Если забить в гугл слова «путч август 1991», на первой же странице вывалится ссылка на статью «Путча 19 августа 1991 года не было». Что бы ни имел в виду ее автор, самопровозглашенный историк Николай Стариков, общественное мнение с ним солидарно — согласно свежему опросу Левада-центра для журнала The New Times, 48% россиян вообще не знают, что произошло в августе 91-го.

Бог знает, сколько раз мне доводилось отвечать на вопросы типа «как вы задавали вопрос Янаеву», «расскажите, как вы провели три дня в августе 91-го», «было ли вам страшно», «когда вы поняли, что путч не удался» и так далее. Есть уже механические почти ответы: просто, отлично, нет, сразу.

С 21 августа, а главное — с историческими событиями, которые помечает эта дата, случилось, на мой взгляд, вот что. Сперва перестройка и гласность раскололи общество по идеологической линии — расставаться с советским укладом, или нет. Тех, кто стоял за его обновление, было немало, кто стоял за решительный отрыв — меньше, но все равно это была значительная часть общества — преимущественно та, что была связана с городом, с возникающей новой информационной средой.

19-го утром я проснулся от непонятного монотонного гула, доносившегося из-за леса. Я и моя семья жили тогда в подмосковных Жаворонках — снимали там дачу. Проснувшись, я уже не сумел вернуться в утренний сон, а стал зачем-то вслушиваться в этот странный гул. В этот неясный, но, как выяснилось вскоре, исторически важный шум самого времени. Я вышел на крыльцо. На крыльце уже стоял с озабоченным выражением лица хозяин дачи, танковый полковник в отставке. «Это танки идут, — сказал он уверенно.