5 книг о том, как выглядит внутренний мир художников-аутсайдеров — «Горький»

Последовательно заниматься искусством я начал в городской художественной школе N°1 города Перми. Помимо практических предметов нам преподавали и историю искусства. Какое-то время курс вела молодая заочница кафедры искусствоведения Свердловского университета. К сожалению, не помню ее имени. Я был тогда в постоянном поиске свежей информации, что-то выписывал, пытался разобраться в искусстве. И однажды, сидя на уроке, я обратил внимание на ее конспекты. Лежавшие перед ней листки были замысловато исчерчены кругами и прямоугольниками, изнутри заполненными именами, датами и определениями, и соединены стрелками, как на военной карте. В моей голове что-то щелкнуло, произошел некий концептуальный поворот. До того момента история искусства представлялась мне чем-то последовательно-хронологическим, а тут я ясно увидел, что ее можно визуализировать как «динамическую географию», в которой большие континенты дрейфуют, вулканы взрываются, изменяя климат во всем мире, и так далее. С тех пор я смотрю на историю искусства, часто применяя этот «топологизирующий» взгляд. Он удобен для практического изучения белых пятен, неисследованных связей и взаимовлияний и взаимозависимостей. Одним из этих белых пятен и является искусство аутсайдеров. И, если соотнести всю историю искусства ХХ века и историю «психопатологического творчества» (условно назовем его так), то мы увидим множество параллелей, интерференций и причудливых слияний. Аутсайдерские книги — важная и относительно мало исследованная часть этой специфической культурной карты.

Мы будем говорить не о книгах в «печатном» смысле слова. Во-первых, это всегда рукописи: их изданию обычно не способствуют ни обстоятельства жизни авторов, ни уровень общественного интереса. Во-вторых, это идущая вразрез с типографским стандартом свобода выбора размера, материала, шрифта, вплоть до направления чтения. В-третьих, это просто неповторимость этих объектов как уникальных артефактов и носителей эксклюзивного знания.

Победное шествие книгопечатания породило огромный штат редакторов, переводчиков и прочих специалистов, но еще в большей степени простимулировало появление обширного слоя пишущей публики. Очевидно, что далеко не все люди, имевшие склонность к писательству, могли публиковаться, но жажда внимания и потребность в читателе стимулировали поиск новых «носителей». Наряду с традиционными рукописными формами судового журнала, полевых записей первопроходцев и ученых записок появились новые формы и развлечения чтением — салонные альбомы и гербарии со стихами. Также имели широкое хождение переплетенные вручную магические гримуары, содержавшие наборы текстовых и визуальных инструкций для совершения тех или иных колдовских операций. По всей видимости, книги Пьера Ришара если не являлись таковыми сами, то как минимум были ими вдохновлены.