Иван Голунов свободен, но это не конец
Ответы на главные вопросы о самом резонансном деле 2019 года
Кто такой Иван Голунов? Он правда такой крутой расследователь?
Иван Голунов — журналист, корреспондент отдела расследований «Медузы». Раньше он работал в «Афише» (был одним из авторов путеводителя по Подмосковью «Вокруг Москвы»), Slon.ru (теперь Republic.ru), Forbes, РБК. Еще Голунов был спецкором сибирского бюро «Ведомостей», редактором передач «Парфенов» и «Собчак» на телеканале «Дождь».
Иван Голунов занимается расследованиями. Его тексты славятся сильной доказательной базой и использованием открытых, а не анонимных источников. Это значит, что читатель при желании сам может пройти путь, проделанный Голуновым: например, проверить прямые и косвенные связи между героями публикаций по официальным сайтам компаний, системе госзакупок или базе Единого государственного реестра юридических лиц.
Главная тема расследований Голунова — коррупция при госзакупках, прежде всего в Москве. Но этим сфера его интересов не ограничивается. Еще до прихода в «Медузу» он писал о перераспределении церковного бизнеса при новом патриархе РПЦ, о рыночных предпосылках и последствиях беспорядков в Бирюлево, о закате «Сколково», о соседях Владимира Путина на Валдае, о деле Дениса Сугробова. Тексты Голунова на «Медузе» (их все можно найти здесь) десять раз номинировались на независимую журналистскую премию «Редколлегия»; дважды он стал лауреатом этой премии. Коллеги называют Голунова одним из лучших журналистов-расследователей в России.
В чем обвиняли Ивана Голунова?
Формально Голунова обвиняли в покушении на сбыт наркотиков — альфа-PVP (его следователь ошибочно сравнивал с мефедроном) и кокаина. По версии следствия, в неустановленное время в неустановленном месте Голунов купил у неустановленного лица наркотики, чтобы потом их перепродать. В рюкзаке журналиста нашли пять пакетиков с альфа-PVP массой 7,16 грамма, а при обыске в квартире — три пакетика с кокаином массой 5,39 грамма и сверток с альфа-PVP массой 0,37 грамма. Это крупный размер, и по части 4 статьи 228.1 Уголовного кодекса Голунову грозило от 10 до 20 лет лишения свободы.
Но были и неформальные обвинения, которые следователи выдвигали в эфире федерального телевидения. Начальник отдела по контролю за оборотом наркотиков УВД по ЗАО Андрей Щиров рассказывал, что Голунов мог возить наркотики из Латвии (где находится редакция «Медузы»), чтобы потом продавать в ночных клубах. Следователь Игорь Лопатин настаивал, что у Голунова были признаки опьянения, хотя сам приобщил к материалам дела справку от врача, который осмотрел журналиста сразу после задержания и никаких внешних признаков не обнаружил.
Какие нарушения допустили в полиции? Какие есть признаки сфабрикованного дела?
Ивана Голунова задержали 6 июня в 14:40, но знакомым об этом рассказали только в 3:42 в ночь на 7 июня — и уже потом к нему удалось отправить адвоката. Формально задержание Голунова тоже было оформлено только через 13 часов после того, как на него надели наручники. По словам Голунова, полицейские избили его, когда журналист отказался идти самостоятельно на медицинское освидетельствование. Впоследствии врачи зафиксировали ссадины и гематому. Первые полдня Голунов был, по сути, один на один с системой, которая нарушала его права. По мнению директора фонда «Русь сидящая» Ольги Романовой, все это — признаки давления и попытка добиться признательных показаний.
Когда полиция досматривала рюкзак Голунова, пакет с наркотиками лежал сверху — словно только что там оказался. Если бы этот пакет был в рюкзаке долгое время, то во время ходьбы упал бы на дно. Во время обыска в квартире Голунова оперативник сначала осмотрел письменный стол, а потом направился к шкафу, за которым сразу нашел пакет с наркотиками и весы. Мешки с песком на антресолях следователей почему-то не заинтересовали. Голунов рассказал адвокату, что ключи от квартиры у него изъяли еще в УВД, а когда после этого он со следователями подъехал к дому — его оставили в машине на 20–30 минут. В это время сотрудники полиции перемещались между машинами и, по мнению адвоката Дмитрия Джулая, могли зайти в квартиру.
Полицейские в своих показаниях в одинаковых формулировках утверждали, что во время задержания Голунов нервничал, вел себя неадекватно и имел все признаки наркотического опьянения. После задержания Голунова осмотрел эксперт, который никаких признаков опьянения не заметил. Анализы также показали отсутствие наркотиков. Это может означать, что трое сотрудников полиции, участвовавших в задержании, одновременно и одинаково заблуждались; либо — что они специально оговорили Голунова в своих показаниях.
Все следственные действия в первые часы после задержания контролировали только понятые, которые, по-видимому, были знакомы с оперативниками. Один из полицейских, по словам Голунова, обратился к понятому Сергею Кузнецову со словами «Привет, Сергей, болеешь, что ли?», заметив на нем марлевую маску. Впоследствии «Дождь» нашел Кузнецова, но тот отказался общаться с журналистами. Второй понятой Дмитрий Бокарев заявил, что следственные действия проходили корректно, — в частности, что квартиру обыскали постепенно и подробно, заглянув даже в вытяжку. «Все сотрудники всегда были в поле зрения», — сказал Бокарев.
Если столько нарушений, суд мог разобраться! Зачем надо было поднимать такой шум?
В деле против Ивана Голунова был один суд — и он не стал ни в чем разбираться. 8 июня прошло заседание Никулинского районного суда, следствие просило его арестовать Голунова. Адвокаты журналиста указали на все нарушения, найденные ими в материалах дела, которые им показали только за полчаса до начала суда.
Сами материалы, как отмечает бывший сотрудник отдела по контролю за наркотиками в беседе с «Медиазоной», были неполными: в деле не было никаких оперативных данных, указывавших на то, что Голунов продавал наркотики. Только сам факт, что эти наркотики достали из его рюкзака и нашли в его квартире.
Все это не смутило судью Михаила Максимова. «Подозрения в причастности Голунова к совершению преступления подтверждаются предоставленными в суд материалами уголовного дела. <…> Изложенные доводы защиты о допущенных нарушениях при задержании объективно ничем не подтверждены и опровергаются представленными копиями материалов дела», — сказал он, вынося решение о домашнем аресте. Почему, вопреки сложившейся практике, судья Максимов не отправил Голунова в СИЗО, также неизвестно: объясняя отказ в ходатайстве следствия, он просто сказал, что у Голунова есть московская регистрация и работа, а судимостей нет.
С чего вы решили, что акции поддержки помогли отправить Голунова под домашний арест, а потом отпустить его? Наверняка это делалось по команде сверху
Российские власти, безусловно, оказывали влияние на ход дела Голунова. Известно о встрече в мэрии Москвы, где, по словам председателя совета директоров «Новой газеты» Дмитрия Муратова, еще до решения суда (он по российским законам независим ни от кого) «родилась идея, что надо отпустить Ваню хотя бы под домашний арест». Как рассказал главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов, главный редактор RT Маргарита Симоньян просила администрацию президента обратить внимание на дело Голунова.
Но нет никаких оснований полагать, что чиновники занялись бы делом Ивана Голунова с такой скоростью, если бы российские журналисты, а вслед за ними и общество не проявили беспрецедентную солидарность. С момента когда стало известно о задержании (то есть с утра 7 июня), возле здания московского главка МВД по Москве на Петровке, 38, проходили непрерывные одиночные пикеты. В первые часы казалось, что Голунова поддерживают только оппозиционеры, но позже к защитникам корреспондента присоединились артисты, журналисты и общественные деятели самых разных взглядов, а также ведущие некоторых государственных телеканалов. После того как в понедельник, 10 июня, «Коммерсант», «Ведомости» и РБК вышли с одинаковой первой полосой «Я/Мы Иван Голунов», флешмоб с требованием освободить Голунова стал по-настоящему массовым. О деле Голунова рассказали даже глянцевые издания (а некоторые — перепечатали его расследования), которые обычно не пишут о таких вещах.
Реальный вклад тех или иных не описанных в процессуальных нормах обстоятельств в ход дела оценить невозможно. С формальной точки зрения московская полиция просто сама повнимательнее изучила дело и решила, что никаких доказательств вины Ивана Голунова нет. Но объявил об этом лично министр внутренних дел Владимир Колокольцев.
Почему вы проявили такую солидарность именно с Голуновым? А как же другие журналисты, которых преследуют — и не только в России?
Мы проявили солидарность с Иваном, потому что за друзей нужно заступаться.
Мы часто рассказываем о преследовании других журналистов. Мы писали о Джулиане Ассанже, Кирилле Вышинском, об убийстве Яна Куцяка в Словакии и Дафны Каруаны Галиции на Мальте. Да, в этих случаях мы не запускали специальные ресурсы вроде газеты «Голунов» — но наши ресурсы не безграничны, и конечно, мы сфокусированы прежде всего на темах, которые особенно значимы для читателей в России.
Дело Голунова важно еще и потому, что вероятность столкнуться с произволом российской власти у этих людей гораздо выше, чем с американской, украинской или любой другой. Россия занимает 149-е место в рейтинге свободы прессы. И хотя Голунов свободен, еще как минимум шесть журналистов в России находятся под стражей или отбывают сроки по различным обвинениям. Одно из главных событий 2018 года — убийство трех российских журналистов в ЦАР, где они пытались расследовать деятельность близкого к Кремлю бизнесмена Евгения Пригожина. Российское законодательство о СМИ также постепенно ужесточается, прежде всего в интернете: контролирующие органы блокируют издания по формальным поводам, принуждая удалять те или иные материалы (и мы об этом, безусловно, рассказываем).
Почему вы заступаетесь только за Голунова, а про других жертв статьи 228 не говорите?
Иван — наш коллега и друг, поэтому нам действительно было очень важно добиться именно его освобождения. И только журналистская солидарность позволяет независимым СМИ хотя бы иногда защититься от возможных угроз. Кроме того, если любого журналиста можно будет посадить в тюрьму за его работу, то читателям будет просто неоткуда брать объективную информацию.
И все же «Медуза» много пишет не только о судьбе Голунова, но и о других людях, которые стали жертвами незаконного преследования. Мы публиковали материалы о делах Оюба Титиева и Таисии Осиповой, обвинениях в адрес Сергея Резникова и Михаила Савостина — которые проходили по той же статье, что и Иван. В тюрьмах по этой статье, которую называют «народной», сидят, по словам Ольги Романовой, около 140 тысяч человек. Далеко не все они журналисты или политические активисты, и о них мы тоже рассказываем (например, здесь и здесь).
При этом именно на примере дела Голунова стало отчетливо видно, как правоохранительная система отрабатывает подобного рода подозрения, какие допускаются процессуальные нарушения, если не прямые фальсификации. И именно поэтому оно приковало к себе столько внимания. И еще чуть ли не впервые появилась возможность прекратить преследование из-за подозрений в подлоге. Как пишет та же Романова, «даже один отбитый у системы может стать началом конца для нее». Многие отмечают, что дело Голунова стало символом борьбы с полицейским произволом (и это происходит вне зависимости от того, что думает про это дело и свою жизнь после него сам Иван).
Омбудсмен Татьяна Москалькова говорит о необходимости изменений в законодательной и правоприменительной практике, а спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко — о «недоверии к следственным органам». Появились сведения, что Госдума готова отредактировать 228-ю статью. Резонанс вокруг преследования Ивана дает надежду на системные перемены в делах о внезапно найденных наркотических средствах, количество которых точно соответствует необходимому для возбуждения уголовного дела.
Именно поэтому мы уверены, что дело Ивана важно не только для «Медузы» и других журналистов, но и для всего российского общества.
Иван Голунов на свободе. Что будет дальше?
Прежде всего, мы планируем завершить расследование, над которым работал Иван Голунов перед арестом. Этот текст — ключ к пониманию того, кто мог организовать силовую операцию против корреспондента «Медузы». Пока Иван находился под домашним арестом, мы собрали группу, в которую вошли более 10 человек из четырех российских изданий, чтобы доделать статью Голунова. Мы предполагаем, что она продолжит работу вместе с Иваном. Расследование будет опубликовано в ближайшие недели одновременно в нескольких изданиях из России и других стран. Будут и другие тексты, посвященные людям, которых мы считаем вероятными заказчиками незаконной силовой операции против Ивана Голунова.
Ресурсы, запущенные для поддержки Ивана (телеграм-канал и газета «Голунов»), будут превращены в бессрочный спецпроект «Медузы» — «Голунов. Сопротивление полицейскому произволу». Мы будем рассказывать о тех, кто столкнулся с незаконным преследованием, — и о тех, кто им помогает. Спецпроект станет площадкой для обсуждения полицейской реформы: дело Голунова в очередной раз и особенно наглядно показало, что правоохранительная система России прогнила и нуждается в перестройке. Эксперты Института проблем правоприменения считают, что преследование корреспондента «Медузы» может стать отправной точкой для такой реформы; и открытость, то есть работа общественных организаций и СМИ, должна стать одной из главных составляющих этой реформы.
В рамках проекта «Голунов» мы будем привлекать внимание к работе правозащитных организаций и изданий, системно помогающих людям, столкнувшимся с полицейским произволом. Отдельно «Медуза» изучит ситуацию с «народной» 228-й статьей: мы и раньше публиковали материалы, посвященные этой теме, однако вынуждены признать, что этого было недостаточно.
Как и в случае с расследованиями Голунова, мы откроем доступ к текстам спецпроекта по лицензии Creative Commons CC BY: это значит, что вы можете перепечатывать их в своем издании, на своем сайте, в своем блоге на любой из платформ, не спрашивая нашего разрешения.
Наконец, редакция «Медузы» постарается сделать все, что от нее зависит, чтобы Иван Голунов смог как можно скорее вернуться к репортерской и расследовательской работе.
Ваши идеи и информацию для проекта «Голунов» присылайте на почту svobodugolunovu@meduza.io.
Михаил Зеленский, Дмитрий Карцев, Денис Дмитриев, Иван Колпаков