Война на уважение. Максим Трудолюбов* расшифровывает послание Александра Лукашенко
«Путин готов к мирным переговорам. Просто относитесь к нему с уважением», — Александр Лукашенко повторял это несколько раз на протяжении интервью, записанного Саймоном Шустером в Минске. «Поверьте мне, — говорил Лукашенко, — Путин хочет мира. Он действительно этого хочет». Но почему переговоры о мире в Украине вообще должны зависеть от уважения к президенту одной из воюющих стран? И почему при всех глобальных противоречиях Путину с Трампом так легко найти общий язык? Объясняет Максим Трудолюбов*.
«Не оскорбляйте Путина… Трамп должен понять, что Путин может сказать ему «иди к черту», если почувствует неуважение», — это послание Лукашенко передавал американцам снова и снова, пишет Шустер в статье, написанной по следам интервью. Такая настойчивость говорит о том, что «уважение» в данном случае выступает не просто дипломатическим тоном, а условием самого диалога — требованием принять правила, согласно которым личный престиж лидера приравнен к стратегическим интересам государства.
Судя по всему, эта установка была одобрена Путиным и, возможно, даже сформулирована им самим.
«Другими словами, американцы должны быть так же озабочены защитой хрупкого эго Путина, его чувства гордости и рейтинга одобрения, как и защитой жизней и территории Украины», — пишет Шустер. Шустер стремится показать, что весы, на одной чаше которых эго одного человека, а на другой — жизни и благополучие целого общества, выглядят абсурдно. Человек, для которого сохранение лица равно по значимости жизням людей — это человек, которому нужен доктор.
Однако объяснять это психологией или даже болезнью было бы упрощением. Здесь мы имеем дело не с личной особенностью, а с устойчивой политико-культурной установкой: в ряде обществ и социальных контекстов «уважение» к правителю возведено в ранг неприкосновенной ценности, а насмешка или критика воспринимается как угроза самому порядку. Путин живет в таком мире, в такой системе координат и стремится распространить ее правила на всех, кто с ним взаимодействует.
В этом мире оскорбление — не просто слово или жест, а символический вызов всей конструкции власти. Отсюда стремление оберегать имидж правителя с той же энергией, с какой охраняют границы, и требовать от внешних партнеров не столько признания легитимных интересов, сколько демонстрации личного почтения.
Антропологи называют такие культуры «культурами чести». Их можно найти, в частности, в сообществах Кавказа, Ближнего Востока, сельского американского Юга, в преступных и тюремных сообществах всего мира. В этих культурах оскорбление требует немедленного и зачастую силового ответа. Важно пояснить, что когда речь идет о культурах чести, то под «честью» имеется в виду признание, положение в глазах других представителей сообщества, уважение, которое вам оказывают и которого вы можете требовать от окружающих. «Это вопрос о том, можете ли вы держать голову высоко среди людей, которые важны для вас», — пишет Кваме Энтони Аппиа в книге «Кодекс чести. История моральных революций» (The Honor Code: How Moral Revolutions Happen).
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]