Минздрав, у нас проблемы: в России наступил серьезный лекарственный кризис
В сентябре замруководителя фракции «Единая Россия» Андрей Исаев заявил, что в феврале 2020 года на лекарственном рынке может начаться кризис, если не принять срочные меры по обеспечению граждан жизненно необходимыми препаратами. Но по оценке экспертов, дефицит лекарств уже наступил, а кроме того, остается нерешенной и проблема с не зарегистрированными в России препаратами.
«Такие дела» поговорили с врачами и пациентскими организациями о том, какие перебои с получением жизненно важных лекарств возникали в последнее время.
Покупательница в аптеке ВолгоградаФото: Кирилл Брага/РИА Новости Препараты для ВИЧ-терапии: перебои несколько раз в год
«Коалиция по готовности к лечению» выяснила, что с 2018 года от закупки антиретровирусных препаратов для пациентов с ВИЧ отказались 35 из 85 российских регионов. В мае 2019 года Минздрав подвел итоги повторно объявленных тендеров на централизованные поставки ламивудина (препарат входит почти в каждую схему лечения ВИЧ-инфекции. — Прим. ТД) — два из пяти контрактов остались без заявок из-за низкой начальной цены контракта.
В Тульской области ламивудина не было больше двух месяцев. Когда в августе препарат поступил, то оказался годен только до конца декабря 2019 года, хотя по правилам запас годности закупаемых лекарств должен составлять от 12 до 18 месяцев. В сентябре движение «Пациентский контроль» сообщило, что для ВИЧ-положительных пациентов из Адыгеи в регионе не осталось ламивудина, а затем и о перебоях с препаратами для лечения ВИЧ в колониях и СИЗО. Ламивудина не было в учреждениях ФСИН Свердловской и Брянской области, а также в Татарстане. В своем ответе «Пациентскому контролю» ФСИН отрицает дефицит препаратов.
«Были сообщения из Нижегородской, Тульской, Новосибирской и Самарской областей об отказах в выдаче препаратов, причем как российским гражданам, так и мигрантам, — перечисляет директор ассоциации «Е.В.А.» Юлия Годунова. — Теперь мигрантам в принципе не выдают лекарств, и если раньше украинцы и белорусы получали препараты, то сейчас в некоторых регионах сделать это им не удается. Также были сообщения о том, что человек не получил один препарат, а остальное дали. Но ведь это чревато резистентностью: лекарства просто перестанут действовать, даже если через несколько месяцев прием возобновится». По словам Юлии, иногда даже из-за низкой вирусной нагрузки (степень тяжести вирусной инфекции. — Прим. ТД) пациенту могут порекомендовать “ради экономии” подождать еще, хотя по стандартам Всемирной организации здравоохранения он должен получать препарат сразу после постановки диагноза.
Представительница движения «Пациентский контроль» Юлия Верещагина сообщила «Таким делам», что сейчас препараты для ВИЧ-положительных пациентов снова появились в регионах, но их выбор очень ограничен. «Дело не в том, что люди остаются вообще без каких-либо лекарств, а в том, что им меняют препараты. То есть сегодня я пью один препарат, завтра иду в СПИД-центр, где мне говорят, что этот препарат закончился, и дают другой. Но есть серьезный риск, что это лекарство может не подойти и вызвать осложнения. И эти перебои случаются систематически, по несколько раз в год», — говорит Юлия.
Инсулиновый кризис
В Саратовской области перебои с поставками бесплатного инсулина начались еще с лета 2018 года. На протяжении полугода льготные рецепты не получала больная диабетом 28-летняя Ольга Багаева — сотрудники поликлиники № 20 ссылались на отсутствие нужных лекарств в аптеках. 14 сентября 2018 года Ольга скончалась в саратовской областной больнице.
В августе стало известно, что за первые шесть месяцев 2019 года сорвалась четверть госзакупок инсулина: Тюменская область закупила всего 6% годового объема лекарств, а в Республике Тыве не закупили почти ничего.
«Хорошо, если пациент идет на препарате одной и той же фирмы, адаптируясь к нему очень долго. Но теперь врач, выписывая назначение, даже не подозревает, какой инсулин получит пациент в поликлинике, — комментирует президент Российской диабетической ассоциации Михаил Богомолов. — И врач, и пациент в данном случае исключены из процесса принятия решений в подборе способов лечения. Кроме того, чтобы колоть инсулин, необходимо получать тест-полоски, а их дают в лучшем случае детям и около 50 штук, а их нужно 250 в месяц».
«И врач, и пациент исключены из процесса принятия решений»Богомолов считает, что перебои с лекарствами начались с закона о разделении полномочий между субъектом федерации и центром, в котором сказано, что при наличии инвалидности закупка медикаментов для пациента производится за счет федерального бюджета, а при отсутствии — из средств регионального. «Но дело в том, что в течение последних лет изменялось большое количество правил по назначению группы инвалидности, происходило массовое снятие инвалидности. Это привело к тому, что федеральная власть требует снижения количества инвалидов, но в региональном бюджете просто нет на это средств», — объясняет эксперт.
Аналитическая компания Headway связала такое количество срывов госзакупок со слишком низкой начальной максимальной ценой контракта: это невыгодно производителям — и они отказываются от участия в тендерах. Минздрав существование проблемы отрицает. «В связи с публикацией в СМИ Минздрав России отмечает, что дефицит инсулина в Российской Федерации отсутствует, объем производства инсулина полностью покрывает текущую потребность, проблем с закупками препарата нет», — сообщила пресс-служба ведомства.
Уголовное дело против эпилепсии
В июле сотрудники Федеральной таможенной службы задержали в почтовом отделении Москвы маму Миши Боголюбова, когда она получала посылку с фризиумом (противосудорожный препарат, используемый при лечении эпилепсии. — Прим. ТД). После допроса полицейские заявили о возбуждении против нее уголовного дела о контрабанде запрещенных веществ. Тогда в ситуацию вмешалась основательница фонда помощи хосписам «Вера» Нюта Федермессер и Боголюбову освободили. На следующий день директор фонда «Дом с маяком» Лида Мониава рассказала, что не зарегистрированные в России противосудорожные препараты получают несколько тысяч детей и каждый день несколько тысяч родителей нарушают закон, приобретая у перекупщиков лекарства, привезенные из-за границы. Там же она призвала Минздрав сделать доступный механизм ввоза этих препаратов.
В ответ Дмитрий Медведев подписал распоряжение о выделении денег из резервного фонда правительства на лекарства для тяжелобольных детей, а уже в конце сентября Минздрав обещал выдать нуждающимся детям почти 11 тысяч упаковок незарегистрированных психотропных препаратов: фризиума, диазепама, фенобарбитала и мидазолама — правда, количество нуждающихся оценил в 510 человек. По словам юриста фонда «Вера» Анастасии Ждановой, на тот момент нуждающихся в препарате было около 3 тысяч.
Но даже при наличии препаратов не каждый из них может подойти пациенту или достаться по льготам. По словам директора по методической работе Детского хосписа «Дом с маяком» Натальи Саввы, самой большой проблемой стало то, что многие семьи покупают препараты за свой счет, потому что препарат не входит в перечень ЖНВЛП (жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов для медицинского применения. — Прим. ТД). «На Западе этим детям государство все равно бы оплатило лечение, пусть и неполную стоимость, но у нас не все лекарства для детей с инвалидностью являются льготными. Это очень плохая ситуация. Наш список ЖНВЛП включает даже не все группы действительно необходимых препаратов», — говорит Савва.
В сентябре Общероссийский народный фронт (ОНФ) сообщил, что более 45 тысяч закупок лекарств в стране осталось без участников торгов. Больше всего не состоялось закупок психотропного препарата хлорпромазин (его применяют при разных состояниях психомоторного возбуждения. — Прим. ТД) — 251 закупка. В ОНФ полагают, что причина несостоявшихся аукционов — в механизме определения цен на лекарства, который сформировал Минздрав.
Нехватка онкопрепаратов: «Мы держимся благодаря фондам»
В сентябре не состоялись десятки тендеров по закупкам препаратов, необходимых при лечении онкозаболеваний. В интервью «Новой газете» доктор медицинских наук, профессор Алексей Масчан рассказал, что за последние несколько лет пропали не только незарегистрированные препараты, но и имеющие регистрацию, потому что иностранные компании были поставлены в неблагоприятные условия и ушли из России. «Выжили с рынка иностранные компании, не подумав о том, что наши компании не способны производить всю номенклатуру. Они в этом не заинтересованы, и у них нет мощностей для этого. Они не производят лекарств, с которыми ушли иностранные компании. Или производят не в том количестве, в каком нужно стране. И не в тех формах», — говорит Масчан.
Заместитель директора НИИ ДОГиТ имени Р. М. Горбачевой Инна Маркова сообщила «Таким делам», что центр не ощущает лекарственного кризиса только благодаря помощи фондов: «Это в основном проблема регионов. Но это не заслуга государства — просто нам очень помогают благотворительные организации».
О том, что из-за срывов торгов и сложностей с региональными минздравами не хватает препаратов, используемых при лечении онкозаболеваний, рассказывала в фейсбуке директор по развитию фонда «Подари жизнь» Екатерина Чистякова: «Я говорила сегодня с Красноярском, Иркутском, Брянском, Калининградом, Читой, Екатеринбургом, Татарстаном, Пермью. Общее ощущение: все откатывается назад, к ситуации десятилетней давности, когда в больничных аптеках надо было по амбарам мести и по сусекам скрести. Становится хуже».
В ноябре Екатерина Чистякова говорила ТД об острой нехватке препарата онкаспар, который входит в схему лечения всех лимфобластных лейкозов. Сейчас препарат ушел на перерегистрацию, и сколько она продлится — неизвестно. Она пояснила, что в России существует официальная схема покупки и привоза незарегистрированных лекарств, разработанная Минздравом в 2011 году, но региональные клиники «не хотят связываться» с заказом незарегистрированных лекарств по официальным каналам.
11 сентября проблема не зарегистрированных в России препаратов обсуждалась в Госдуме на заседании комитета по охране здоровья. Парламентарии сообщили, «что постараются найти такое решение, которое позволит комплексно решить появившиеся проблемы». Тем временем врачи и пациентские организации уже имеют готовое решение и призывают чиновников срочно отменить законы и подзаконные акты, закрывающие доступ на российский рынок западным производителям с хорошей репутацией, а также упростить процесс оформления документов для получения незарегистрированных препаратов.
«Есть огромная группа детей, имеющих проблемы с лекарственным обеспечением. Очень многим из них нужны препараты, существующие на Западе, но в России сейчас их просто нет», — заключает Наталья Савва.