Старый разговор с родителями. Максим Трудолюбов* — о заколдованном и расколдованном мире
Кадр из фильма «Акварель» (2018, реж. Виктор Косаковский)
Иное кино
Что потом? Каждый живущий не однажды задается этим вопросом. И отвечает на него в зависимости от того, во что верит — в науку или в религию. В своей еженедельной колонке Максим Трудолюбов* вспоминает о своих спорах с родителями — и снимает старые оппозиции.
— А что потом?
— Знать это невозможно. Нужно верить, что после смерти все как-то продолжится. Или ты должен верить, что все закончится и наступит великое забвение.
— Но ты ведь не веришь, что все просто заканчивается, да? — спрашиваю я.
— Я не могу себе представить, что все просто обрывается, — отвечает отец.
Зибилле Андерль в эссе для Die Zeit делится разговорами со своим отцом. Я читаю рассеянно, не собираясь дочитывать и обо всем этом думать, но все-таки застреваю в тексте, осознав, что поколения совпадают. Она примерно моя ровесница, ее отец — ровесник моих родителей. Он профессор на пенсии, художник, выросший в послевоенной Германии, заставший в детстве традиционную религиозность. Она астрофизик, философ и популяризатор науки. Он серьезно болен, периодически говорит о религии и смерти. Она часто навещает его и хочет поддержать. Но для нее, с ее научным опытом, вера — это вызов, пришедший из прошлого. Да, пожилой человек может по привычке верить. Она задает ему и себе вопрос: «Разумно ли верить в Бога?»
Похожие разговоры были и у меня с родителями, поэтому я стал читать дальше. У нас все было похоже, и болезнь в семье была — у нас болела мама. Я тоже приезжал их поддержать, и мы тоже иногда говорили о «последних вещах». Даже аргументы и фразы могли быть похожими («ну должна же быть какая-то логика!»).
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]