Из охотничьих рассказов филолога Лев Николаевич Толстой любил крепкие русские выражения и употреблял их как в жизни, так и на страницах своих произведений. О том, для чего он это делал и как их следует понимать, читайте в первой части материала Ильи Виницкого. Несколько лет тому назад на одной американской конференции я прослушал интересный доклад российской коллеги, работавшей над новым собранием сочинений Толстого.

Фрагмент книги Антона Уткина «Магия и религия в „Слове о полку Игореве”» Споры о том, кем был автор «Слова о полку Игореве» — язычником или христианином, — ведутся давно, да и сам древний памятник содержит множество темных мест, не позволяющих однозначно интерпретировать его идеологический характер. В книге Антона Уткина делается попытка целостной реконструкции системы архаичных взглядов, значимой и для русского общества конца XII века.

Книги, о которых я сегодня расскажу, посвящены проблематике переосмысления человека, его границ и нормативных определений. В основном это работы по ингуманизму, хотя отчасти они заходят на территорию постгуманитаристики (posthumanities). И прежде чем перейти к рассказу о конкретных изданиях, важно определить, в чем, собственно, состоят различия и сходства между ингуманизмом, постгуманизмом и трансгуманизом.

Роман Королев — о книге историков Сергея Карпа и Надежды Плавинской Эпоху Просвещения, ставшую одной из важнейших вех в истории европейской культуры, принято ассоциировать в первую очередь с идеями французских мыслителей: Вольтера, Дидро, Руссо и других.

Как мангаки учат молодое поколение гражданственности Всевозможные запреты давно стали частью российской повседневности. Большая часть из них заставляет лишь пожимать плечами и идти дальше по своим делам, списав чувство неловкости на какое-то недоразумение. Максим Марков в своем очерке о манге объясняет, почему ни в коем случае не стоит забывать о курьезных эксцессах вроде запрета «Тетради смерти» и чем японские «книжки для детей» на самом деле опасны в глазах государства.