5 книг о том, как в западной культуре воспринимается война — «Горький»

Мэри Калдор — один из критиков Клаузевица, которая считает трактат прусского генерала предметом сугубо исторического интереса. Однако, на мой взгляд, она последовательно развивает тезис Клаузевица о том, что война полностью зависит от политики, а точнее — от того состояния политики, который мы имеем в данный момент.

Главное изменение в политической реальности, связанное с войной, произошло во второй половине XX века и обусловлено появлением оружия массового уничтожения, в том числе ядерного. Это привело к тому, что государства все менее охотно участвуют в войне открыто, хотя еще полтора века назад считалось, что великая держава едва ли не обязана ей заниматься. После Второй мировой войны великая держава стремится имитировать абсолютную приверженность миру и всячески дистанцироваться от войны, уклоняясь от прямых столкновений с политическими конкурентами. Соответственно, в актуальном состоянии политики и межгосударственных отношений начинает доминировать новый тип войн — асимметричные, или иррегулярные войны.

Мы знаем множество примеров подобных конфликтов: Вьетнамская война, война в Афганистане, Чеченская война и сегодняшний конфликт на Украине и в Сирии. Эти войны, как правило, начинаются как локальные конфликты и перерастают в нечто более масштабное, вовлекая в столкновение великие военные державы. Калдор пишет, в том числе, исходя из личного опыта: она сама принимала участие в полевых исследованиях — в частности, в ходе конфликта в Боснии.

Основной ее вывод заключается в том, что, с одной стороны, современная война локальна, с другой стороны, она неизбежно становится глобальным конфликтом. Опять же, Украина и Сирия это очень хорошо показывают: невозможен мало-мальски значимый внутренний конфликт, который не привлечет внимание внешних игроков. Речь необязательно идет о соседних государствах — они могут быть расположены в тысячах километров от театра военных действий. Это уже совсем не та война, о которой писал Клаузевиц, — у Калдор другие образы. Здесь практически не бывает столкновения огромных фронтов. Вместо них преобладают локальные удары, рейды.

Все чаще современная война ведется, как пишет Калдор, хищническими способами. Участников может не волновать решение политических задач — у них может не быть нужных ресурсов, да и подобных амбиций. Но они могут быть напрямую заинтересованы в том, чтобы жить за счет войны, грабя местное население и торгуя гуманитарной помощью. Во времена «старой доброй» межгосударственной войны регулярные армии сталкивались с армиями и нападение на гражданских противоречило обычаю войны. В ходе новой войны нападать на население становится «нормальным». Традиционные способы ограничения военной жестокости, которые закреплены декларациями и законодательством международного права, конечно же, не составляют предмет заботы террористических групп и повстанческих армий.

Таким образом, современная война, с одной стороны, конечно, связана с политикой, а с другой — все более явно проступает ее связь с экономикой, с возможностью решать личные и социальные проблемы за счет вооруженного насилия. Калдор предлагает бороться с этим «космополитически», усиливая глобальный полицейский присмотр за очагами насилия.