде получил молодой юрист Орбан — недавний выпускник Будапештского университета, защитивший диссертацию по истории польского профсоюзного движения «Солидарность». Годом ранее недавний комсомольский секретарь Орбан стал основателем и пресс-атташе одной из первых оппозиционных партий в тогда еще социалистической Венгрии — «Альянс молодых демократов» (сокращенно — «Фидес»). Демократы и правда были молодыми: людей старше 35 лет в партию не принимали.

Незадолго до отъезда в Великобританию Орбан выступил со своей первой знаменитой речью: на церемонии перезахоронения Имре Надя, лидера социалистической Венгрии, повешенного после подавленного СССР восстания 1956 года, молодой политик потребовал проведения свободных выборов и немедленного вывода советских войск. Через некоторое время молодой демократ уже принимал участие в переговорах о передаче власти новому правительству, а в январе 1990-го окончательно отказался от учебы в Оксфорде ради участия в первых свободных парламентских выборах. Его партия получила на них почти 9% голосов; Орбан возглавил фракцию.

Больше всех мест в парламенте выиграли тогда консерваторы-националисты из «Венгерского демократического форума» — но даже они получили менее четверти голосов. «Вся дальнейшая система была устроена исходя из того, что ни одна политическая сила в Венгрии никогда не сможет набрать двух третей голосов, — объясняет политолог, сотрудник Католического университета Петера Пазманя в Будапеште Андраш Рац. — До 2010 года это действительно никому не удавалось».

Молодой реформатор против воров

Первые годы «Фидес» был вполне типичной либеральной партией — однако уже к середине 1990-х в ее риторике появился национализм. Это стало следствием внутрипартийной борьбы, в результате которой либералы из «Альянса» вышли, а к единоличной власти в нем пришел Орбан. «„Фидес“ — гораздо более централизованная структура, чем, к примеру, „Единая Россия“, — объясняет Андраш Рац. — Это предельно иерархическая организация, выстроенная вокруг одного человека. Сейчас, конечно, легко говорить, но по тому, как Орбан выстроил вокруг себя свою партию, можно было предполагать, что произойдет, когда он придет к власти».

Новая стратегия «Фидеса» оправдала себя — на выборах 1998 года партия получила более 29% голосов, а 35-летний Орбан стал самым молодым премьер-министром в истории независимой Венгрии. «Они, конечно, смотрелись очень выигрышно, особенно на фоне пожилых лидеров, руководивших страной в середине 90-х, — признает Рац, и сам тогда голосовавший за Орбана и его партию. — Это были молодые люди, по-западному одетые, по-западному разговаривавшие, обещавшие модернизацию западного образца».

«Для венгров всегда было характерно некоторое чувство собственной исключительности», — рассуждает социолог из Центрально-Европейского университета Герго Пулай. По его словам, в том числе поэтому умеренный национализм политиков «Фидес» не вызывал отторжения среди избирателей партии. Неприкрытой ксенофобии, ставшей частью риторики партии Орбана в последние годы, тогда не было — скорее его сторонники пытались привлекать образованное городское население, обещая, например, построить «бюргерскую Венгрию» по примеру Германии или Бельгии. Главная заслуга Орбана, по словам Пулая, заключается в том, что в 2000-х годах он полностью перехватил повестку ультраправых и ввел ее в политический мейнстрим.

Правительству, которое «Фидес» создал в партнерстве с прежними противниками-националистами, удалось улучшить экономическую ситуацию, вдвое снизив инфляцию, вступить в НАТО и ускорить интеграцию Венгрии в объединенную Европу. При этом Орбана быстро начали обвинять в склонности к авторитаризму: например, премьер расширил полномочия собственной канцелярии, одновременно ограничив влияние парламента; оппозиция обвиняла его в попытках установить контроль над СМИ. По мнению политолога Андраша Раца, именно поэтому на двух следующих выборах «Фидес» проиграла коалиции либералов и социалистов.

«Мы врали утром, в обед и вечером. Мы только и делали, что врали, врали, врали», — рассказывал своим товарищам по партии лидер венгерских социалистов и тогдашний премьер-министр страны Ференц Дюрчань в мае 2006 года, вскоре после победы на выборах. Речь была яркой и изобиловала непристойностями. В частности, политик объявил, что выиграть выборы удалось только путем обмана избирателей; что за четыре года у власти социалисты и либералы «все ******** [просрали]»; что нужно «наконец изменить эту ******* [чертову] страну, потому что больше ее менять некому».

Когда в сентябре 2006 года запись этого выступления попала в прессу, по всей Венгрии начались антиправительственные митинги, сопровождавшиеся беспорядками. Протесты совпали с 50-летней годовщиной венгерского антикоммунистического восстания. Их кульминацией стал эпизод, когда кто-то из манифестантов угнал советский танк, установленный в честь событий 1956 года в центре Будапешта.

Эпоха социалистов в Венгрии сопровождалась большим количеством коррупционных скандалов и внутренних противоречий — утечка речи Дюрчаня, организованная, очевидно, кем-то из его партии, может служить хорошей иллюстрацией отсутствия единства не только в правящей коалиции, но и внутри лагеря социалистов. Кроме того, вступление Венгрии в ЕС в 2004 году значительно увеличило нагрузку на экономику страны: уровень жизни оставался ниже, чем в европейских странах, а Брюссель требовал сокращения бюджетного дефицита. Предвыборную кампанию 2006 года Ференц Дюрчань вел под лозунгом «реформы без жесткой экономии», но едва придя к власти, правительство объявило о новых мерах по резкому сокращению расходов бюджета — тем самым подтвердив тезис «мы врали».

«Они называли себя социалистами, но фактически проводили неолиберальную экономическую политику», — рассказывает профессор Центрально-Европейского университета Андреа Пето. Публицист Пауль Лендваи в недавней биографии Виктора Орбана высказался еще жестче, назвав левое правительство «клубком змей из старых коммунистов и карьеристов-леваков, выдающих себя за социал-демократов».

После кризиса 2006 года Виктор Орбан целиком сосредоточился на дискредитации Дюрчаня — в каждом своем выступлении он называл его лжецом и вором, критикуя все шаги оппонента. Добил премьера-социалиста финансовый кризис 2008 года, который сильно ударил по Венгрии с ее ограниченным внутренним рынком и колоссальной закредитованностью населения. В 2010-м Орбан и его партия вновь победили на выборах. Им понадобилось восемь лет на то, чтобы вернуться к власти, — зато теперь она была безраздельной: в апреле 2010 года «Фидес», к тому времени объединившая вокруг себя все консервативные силы в стране, впервые получила конституционное большинство в парламенте.

Сам Виктор Орбан тогда сказал: «Сегодня венгры произвели революцию у избирательных урн».

Лучшие хиты консерватизма

Революция была произведена исключительно конституционными методами. Несмотря на то что в значительной степени голосование было протестным, Орбан охотно представлял себя как спасителя нации, который сможет искоренить коррупцию, возродить экономику, заново отстроить Венгрию и наконец дать населению достойный уровень жизни, так и не достигнутый ни приватизацией, ни вступлением в Евросоюз.

Под этими лозунгами партия «Фидес» начала масштабную реформу политических институтов. У Венгрии появилась новая конституция, в которой был закреплен христианский характер государства. Был переукомплектован, а затем лишен значительной части полномочий конституционный суд. Реформе подверглась политическая система: округа перераспределили, число мест в парламенте сократили, в избирательные комиссии назначили лояльных «Фидес» чиновников. В 2010 году для получения конституционного большинства Орбану понадобилось 52% голосов избирателей, в 2014-м было достаточно уже 44%. Сейчас, по определению европейских наблюдателей, выборы в Венгрии «свободные, но не честные»: здесь практически не бывает фальсификаций на стадии голосования, однако правительство Орбана следит за тем, чтобы у оппозиционных кандидатов, и без того фактически полностью дискредитированных, не было слишком широкого доступа к финансированию и СМИ.

«Христианская нация, брак как союз между мужчиной и женщиной, — что называется, лучшие хиты консерватизма. На мой взгляд, это все заигрывание с аудиторией, — говорит о политике „Фидес“ журналист независимого венгерского издания „444“ Петер Эрдели. — То же самое касается нападок на Сороса и антисемитизма. Я не думаю, что Орбан и его окружение — настоящие, махровые антисемиты. Просто Сорос, богатый и влиятельный американский финансист, капиталист и глобалист, — очень удобная мишень для нападок. А то, что он к тому же еще и еврей, позволяет Орбану апеллировать к тем венграм, для кого это имеет значение».

Издание, в котором работает Эрдели, было создано после того, как у одного из крупнейших венгерских интернет-СМИ Index в очередной раз сменился собственник — и многие сотрудники решили уволиться. Контроль за свободой слова — еще одна черта политики Орбана: по словам Эрдели, региональные медиа в Венгрии почти полностью находятся под контролем «Фидес» и близких к ней людей. «Властям не нужно полностью подчинять себе медиа, — поясняет журналист. — В городах, где читают интернет и левые газеты, у них не так много избирателей. Зато Орбан и дружественные ему олигархи полностью контролируют СМИ в сельской Венгрии, где важнейшими источниками информации для людей остаются радио, телевидение и газеты».

Еще один пример использования националистической риторики для привлечения голосов — политика «Фидес» в отношении этнических венгров, проживающих в соседних странах. Так называемая трианонская травма — по условиям Трианонского мирного договора после Первой мировой Венгрия потеряла две трети территорий, проживавшие на них венгры оказались гражданами других стран, преимущественно Румынии, Словакии, Сербии и Украины, — традиционно присутствовала в риторике венгерских националистов. В мае 2010 года «Фидес» внесла в парламент закон, по которому представители венгерских меньшинств смогут претендовать на гражданство Венгрии, а вместе с ним получат и право голоса.

Этих голосов относительно немного, но в нынешней ситуации они могут быть особенно значимыми — особенно на фоне увеличения эмиграции из самой Венгрии. «Орбану удалось то, чего не удавалось либералам и социалистам в 1990-е, — усмехается социолог Герго Пулай. — Венгры начали массово уезжать». По оценкам ученого, которые подтверждают и другие собеседники «Медузы», с 2014 года страну покинули около полумиллиона человек. Эти люди скорее против нынешних властей, но участвовать в выборах им сложнее. «Новые граждане могут прислать бюллетени по почте, а те, кто уехал, могут проголосовать только в диппредставительствах, — поясняет политолог Андраш Рац, который сам несколько лет проработал в Хельсинки. — Для людей не из столиц это может быть очень долгий и затратный процесс».

Социальная политика внутри страны у правительства Орбана довольно специфическая.Вскоре после прихода к власти «Фидес» приняла закон об обязательных работах — люди, претендующие на пособие по безработице, обязаны участвовать в этих программах, иначе они лишатся выплат. «Фактически они создали дешевую рабочую силу, — рассказывает Силард Пап, левый активист и журналист издания Merce. — Эти люди получают ниже прожиточного минимума, работают на полях высокопоставленных членов „Фидес“ и, главное, находятся в полной зависимости от партии. Если я, будучи безработным, стану критиковать правительство, меня просто не включат в эту программу».

Еще один важный способ взаимодействия с электоратом, введенный Виктором Орбаном, — институт «национальных консультаций»: что-то вроде референдумов по ключевым вопросам, в ходе которых премьер получает «отклик от народа». Национальные консультации проводятся по всем ключевым вопросам — от строительства забора на границе с Сербией до отношения населения к «плану Сороса».

«Вопросы формулируются довольно специфическим образом, — объясняет Петер Эрдели. — Например: „Как вы относитесь к планам Брюсселя заселить Венгрию мигрантами?“» Опросники рассылаются всем гражданам Венгрии, имеющим право голоса, — при этом результаты консультаций объявлять необязательно.

Тем не менее нельзя утверждать, что поддержка Виктора Орбана и «Фидес» держится исключительно на манипуляциях с законодательством и СМИ. Многие собеседники «Медузы» описывают премьер-министра как человека, исключительно вовлеченного в политическую работу. Он лично отбирает кандидатов, которые будут представлять «Фидес» на выборах, регулярно приглашает их в свою резиденцию для консультаций и не меньше времени уделяет общению с избирателями.

«Политики, которые называют себя прогрессивными, не ездят по стране и не встречаются с людьми, — рассказывает Андреа Пето. — Они считают, что достаточно заплатить за рекламу в фейсбуке — и все, кампания готова. А „Фидес“ реально работает ногами. И сам Орбан все время ездит из одного региона в другой и говорит с избирателями, фотографируется с ними, приходит в детские сады и другие учреждения».

Полип-бюро

Бывший министр образования Венгрии Балинт Мадьяр назначает встречу в кафе рядом с Центрально-Европейским университетом. Cоциолог и бывший диссидент, после ухода из политики он вернулся к науке и в 2013 году выпустил книгу о коррупции в правительстве Виктора Орбана. Книга называется «Анатомия посткоммунистического мафиозного государства».

«По-венгерски я называю это „полип-бюро“ — от слова polip, „осьминог“», — объясняет Мадьяр. По мнению исследователя, при Викторе Орбане в Венгрии сложилась не традиционная олигархия, в которой представители крупного капитала могут влиять на политические решения, но система, при которой государство фактически получает право распределять блага между угодными ему олигархами. Он описывает, как Орбан получил полный контроль за распределением денежных потоков (в том числе идущих из Брюсселя) между приближенными бизнесменами. По мнению Мадьяра, цель этой системы — создать условия для пожизненного правления Орбана и членов его политического клана.

В 2015 году обвинения в коррупции в адрес Виктора Орбана начали выдвигать и с другого фланга в результате конфликта с медиамагнатом Лайошем Шимичкой, другом юности Орбана, который на протяжении многих лет считался главным финансовым гарантом «Фидес», подконтрольные бизнесмену СМИ начали публиковать статьи об отмывании денег и обогащении родственников премьер-министра. В последнее время самый частый фигурант таких расследований — зять премьера Иштван Тиборч, разбогатевший на правительственных тендерах на установку уличного освещения в венгерских городах. В феврале антикоррупционное ведомство ЕС объявило, что все 35 контрактов, доставшихся структурам Тиборча (их общая сумма исчисляется миллиардами форинтов; финансирование предоставлял в том числе Евросоюз), были получены с нарушениями.

Сам Орбан всегда отвергал обвинения в коррупции, — по его словам, «Фидес» занималась «созданием в Венгрии национальной буржуазии»: обогащение близкой к властям элиты приравнивалось к национальным интересам страны. Так или иначе, после нескольких разоблачений позиции «Фидес» пошатнулись — и тут пришел на помощь миграционный кризис. Летом 2015 года беженцы из Сирии и Африки через Турцию и Грецию добирались до Сербии, а оттуда на поездах в Будапешт. В конце августа в районе вокзала Келети в центре города скопились тысячи мигрантов. Не имея возможности двинуться дальше, люди жили в городе в палатках.

«Я не сторонник теорий заговора, но я видел, как власти используют ситуацию в своих интересах, — вспоминает журналист Эрдели. — Разумеется, доказать это невозможно, не думаю, что были какие-то письменные распоряжения. Но мне кажется очень вероятным, что власти специально сделали так, чтобы мигранты подольше оставались на виду».

Главной иллюстрацией освещения миграционного кризиса в венгерских СМИ стала история беженца Абдель Мохсена, который вместе с другими мигрантами пытался пробиться через полицейское заграждение на венгерской границе. Мужчине, бежавшему с ребенком на руках, подставила подножку оператор венгерского телеканала N1TV. Женщину уволили и осудили на три года условно. Это исключительный случай, однако, по словам собеседников «Медузы», подконтрольные властям СМИ сыграли значительную роль в антимигрантской кампании 2015 года.

«Как это ни парадоксально, исследования показывают, что в Венгрии отношение к мигрантам в 2015 году, когда в стране действительно можно было видеть беженцев, изменилось в лучшую сторону, — рассказывает социолог из Будапештского университета София Надь. — Исследователи из [венгерского независимого института общественного мнения] TARKI утверждают, что число людей, настроенных враждебно к мигрантам, сократилось с апреля по октябрь на 10%». При этом, по наблюдениям ученой, опросы сторонников Орбана часто показывают цифры, сильно разнящиеся с данными по стране в целом. Это касается не только отношения к мигрантам, но и, к примеру, позиции по отношению к России.

В том же 2015 году одновременно со строительством стены на границе с Сербией и Хорватией началась кампания против некоммерческих организаций, помогавших мигрантам на границе. Очень кстати выяснилось, что многие из этих НКО получали финансирование от структур Джорджа Сороса. «Я думаю, роль сыграло еще и то, что борьба с оппозиционерами к этому времени потеряла смысл, — рассуждает Балинт Мадьяр. — Нужен был новый враг, против которого можно было бы объединить сторонников».

Самым громким скандалом, связанным с наступлением венгерских властей на организации Джорджа Сороса, стала попытка закрыть Центрально-Европейский университет: в марте 2017 года парламент принял законопроект, обязывающий иностранные вузы, работающие в Венгрии, иметь филиал в своей стране и специальное соглашение на уровне правительств.

«Для нас это было невозможно», — объясняет представитель ЦЕУ Колин Шарки. По ее словам, закон был принят именно против ЦЕУ: это единственный иностранный вуз в Венгрии, официально аккредитованный в США, но фактически не действующий там. Кроме того, в США образование регулируется на уровне штатов, а значит, подписание договора между федеральным правительством США и властями Венгрии было бы невозможно в принципе.

В апреле 2017 года в Будапеште прошла крупная акция в поддержку университета — на улицы вышли около 70 тысяч человек. В результате венгерские власти согласились вступить в переговоры со штатом Нью-Йорк, где зарегистрирован ЦЕУ. К концу лета соглашение было составлено, но венгерская сторона до сих пор его не подписала. Джордж Сорос в ноябре 2017 года выступил со специальным заявлением, в котором обвинил «Фидес» в разжигании антимусульманских настроений и в использовании антисемитской риторики 1930-х годов.

«Почему они не подписывают [соглашение], мы не знаем, — говорит Шарки. — Конечно, это создает для нас трудности. На количестве студентов ситуация пока не отразилась, но всем понятно, что бесконечно это тянуться не может». В марте 2018 года правление ЦЕУ объявило о создании нового кампуса в Вене, в нескольких часах езды от Будапешта. По словам Колин Шарки, если сотрудников вынудят покинуть страну, университет готов переехать в Австрию.

Нелиберальная демократия

«Сегодня над умами властвуют идеи не западные и не либеральные, — заявил Орбан в 2014 году, выступая с программной речью, в которой он объявил Венгрию нелиберальным государством. — Недемократические режимы показали, что могут привести свои народы к успеху. Сегодняшние звезды — это Сингапур, Китай, Индия, Россия и Турция. Пришло время перестать воспринимать как догму идеологию Запада, стать независимыми и искать новую форму устройства, которая сделает нас конкурентными в ближайшие десятилетия».

Конфликт «Фидес» с Западом начался вскоре после избрания его премьером в 2010 году — хотя и во время первого премьерства у Орбана были трения и с Европой (из-за медленных темпов вступления Венгрии в Еврозону), и с США (из-за роста антисемитизма, беспокоившего Вашингтон). Одним из поводов для ухудшения отношений с ЕС уже в 2010-х стали неудавшиеся переговоры по бюджетному дефициту — в Брюсселе настаивали, что он должен сократиться как минимум вдвое.

Примерно в это же время началось сближение Венгрии с Россией. По замыслу Орбана, его страна должна была стать «мостом» между Европой и Россией: это позволило бы снизить финансовую и политическую зависимость от Брюсселя. Издание Direkt36, ссылаясь на источники в окружении Орбана, отмечает, что для венгерского премьера сближение с Россией играет роль чуть ли не панацеи от всех экономических и политических проблем. Большинство собеседников «Медузы» оценивают эту установку скептически. «Я целиком и полностью за хорошие отношения между Венгрией и Россией, — говорит историк Золтан Биро, в прошлом — советник по России в правительстве Ференца Дюрчаня. — Но я не уверен, что равноправные отношения Венгрии и России, с их размерами, историей и ценностями, возможны. Как минимум Орбан неадекватно оценивает размеры и масштабы Венгрии». Андраш Рац уверен, что за риторикой о партнерстве с Россией кроется желание Орбана «доить одновременно двух коров».

С 2010 года Орбан несколько раз был в России и несколько раз принимал в Будапеште Владимира Путина. Познакомились они и того раньше — когда политик, которого уже уверенно называли будущим премьером, посетил съезд «Единой России» в Петербурге в 2009-м. «Уже на первой встрече Орбан пообещал Путину, что контракт на модернизацию единственной в Венгрии АЭС в Пакше получит Россия, — рассказывает Андраш Рац. — У нас много спекулируют на тему того, что произошло на той встрече и почему Орбан дал такое обещание. Достоверно никто не знает».

Direkt36 в недавнем расследовании о связях Виктора Орбана с Россией упоминает о встречах людей из окружения венгерского премьера с высокопоставленными сотрудниками ФСБ — объясняя, что силовики обязательно курируют крупные сделки с участием российских госкомпаний. В 2017 году издание The Insider рассказало о связях Орбана с российским и украинским криминальным авторитетом Семеном Могилевичем, который жил в Будапеште в 1990-х. В 1994 году Виктор Орбан мог получить от Могилевича чемодан с миллионом немецких марок; по предположению издания, видеокомпромат об этом мог сохраниться в России — и использоваться Владимиром Путиным для давления на Орбана. Венгерские журналисты в разговорах с «Медузой» подчеркивали, что слухи о возможном влиянии Путина на Орбана никогда не удавалось подтвердить.

Контракт на модернизацию АЭС в Пакше в итоге официально заключили в декабре 2014 года — то есть после присоединения Крыма, начала конфликта на Юго-Востоке Украины, после катастрофы MH-17 и экономических санкций, введенных ЕС против России. Подписание соглашения вызвало ожесточенную критику в Евросоюзе; в январе 2018 года Австрия пообещала опротестовать контракт в суде.

Несмотря на то что в Евросоюзе с самого начала были недовольны реформами «Фидес», Будапешту до последнего удавалось избегать открытого противостояния с Брюсселем. Наблюдатели объясняют это несколькими причинами. Во-первых, будучи прагматиком, Виктор Орбан способен менять риторику в зависимости от обстоятельств: для внутреннего потребления говорить одно, для Брюсселя — другое, для Москвы — третье. «Он не воюет, как поляки, — утверждает Золтан Биро. — Он готов где-то уступать, где-то подстраиваться».

К тому же, добавляет Андраш Рац, реформы поддерживались блестящей работой венгерских евродипломатов. «Венгрия направляет в Брюссель своих лучших дипломатических работников, — объясняет политолог. — Это очень образованные и опытные люди, которые знают, как смягчить риторику, как объяснить происходящее и представить его в наиболее выгодном свете. К примеру, пока премьер-министр Орбан укреплял связи с Россией, министр иностранных дел Януш Мартони мог открыто критиковать политику Кремля».

Во-вторых, политические реформы в Венгрии, по крайней мере до 2014 года, проводило полностью легитимное правительство — а в Евросоюзе на тот момент не сталкивались со столь системным противодействием восточноевропейских стран. В-третьих, принципиальные границы Орбан не переступает. В «нелиберальной» Венгрии не разгоняют оппозиционные демонстрации, в ней нет политзаключенных, нет фальсификаций на выборах, нет тотального ограничения свободы слова. В 2015 году Виктор Орбан предлагал вернуть в Венгрии смертную казнь, но был вынужден отступить под давлением Евросоюза.

Сколько бы венгерский премьер ни говорил о несостоятельности западной модели, Венгрия не может себе позволить ни отказаться от субсидий ЕС, ни ссориться с крупными иностранными компаниями. «Вся наша экономика живет за счет того, что мы собираем машины для немцев, — говорит журналист Петер Эрдели. — Audi и Mercedes-Benz — крупнейшие работодатели в стране, поэтому правительство никогда не допустит, чтобы с ними что-то произошло. Я думаю, немцы это ценят».

В последние месяцы в Брюсселе все чаще грозятся лишить Венгрию права голоса ЕС; в стране работает комиссия Европарламента, расследующая коррупцию и нарушения прав человека. Дальше угроз, однако, вряд ли зайдет: все решения в ЕС должны приниматься единогласно, а Орбан может в этом случае рассчитывать на поддержку как минимум Польши.

Страх улицы

«На этих выборах будет решаться вопрос о том, останется Венгрия с Европой или повернется на восток, — говорил Ференц Дюрчань „Медузе“ незадолго до дня голосования. — До сих пор на протяжении нашей тысячелетней истории мы всегда ориентировались на Европу».

Новая партия Дюрчаня называется «Демократическая коалиция», а при входе в ее штаб установлены четыре разноцветные электрогитары — очевидно, бывший премьер надеется не только избавиться от ассоциаций с прошлой партией, но и привлечь молодых избирателей. 56-летнего Дюрчаня, ровесника действующего премьера, называют единственным серьезным политиком в Венгрии после Орбана — но как его сторонники, так и противники еще до выборов были уверены, что победить Орбана Дюрчань не сможет: после кризиса 2006 года один из самых опытных венгерских лидеров стал одновременно и одним из самых непопулярных. Главной оппозиционной силой в последние годы считается «Йоббик» — изначально ультраправая партия, которая под воздействием «Фидес» пыталась переквалифицироваться в умеренную.

Дюрчань признает, что в 2006 году «во многом потерял право говорить», но отказывается считать ситуацию безнадежной. За десять дней до выборов он все еще вел переговоры с другими оппозиционерами о тактическом снятии кандидатов в тех или иных округах. Многие, по его словам, готовы были объединиться. «Я понимаю, что господина Орбана не победить в одиночку, — говорил Дюрчань. — Но, поверьте, я тоже достаточно харизматичный человек. Сотни тысяч готовы проголосовать за меня».

План оппозиции состоял в том, чтобы вывести на участки как можно больше людей, недовольных риторикой «Фидес» и коррупцией в окружении премьера. В «Фидес», наоборот, надеялись, что избиратели пойдут на участки не слишком активно. «Есть исследования, которые показывают, что если нагнетать страх, создавать условия постоянной агрессии, то многие избиратели предпочтут просто отгородиться от этого, — объясняет социолог из Будапештского университета София Надь. — Я полагаю, что именно эту цель правительство преследует, постоянно пугая людей мигрантами и расклеивая все эти плакаты».

Голосование 8 апреля не оправдало надежды оппозиции. На участки пришло больше людей, чем в 2014 году — 68% избирателей, — но «Фидес» снова разгромила соперников, набрав 48,8% голосов и получив конституционное большинство в парламенте. Второе место занимает партия «Йоббик», третье — социалисты; лидеры обеих партий объявили о своей отставке вечером в день голосования. «Демократическая коалиция» Ференца Дюрчаня заняла четвертое место и получит девять мест.

Судя по всему, Орбан и после выборов не собирается снижать накал борьбы с нежелательными организациями. В феврале 2018 года в парламент был внесен законопроект под названием «Стоп Сорос», направленный против некоммерческих организаций. Он во многом повторяет российский закон об иностранных агентах, но в некоторых статьях оказывается даже более жестким. В частности, правительство сможет применять штрафные санкции против НКО, которые занимаются помощью мигрантам и получают иностранное финансирование, — вплоть до дополнительных налогов и закрытия.

Как рассказывает Андраш Рац, в документе содержится положение, согласно которому деятельность по поддержке мигрантов запрещена в зоне восьми километров от венгерских границ, включая аэропорты. «В Будапеште, к примеру, есть аэропорт и международный речной порт, — указывает политолог. — Если закон примут, власти смогут отказать любому человеку во въезде в столицу».

Голосование по законопроекту в парламенте должно состояться вскоре после выборов 8 апреля. Рац уверен, что дальнейшее нагнетание напряженности может привести к новой волне массовых выступлений в Венгрии. «Мне приходилось наблюдать уличные революции, например в 2009 году в Молдавии, — говорит политолог. — Я бы очень не хотел видеть такое на улицах Будапешта».

Константин Бенюмов, Будапешт