Шаги Команданте
Будущее страны неясно. Очевидно одно: пока Кастро у власти, радикальных перемен не будет
Куба - смуглая мадонна, называл ее Лорка. Об этой стране, о ее никогда не унывающих людях, о ее городах, многие из которых представляют собой настоящие шедевры, - цикл очерков Леонида Велехова.
Окончание, начало см. в "Итогах" № 27, № 29, № 31
(Фото: Леонид Велехов)
Несмотря на изменения и послабления последних лет, Куба остается закрытой страной, зажатой в тисках тотального контроля. Многие современные технологии здесь редкость, и не только из-за того, что страна бедна. Мобильные телефоны можно увидеть только в руках сотрудников госбезопасности, "контролирующих ситуацию" где-нибудь в холле большого отеля. К Интернету подключены крупные фирмы, отели, офисы авиакомпаний. Но сотрудник, которому нужно "зайти" в Сеть, всякий раз обращается за разрешением к товарищу в штатском, и тот проверяет, не входит ли запрошенный сайт в "черный" список.
Хотя нужно знать кубинцев: они умеют обходить любые преграды. Неделю назад впервые в жизни я получил электронное письмо с Кубы. Прорезался один мой товарищ, у которого, оказывается, приятельница работает в представительстве иностранной авиакомпании и может по дружбе отправлять и принимать для него почту. Для конспирации только писать нужно на имя Педро, хотя зовут моего приятеля по-другому. Ничего, переписываемся!
Будущее Кубы сегодня абсолютно неясно. Очевидно только одно: пока Команданте у власти, никаких радикальных изменений не произойдет. Насмотревшись на то, что случилось с Советским Союзом и коммунистическими режимами в Восточной Европе, он сделал для себя выводы. Отступить, ослабить контроль государства над экономикой и политическим процессом, допустить хоть какой-то "плюрализм", легализовав оппозицию и согласившись на диалог с ней, - cмертельно.
Так называемый частный сектор, все эти появившиеся в последние годы извозчики-велорикши, мелкие уличные торговцы и хозяева "ресторанов", в которых нельзя ставить больше четырех столиков, так же бесправны, как и политические диссиденты, в отношении которых власть ни на йоту не изменила свою прежнюю, репрессивную, политику. Диссидентов сажают и выпускают из тюрем, когда заблагорассудится Команданте, и уличных торговцев могут завтра запретить, объявить спекулянтами и врагами трудового народа, "удушить", подняв и без того высокие налоги, и т.п. Команданте понимает, чем чревато для его власти формирование пусть даже тонкой прослойки новых собственников, не зависящих от милости государства и уповающих только на свою предприимчивость. И поэтому никогда не даст частной инициативе простор для маневра и гарантии безопасности в виде соответствующих законов.
Наивен тот, кто думает, что на Кубе пошли некие "необратимые преобразования", которые вот-вот приведут страну к смене одряхлевшего политического режима. Режим полон сил, хотя его лидеру давно перевалило за семьдесят лет, сорок из которых он правит этой страной, побив все мировые рекорды. Его главная опора - репрессивный аппарат, который занимает сверхпривилегированное положение в обществе и не знает никаких сомнений и рефлексий.
Самые "радикальные" преобразования, позволившие власти выбраться из тупика "особого периода", уже проведены. Открыв страну для западных туристов, сумев привлечь инвесторов, на средства которых была частично "отремонтирована", частично создана заново необходимая инфраструктура, использовав фантастический творческий потенциал своего народа, которому разрешили немного подзаработать, власть спаслась. Для народа "особый период" продолжается.
И нет никаких гарантий того, что даже эти скромные послабления власть не захочет в скором будущем отменить - если удостоверится, что опасность экономического краха окончательно миновала. От одного "упертого" местного коммуниста слышал я и такое: "Еще немного переведем дух - уберем из обращения доллар, прикроем смешанные компании, ликвидируем расплодившихся частников..."
В последнее время часто говорят о том, что отношения между Кубой и ее "большим соседом", Соединенными Штатами, меняются к лучшему: того и гляди, нормализуются полностью. В качестве "симптомов" этих изменений к лучшему упоминают два факта. Во-первых, то, что американское правосудие встало на сторону Гаваны в ее конфликте с кубинской диаспорой в Штатах из-за маленького беженца Элиана Гонсалеса (напомню, что родственники из Майами не хотели возвращать мальчика отцу, живущему на Кубе). А во-вторых - то, что Палата представителей Конгресса на днях предложила администрации рассмотреть проект закона о частичном снятии антикубинского эмбарго. Если закон пройдет, то будет снят запрет с поставок на Кубу медикаментов в рамках гуманитарной помощи.
После того, как в 1959 году Команданте пришел к власти и произошел полный разрыв политических и экономических отношений между Кубой и США, два миллиона кубинцев, эмигрировав с острова, осели в Штатах, превратив Майами по сути дела во "вторую Кубу". Кажется, нет семьи на Кубе, у которой бы не было кого-то из близких в Майами.
И пока Команданте правит Кубой, ни о каком восстановлении отношений со Штатами не может быть и речи. Он понимает, какого троянского коня впустит на остров, если пойдет на сближение с США и, гипотетически предположим, откроет двери американскому бизнесу. Задушить себя в объятиях, будьте уверены, он не даст.
Да и Штаты вряд ли станут искать сближения. Не только бежавшие с острова и осевшие в Штатах кубинцы, среди которых сегодня немало крупных предпринимателей, но и "коренной" американский бизнес, у которого Кастро отобрал после 1959 года колоссальную собственность на Кубе - земли, заводы, отели, банковские авуары, - отлично знает, с кем имеет дело. И поэтому дела с ним иметь не будет. Ждали 40 лет - подождут еще.
Старик и остров
Кубинская власть признает и любит одного-единственного американца, без упоминания которого был бы неполон мой рассказ о Кубе. И не только оттого, что он сам по себе знаменитая и колоритная личность, но потому, что его связь с Кубой, как кажется, кристаллизует главное в отношениях между островом и Соединенными Штатами и объясняет лучше общих слов, почему американцы так любили Кубу и так переживали потерю этого небольшого острова.
На Кубе многое связано с Хемингуэем, он жил здесь наездами с 1932 года до конца 40-х и почти постоянно - в 50-е. В 30-е годы он неизменно останавливался в отеле "Амбос Мундос" в центре Старой Гаваны, на улице Обиспо, в одном и том же номере, который теперь превращен в комнату-музей. Еще недавно, в 80-е, никакого музея здесь не было, лишь висела на двери номера мемориальная табличка, а сам номер сдавался, как и прочие. Гостиница, надо сказать, была жуткая: душная, без кондиционеров, что в кубинских условиях приравнивает жилье к камере пыток, селились здесь в основном кубинцы из провинции - ударники коммунистического труда, которых премировали поездкой в столицу. Но это в 80-е - в хемингуэевские-то времена отель был из приличных, а кондиционеров тогда просто не существовало.
Квинтэссенция рая - Варадеро, один из лучших мировых пляжей с белым мелким, как пудра, песком (Фото: Леонид Велехов)
Теперь гостиницу отреставрировали, зайти в хемингуэевскую комнату, посмотреть на невесть откуда взявшуюся его пишущую машинку и "его" кровать (сколько тысяч людей переспало на ней после нобелевского лауреата) стоит два доллара. Но все равно, конечно, впечатляет, несмотря на всю "новодельность" этого музея. Все-таки на этой машинке или не на этой, но точно, что в этих стенах Хемингуэй написал свой лучший роман - "По ком звонит колокол".
Метрах в пятистах от "Амбос Мундос", если подняться по Обиспо, находится любимый его ресторанчик "Флоридита", куда он по утрам заходил, говоря по-русски, опохмелиться. Для этой цели Хэм приспособил коктейль дайкири - ром, лимонный сок, несколько капель ликера "Мараскино" и в мелкую крошку, почти снег, стертый в шейкере лед. Не ведаю, знал это или нет писатель, так культивировавший мужественное начало в своем облике и творчестве, но дайкири на самом-то деле женский коктейль. Мало сказать женский, это традиционный напиток гаванских проституток - некрепкий и бодрящий, он, видимо, хорошо освежает после бессонной трудовой ночи.
Еще одно хемингуэевское место в Старой Гаване - ресторанчик "Бодегита дель Медио", тоже в двух шагах от отеля. Сюда он ходил обедать, здесь замечательно готовят традиционное кубинское блюдо - жареную свинину с печеным бананом, рисом и черной фасолью. За обедом он тоже пил классический кубинский коктейль, но не дайкири, а мохито: ром с содовой, лимонный сок и, главное, толченый лист hierbabuena - местной разновидности мяты. Это уже совсем не дамский напиток. На стене "Бодегиты" писатель записал немудреное двустишие, смешав английский с испанским: "My mojito en Bodegita, my daiquiri en Floridita".
Незадолго до Второй мировой войны Хемингуэй купил усадьбу "Ла Вихиа" в окрестностях Гаваны и поселился там в компании жены Марты, которую вскоре сменила Мэри, полудюжины собак и шести десятков кошек. Выпивать он по-прежнему ездил в Старую Гавану, хотя и в окрестностях облюбовал один ресторанчик, "Ла Терраса". По соседству, в бухте Кохимар, Хэм держал свой катер "Пилар", на котором выходил в открытое море "охотиться" на крупную рыбу, а также, в годы Второй мировой, на немецкие подводные лодки, направлявшиеся к берегам Южной Америки.
В "Ла Вихиа" Хемингуэй написал свою нобелевскую вещь, "Старик и море", здесь же он встретил кубинскую революцию. Кубу-то он любил, а вот коммунистов после преданной ими республиканской Испании терпеть не мог. Правда, тогда, в 1959 году, Команданте еще не обнаружил своих коммунистических наклонностей и говорил о приверженности ценностям демократии. Он нанес знаменитому писателю визит, они даже вместе вышли в море порыбачить. Но почему-то уже через несколько месяцев после революции Хемингуэй с Кубы уехал и больше сюда не возвращался.
Вскоре он покончил с собой, так ничего и не сказав о своем отношении к кубинской революции. Это позволило пропаганде сделать из писателя чуть ли не ее поклонника. Сегодня Хемингуэй - одна из главных туристических достопримечательностей страны. "Ла Вихиа", Кохимар, "Амбос Мундос", "Флоридита", "Бодегита" составляют маршрут специальной автобусной экскурсии. Сделать в "Ла Вихиа" один снимок своим же собственным аппаратом стоит пять долларов: в жизни таких расценок не видел.
Непонятно, правда: почему усадьба, купленная писателем на собственные средства, стала государственной собственностью Кубы?
Откуда ты здесь взялся, русский?
Ну, а мы-то что - страна, вложившая в Кубу миллиарды долларов (Куба - наш должник номер один, по неполным и до сих пор не согласованным данным, за ней около 30 млрд. долларов) и бесславно оттуда ретировавшаяся в начале 90-х? Нет нас на Кубе, как будто никогда и не было. Женщина, с которой я разговорился на улице в Сантьяго, даже удивилась, узнав, что я из России:
- Русский? Вот уж не думала, что когда-нибудь еще русского увижу.
В этом не было никакой неприязни, только удивление. К русским кубинцы всегда относились хорошо. Они понимали, что диковинный цветок социализма решили вырастить на острове Кастро с Хрущевым, а не рядовые советские специалисты, которые работали здесь честно и качественно. Но вот они исчезли - так же внезапно и непонятно, как и появились в начале 60-х. То, что осталось - таинственная станция космического слежения в Лурдесе, похожее на обломок кораблекрушения колоссальное здание нашего посольства в престижном районе Гаваны, Мирамар, - не в счет. Деятельность этих учреждений мало кому видна. Хотя станция в Лурдесе приносит кубинскому правительству большой доход: арендная плата исчисляется десятками миллионов долларов. Российская разведка собирает здесь колоссальную информацию о Соединенных Штатах, и ждать, что эту станцию закроют, как уже несколько лет требует американский Конгресс, по меньшей мере наивно.
Впрочем, всюду на Кубе туристы чувствуют себя прекрасно, даже мелкие неудобства вроде того, что доллары порой приходится менять, что называется, из рук в руки, не помеха (Фото: Леонид Велехов)
Правда, в последние годы, после периода совсем уже "глубокой заморозки", в двусторонних отношениях стали происходить какие-то сдвиги. На днях появилось сообщение о том, что осенью Путин - по дороге в Нью-Йорк, на саммит-2000, - приедет в Гавану. Видимо, нашему президенту, несмотря на его внешнюю скромность и деловитость, все больше нравится элемент сенсационности в международных контактах. Первая после десятилетнего перерыва российско-кубинская встреча на высшем уровне - это будет, конечно, эффектно. Там, где Команданте - всегда яркий спектакль. Но чего, помимо спектакля, можно ждать от встречи Путина и Кастро?
Настоящей сенсации вроде той, что случилась 40 лет назад, взяться неоткуда. Я имею в виду действительно исторический, повергший тогда американцев в шок приезд первого заместителя председателя Совмина СССР Микояна на Кубу в феврале 1960 года, с которого и начались кубинско-советские отношения. До этого мало кто в СССР знал о существовании такой страны - Куба. 100 миллионов долларов кредита - огромные по тем временам деньги - вынул тогда Микоян, как фокусник, из рукава. И соглашение о закупке 5 миллионов тонн кубинского сахара, который до этого, чтобы наказать непослушного Кастро, отказались покупать американцы. Это спасло режим Команданте. В благодарность он стал строить на некогда райском острове социализм и даже попытался оснастить его ядерными ракетами.
Дожить до другой Кубы
Наивный вопрос приходится иногда слышать: как относятся кубинцы к Фиделю? Неужели до сих пор обожают его?
Спектакли, в которые превращаются появления Команданте на публике, многочасовые речи, которые толпа слушает, восторженно замерев, не обращая внимания на палящее солнце и разражаясь бешеными овациями и скандированием без всякой на то "режиссерской" подсказки, - все это продолжается и по сей день. И если в меньшем объеме, чем прежде, то лишь потому, что самому Команданте уже не по силам так часто выступать на площади Революции и регулярно объезжать сахарные плантации и птицефермы, давая советы, как рубить тростник или повысить яйценоскость кур.
Любовь ли это или эффект встречи с прославленной, легендарной личностью, который в психологии называется магией прикосновения? Слов нет, Команданте - фигура суперхаризматическая, и вряд ли кто из ныне действующих мировых политиков может сравниться с ним по популярности и славе.
Куба слишком устала от нищеты и слишком хорошо за сорок лет совместной жизни узнала своего Команданте. Период влюбленности прошел - давно наступил период будничного сожительства, сосуществования власти и народа. Власть решает свои проблемы, народ - свои. В восприятии кубинской улицы Команданте прежде всего главный персонаж анекдотов, которые она сочиняет про него беспрерывно.
Учительница спрашивает Пепито: "Пепито, кто твоя мать?" - "Куба!"
- "А кто твой отец?" - "Фидель!" - "А кем ты хочешь стать?" - "Сиротой..."
Помимо анекдотов, улица честит Команданте почем зря, давно потеряв страх. Самые, надо сказать, отпетые "бытовые" диссиденты - это велорикши. Трудно сказать, почему. Возможно, что в силу тяжести своего труда - с ума сойдешь крутить под этим неистовым солнцем педали, стараясь сдвинуть с места колесницу, груженную боровом-туристом, - они становятся людьми особо критического направления ума. Впрочем, и наши таксисты в советское время были жуткими диссидентами. Так или иначе, ни одного рикшу, лояльного власти, я в своей жизни не встречал.
- В этой стране все есть, чтобы жить хорошо, кроме свободы, - налегая всем своим неатлетическим телом на педали, говорил мне в сердцах один из этих вечных критиканов. - Моя единственная надежда - на то, что я моложе Его. А значит, успею пожить на другой Кубе...
Слушая рикшу, я вспомнил одну свою знакомую, тетушку Кармелу. Она ненавидела Команданте как своего личного врага. Накануне революции, в конце 50-х, она активно участвовала в тайной кампании по сбору средств для партизанского движения "26 июля", которое возглавлял Фидель. Кармела хозяйничала в магазинчике косметических средств американской фирмы "Эйвон" и "проверенных" людей - своих постоянных покупателей - неизменно агитировала жертвовать на "26 июля". Она изрядно, надо сказать, при этом рисковала.
- А он, - жаловалась мне Кармела в сотый раз, - пришел к власти и отобрал у меня магазин! Всех обманул! Говорил, что ненавидит диктатуру, коммунизм и Советский Союз! И вот те на...
При этих словах старуха потрясала пожелтевшими журналами "Боэмия" за 1959 год, где были напечатаны первые выступления Команданте, в которых он действительно клеймил "кровавую коммунистическую диктатуру" в СССР и Восточной Европе и говорил, что новая Куба никогда не пойдет по "красному" пути. Старуха берегла эти журналы как компромат, как улику, как вещественное доказательство, которое понадобится на каком-то грядущем суде истории. Давно уехавшие в Майами родственники звали ее к себе, а она - ни в какую.
- Никогда! - восклицала Кармела, энергично, несмотря на восемьдесят с лишним лет, раскачиваясь в кресле-качалке на веранде своего обветшавшего, запущенного дома. - Никогда! Пусть уходит он! Это моя страна, а не его! Я должна быть здесь, когда это произойдет...
И вот, увы, проиграла тетушка Кармела свой поединок с Команданте - умерла летом прошлого года. У моего велорикши, конечно, шансов пожить на "другой Кубе" побольше.
"Venceremos" - "Победим!" - написано на стене в центре Гаваны. Покой неутомимому команданте только снится... (Фото: Леонид Велехов)